– Да уж, малость. Тебе бы белых медведей придушивать… Ничего не пойму… И чего теперь?
– Как чего? – Тим протянул девушке ключ с брелком. – Заводи и поехали к твоей матери.
– А что с Матвеем делать?
– Поедет пока с нами. Очнется – разберемся.
– Я все равно не понимаю, что на него нашло. Он же, вроде, неплохой парень. Может, он тебя за кого-то другого принял? В смысле – за врага.
– Может, и принял. Но сдается мне, что твой «неплохой парень» большая гнида. Стоит лишь посильней надавить, вся гниль и полезет.
Приемная Маркуса Дитца пустовала. Возможно, это являлось дурным предзнаменованием. Добираясь до кабинета начальника службы безопасности, Павел встретил лишь одного сотрудника СБ. Тот первым открыл стрельбу, едва не ранив Данилина, и тому пришлось ответить. В результате эсбэшник превратился в труп, а Павел беспрепятственно проник в приемную. Но вот на месте ли Дитц?
Данилин перевел переключатель режимов огня в положение «одиночные выстрелы», повернул ручку двери и резким движением распахнул ее. Хозяин кабинета сидел за широким столом в дальнем конце комнаты и курил, откинувшись в кресле. Павел захлопнул за собой дверь и, вскинув приклад винтовки к плечу, выкрикнул:
– Замер на месте! Одно движение, и я стреляю!
Кабинет у начальника СБ был не такой уж и большой, но не квадратный, а прямоугольный и узкий, вытянутый в длину метров на двенадцать. А то и больше. Павел неторопливо пошел на сближение с противником, целясь тому в грудь. И, видимо, совершил ошибку. Не потому, что целил в грудь, а потому, что не мог туда выстрелить.
Куда бы Данилин не выстрелил – в грудь или, тем более, в голову – он рисковал тем, что может убить начальника СБ или, как минимум, нанести ему тяжелое ранение. После которого тот либо вырубится, либо окажется не в состоянии внятно отвечать на вопросы. А ведь Павел, собственно, и предпринял свои очень рискованные действия ради одной цели – выяснить у Дитца местонахождение Зины. Остальное имело второстепенное значение.
Сейчас Павел хотел взять противника на понт. Так, как он сделал, например, с Магдой. Однако ситуация там была иной. Да и капитан Дитц был куда круче своей подчиненной.
Отдадим ему должное. Поразительно, но капитан просек основной расклад за считанные мгновения. И то, что он нужен Данилину живым, а не мертвым; и то, что Данилин находится на расстоянии около десяти метров и вряд ли способен совершить снайперский выстрел, к примеру, в руку – иными словами, выстрелить так, чтобы вывести противника из строя, но при этом не нанести ему тяжелого ранения. Это ведь только в голливудском кино ковбои попадают с двадцати шагов в мочку уха. В жизни все куда сложнее.
Но, пожалуй, самое главное, что понимал Дитц – Павел все равно убьет его, даже если он во всем признается, покается и пообещает уйти в монастырь для замаливания грехов. Вот почему он среагировал не только быстро, но еще и дерзко – оттолкнувшись ногами от стола, упал на пол и выхватил из напоясной кобуры табельный Glock 21.
Данилин все же выстрелил, но с небольшой задержкой. И неточно. Потому что не планировал сразу убивать Дитца, и мысль об этом сидела в мозгу. А в таких случаях рука обязательно дрогнет.
Она и дрогнула. Пуля ушла в молоко, подарив шанс капитану. И он им, разумеется, воспользовался.
Упав за стол и выхватив глок, Дитц произвел несколько выстрелов вслепую, наобум. Промазал, естественно, однако заставил Данилина остановиться и пригнуться. После чего перекатился к двери, находившейся в торце помещения.
Капитан не намеревался вступать в длительную перестрелку, потому что не хотел рисковать жизнью из-за какого-то упертого русского придурка. Ведь в поединке на десяти шагах с пистолетом против автоматической винтовки риск лишиться жизни приближался к ста процентам. Вот почему основной целью Дитца являлась комната отдыха, расположенная за кабинетом. Проскользни он туда и закрой дверь, Павел бы его уже не достал.
Но и у Павла в таком положении не оставалось особого выбора. Позволить уйти капитану он не мог не при каких обстоятельствах. Точно также он не собирался становиться для смертельного врага удобной мишенью. Тут уж одно из двух – либо мочат тебя, либо мочишь ты. Насмерть или не совсем, это уже как фишка ляжет, и в какую сторону бог плюнет.
Поэтому Данилин перевел винтовку в режим автоматической стрельбы и дал несколько очередей. Одну – над столом, вторую, после переката, вдоль боковой тумбы стола, а третью, уже вскочив на ноги, сверху вниз, не давая противнику поднять голову.
Как раз в этот момент Дитц, слегка привстав, попробовал одним броском проскочить в приоткрытую дверь. Но за миг до реализации плана словил две пули в тыльную часть туловища, расположенную ниже поясницы. В ягодицу, короче говоря. Ну или в задницу – как кому больше нравится. И не в какие-то там мягкие ткани, а капитально – в тазовую кость.
Издав сдавленный крик, капитан ничком рухнул на пол в полуметре от вожделенного дверного проема, и на миг потерял сознание. А когда, очнувшись, рефлекторно попытался двинуться вперед, почувствовал на затылке жесткое и холодное прикосновение стального ствола. И тут же услышал лапидарную фразу:
– Не дергайся, сука, мозги вышибу.
– Я сдаюсь, – прохрипел начальник СБ. – Сдаюсь, не стреляй.
– Коли сдаешься, брось пистолет.
Дитц безропотно выполнил распоряжение.
Павел схватил его за шиворот и, рывком оттащив в сторону, к окну, вторым рывком усадил на задницу. Дитц громко застонал и завалился на бок.
– Извини, – сказал Данилин, – не учел твоего боевого ранения. Но ты, Маркус, сам виноват. Я ведь предупреждал.
– Чего ты хочешь? – сквозь зубы выдавил капитан.
– Где Зина Корзун?
– Не знаю.
– Мечтаешь, чтобы я поковырялся в твоей героической ране штык-ножом? Или колено прострелил?
– Я правду сказал – не знаю. Вчера я отправил девку в лабораторию. Больше она меня не интересует.
– Где расположена лаборатория?
– В пристрое к главному корпусу завода. Там есть два подземных этажа. Если хочешь, ищи там. Только в этом мало толку, Павел. Так, кажется, тебя зовут?
– Так, Маркус. Почему мало толку?
Дитц криво усмехнулся:
– Потому что ее уже заразили вирусом.
– Что за вирус?
– Паршивая штука. Долго рассказывать. Но человек постепенно превращается в зомби. Так что, капец твоей девке. Тебе, кстати, тоже капец.
– Почему?
– Потому что ты тоже нахватался под завязку. Видел облако над заводом?
Павел не ответил, сосредоточено глядя в лицо Дитца. Потом пробормотал:
– Вот почему народ мечется в противогазах…
– Вот именно. Взорвались емкости с инфицированным раствором.
– Это вы их взорвали?
– Нет. Клянусь, я не в курсе. Это чья-то диверсия. Нам это совершенно ни к чему.
– Предположим. – Данилин помолчал. – Значит, я и Зина инфицированы?
– Наверняка.
– А вылечиться возможно?
– А зачем? – Дитц ухмыльнулся. – Зомби куда лучше приспособлены к выживанию. А в вашей азиатской стране… – он закашлялся, – только и остается…
– Отдышись, шутник, – сказал Данилин. – Если все так хреново, чего ты не в противогазе? Да и многие бойцы, я заметил, без средств спецзащиты.
– Потому что мы привиты.
– Вот как? Значит, имеется вакцина?
– Имеется.
– Где?.. Напомнить тебе, что такое третья степень допроса? Где хранится вакцина? Ну?!
На губах начальника СБ пузырилась розовая пена. Он сплюнул на пол и пробурчал:
– В лаборатории. Там нам ставили прививки. Но тебе вакцина уже не поможет.
– За дурака меня держишь? Так не делается, вместе с вирусом всегда разрабатывается лекарство. Темнишь ты что-то, Маркус. Может, все-таки прострелить тебе локоть? А?
Дитц с хрипом втянул воздух.
– Не надо стрелять. – На его лице читалась обреченность. – Лекарство вроде бы есть – что-то вроде антидота. Но оно сырое, нам его не выдавали… Короче, тебе нужен профессор Шмутко. Надо его спрашивать.
– А где его искать?
– Час назад находился в лаборатории. Может, и антидот у него есть.
«Все дороги ведут в лабораторию, – подумал Данилин. – Или это ловушка? Верить Дитцу на слово, все равно что целоваться взасос с коброй. А как проверить? Пытать до посинения? Но у меня времени в обрез. И не факт ведь, что расскажет правду. Терять-то ему нечего, и он это понимает».
– Павел, помоги мне, – хриплым шепотом попросил начальник СБ. – Наложи хотя бы жгут, а то я кровью истеку. Я уже вырубаюсь. Правда.
– Жгут при твоем ранении вряд ли сильно поможет… А чего мне ради тебя стараться?
– Предлагаю джентльменское соглашение. Ты наложишь жгут и перевяжешь меня – у меня тут есть военная аптечка. Я же помогу тебе выбраться отсюда незамеченным. Без меня тебе не прорваться.
– Ну это как сказать. Попал же я…
Данилин оборвал себя на полуслове, услышав, как открывается дверь из приемной. И резко присел. Но было, видимо, поздно.
– Босс, это вы?! – выкрикнул мужской голос. – Капитан, отзовитесь!
Через секунду над столом хлестнула очередь.
– Здесь кто-то есть! – крикнул все тот же голос. – Прижимайте его к полу, парни!
Таиться дальше не имело смысла. Данилин, приподняв М16, дал очередь в сторону приемной. И рыбкой нырнул к приоткрытой двери комнаты отдыха.
Где-то вверху защелкали по стене пули. Вдрызг разлетелось стекло в шкафу. Палили, как минимум, из двух автоматов. Но Павел уже змейкой проскользнул в комнату. Присев за косяком, вытащил из кармана последнюю гранату, освободил ее от чеки и швырнул в дальний конец кабинета. После чего сразу захлопнул дверь.
Она выглядела на вид обычной межкомнатной дверью – не особо толстой и надежной. Данилин не удивился бы, если бы некоторые осколки прошили ее насквозь. Однако после взрыва гранаты он расслышал только дробные удары.
Продолжая прижиматься к стене, Павел внимательнее осмотрел дверь и обнаружил, что в замочной скважине торчит ключ со свисающими на кольце тремя ключами – явно разными по форме. Ниже замка располагался стальной засов. «А ведь хлипкую деревянную дверь на засов не запирают, – мелькнула мысль. – И ключ почему-то с внутренней стороны. Любопытно».