Он сделал «айфоном» несколько снимков и объявил:
– Все, снято. Отличный материал получается. В любой редакции с руками оторвут.
Глава третьяОхота на охотников
– Пить, пить, – сквозь забытье пробормотала Зина. Ей казалось, что она бредет в пустыне по горячему песку, и не было сил разорвать этот морок. – Пить… пить…
Вдруг она почувствовала, как кто-то приподнял ее голову и поднес к губам кружку с водой. Зина сделала несколько жадных глотков. Вода проливалась мимо рта, струйки стекали по подбородку и шее, но это было приятно. Да что там – приятно??? Возвращало к жизни!
Голову осторожно опустили и провели по лбу мокрой тряпкой. Потом обтерли лицо. Эти освежающие движения помогли Зине очнуться и вырваться из удушающих пут кошмара. Она открыла глаза и опять увидела его – страшного исполина, обезображенного жуткими рубцами. Он стоял, перекрывая своей гигантской фигурой почти все пространство, и держал в руке мокрое полотенце.
Зина сдержала крик, готовый вырваться из горла. Но резко присела, подобрав ноги, и прижалась к стене. Сердце заколотилось. Нет, это не кошмарный сон и не галлюцинация. Перед ней – явь! О, господи, что все это значит???
– Не бойся меня, – глуховатым низким голосом произнес исполин. – Ты больна, тебе надо помочь.
– Я… больна?
– Да. Тебя принесли ночью. Ты была, как мертвая. Всю ночь стонала, кричала. Может, тебе ставили плохой укол?
– Плохой укол? – просипела Зина.
События вчерашнего вечера – ужасные и мучительные – постепенно всплывали в памяти девушки, обретая очертания и смысл. Ее захватила служба безопасности! Ее допрашивали. И, кажется, пытались изнасиловать. И теперь она… Где она, в тюрьме? И кто такой этот уродливый гигант?
– Да, плохой. Здесь ставят плохие уколы.
– Кто ты… – Зина кашлянула. Слова давались с трудом. – Можно еще воды?
Исполин нагнулся, поднял с пола пластиковую кружку и протянул девушке.
– Пей. Больше пей. Это выводит отраву.
Зина опорожнила кружку до дна, ощущая, как с каждым глотком проясняется в голове. И дышать стало легче, как будто в помещении повеял свежий ветерок.
– Спасибо. – Она вернула кружку. – Ты… ты вправду меня не тронешь? Мне показалось…
– Я кажусь страшным?.. Наверное, так и есть. Но тебе не надо меня бояться. Ты похожа на одну девушку, она… Это не важно. Не бойся.
– Так кто ты? Как тебя зовут?
– Зовут? – Он пожал плечами. – Здесь меня зовут Дракулой.
Зина вздрогнула. Час от часу не легче.
– Дракулой? Почему?
– Не знаю. Что, плохое имя?
В поведении незнакомца присутствовала некая странность. Наивность, что ли?
– Ты не знаешь, кто такой Дракула?
– Нет… Должен знать?
– Наверное.
– Я вообще мало знаю. И почти ничего не помню. Так говорят врачи.
«Вот он что! – подумала Зина. – Больной, какой-то. Возможно, сумасшедший. Лишь бы он на меня не набросился. У него такие мощные руки! Он одним пальцем меня убьет».
– Неужели ты совсем ничего не помнишь? – спросила она. – Даже своего имени?
– Это важно?
– Наверное, да… Я не хочу называть тебя Дракулой, это… Так ты помнишь свое имя? Настоящее, не прозвище?
Исполин внимательно посмотрел на девушку. Поджал губы. Походило на то, что он решал для себя важный вопрос. Потом неуверенно, словно опасаясь, произнес:
– Если хочешь… Если это для тебя важно. Можешь звать меня Тимом.
– Тимом? Так ты Тимофей?
– Не знаю. Лучше зови меня Тимом. Но не при них. – Он неопределенно махнул рукой.
– Почему? Ты не хочешь, чтобы они знали твое имя?
– Не хочу. Я вспоминал немного и говорил им. Но они не верили. Они решили, что я, это… дурак, в общем. Что я сошел с ума. Но это не так… В общем, зови меня Тимом. Но только между нами. А как тебя зовут?
– Зина.
– Зина и Тим. Легко запомнить.
Он неожиданно подмигнул с заговорщицким видом. И даже вроде бы улыбнулся. Слегка. Едва раздвинув губы.
И Зина вдруг подумала, что не такой уж он и уродливый, этот Дракула. Вернее, Тим. Если бы не шрамы… И еще весь седой, как лунь. Из-за чего невозможно понять, какого он возраста. Но глаза молодые и красивые, радужка с зеленоватым оттенком. Хотя раньше ей показалось, что они отливают краснотой. Может быть, из-за освещения.
– Кушать хочешь? – спросил Тим.
Зина отрицательно мотнула головой:
– Нет. Меня до сих пор подташнивает. А что, здесь имеется еда?
– Имеется. – Он показал на маленький столик в углу. – Нам приносили завтрак. Я поел и оставил тебе.
– Приносили завтрак? Уже наступило утро?
– Думаю, что давно. Сейчас, наверное, часов одиннадцать. Или даже больше. Но здесь нет часов и никогда не говорят время.
Зина задумалась. Потом вкрадчиво спросила:
– И сколько мы так можем сидеть? Здесь есть какой-нибудь дежурный?
– Зачем он тебе?
– Меня удерживают незаконно. В конце концов, я имею право на адвоката. И на звонок родственникам.
Во взгляде Тима мелькнуло недоумение. И сожаление.
– Не надо ни к кому обращаться, Зина.
– Почему?
– Это не приведет ни к чему хорошему. Чем дольше о тебе не вспомнят, тем лучше для тебя.
– Почему? – У нее неприятно засосало под ложечкой. Она, разумеется понимала, что вляпалась в неприятную историю. И все же – что за намеки?
– Потому что никто не выходит отсюда живым. Ты угодила в ад, Зина.
Выехав со двора, Данилин на всякий случай проверил, не увязался ли за ним «хвост». Судя по всем раскладам, такое было маловероятно. Но, кто ж его знает?
С минувшей ночи у Павла изменились представления о вероятности. Да и врагов резко прибавилось. Так что, теперь не зевай. Если уж начали обкладывать со всех сторон, то просто так не отвяжутся.
Свой мобильник он выбросил в мусоропровод, как только вышел из квартиры. Телефон был не такой уж и старый и мог послужить еще не один год. Однако его наверняка запеленговали и теперь могли использовать, как маячок. Значит, не до экономии, придется купить новый смартфон.
А пока для оперативной связи сгодятся левые мобильники, парочку которых Павел постоянно возил в бардачке – дешевенькие Nokia, купленные с рук на автовокзале. Но звонить без лишней надобности не собирался – чем больше контактов, тем выше риск засветиться.
Проверившись и не обнаружив слежки, Данилин выехал на кольцевую и «втопил». Стараясь не превышать установленных пределов скорости – зачем подкармливать и без того зажиревших гайцов? – но выжимая по максимуму везде, где можно. Потому что понимал – времени в обрез. Каждая потерянная минута могла стоить Зине жизни – если ее уже не убили. Но тут уж как карта ляжет. Не зря гласит древняя мудрость – делай, что должно, и будь, что будет.
Маркус Дитц с такой силой сжал шариковую авторучку, что она треснула. Лицо его побагровело.
– Вы что, Бредли – совсем там с ума посходили?! Каким образом парни могли так проколоться?
Лейтенант Бредли виновато опустил голову:
– Это действительно чудовищный прокол. С блогером они сработали нормально. Но затем появился этот Данилин… Я сам поражен.
– Нет, лейтенант, это не объяснение, – процедил начальник СБ. – Это твои люди и ты отвечаешь за их подготовку. Это ваш общий прокол. А все потому, что совсем разучились мышей ловить. Решили, что вам здесь курорт, да? Но Россия – не курорт!
Выкрикнув это, Маркус с размаху хлопнул ладонью по столешнице. С шумом выпустил воздух через нос. И уже спокойнее спросил:
– Отто и Ленц точно убиты, ты уверен?
– Так передал Богдан. Он стоял возле самого подъезда – вместе с зеваками – и видел, как выносили тела. Два тела. Их погрузили в эту самую… – Бредли замялся. – Как же… А, в «труповозку».
– А лица он видел?
– Нет, тела полностью закрывали простыни. Но, босс, если бы парни были живы, они бы уже объявились. Богдан проторчал там больше часа. Он видел, как вышел Лифшин – вместе с полицейскими. Они сели в полицейскую машину и уехали. А больше из подъезда никто не выходил.
– А куда тогда девался Данилин? Он же заходил в дом?
– Заходил. Но не выходил. Богдан клянется, что никуда не отлучался.
– И как это объяснить, Бредли? Телепортация?
– Не знаю, босс. Богдан думает, что Данилин мог выйти через другой подъезд – под шумок, когда собралась толпа. Выбрался через чердак на крышу, спустился в другой подъезд и ушел. В этих старых домах никто не следит за порядком. Выходы на чердак часто не запираются. А если и повесят замок, то его можно гвоздем открыть. Это же Россия, босс.
– Знаю, что Россия, а не Верхняя Вольта. Хочешь в Верхнюю Вольту, лейтенант?
– Это где?
– У негра в заднице. Так хочешь туда?
Бредли скривился и не ответил.
– Вижу, что не хочешь… Слушай, лейтенант. Это, в конце концов, становится делом чести. До блогера нам в ближайшие дни не добраться. Но мы должны обнаружить и уничтожить Данилина. Любой ценой!
Передай от меня. Любой, кто осуществит операцию по ликвидации Данилина, получит премию в размере трех должностных окладов… Даже не так. Я выделю на поощрение деньги из нашего внештатного фонда – пятьдесят тысяч евро. Они пойдут непосредственно участникам операции. Особо отличившиеся могут рассчитывать на внеплановый двухнедельный отпуск. Понятно?
– Так точно, босс!
Бредли выпрямил спину и даже слегка прищелкнул каблуками.
– Так действуй, лейтенант!
Сделать звонок Данилин решил где-то на половине пути к Старопетровску. Набрал номер Антонины Петровны, и когда та отозвалась, сказал:
– Это я, Павел. Есть что-то новое о Зине?
– Нет ничего, Паша, просто ничегошеньки, – осипшим голосом откликнулась старшая Корзун. – Сижу, пью таблетки и плачу. А что у тебя?
– Работаю, Антонина Петровна, собираю информацию. Кое-что нашел, правда, выводы делать рановато. Вы, главное, не падайте духом.
– Я не падаю, потому что падать уже некуда. Ты где сейчас?