Впрочем, подъемник и его работоспособность сейчас мало занимали итару. Гораздо больше Лунного волновало отсутствие рабочих. И куда, спрашивается, они все делись? Разбежались, испугавшись взрыва?
Насколько Теар помнил, здешние разработки принадлежали Огненным. И вот что интересно — ни одного представителя их клана Лунный поблизости не наблюдал. А ведь на Хэджи собрались не просто представители кланов. Сюда явились лично главы родов: Талгар Бурый и Илар Водный, Дайрен Черный, который стоял обособленно, хмурил густые брови и бубнил что-то себе под нос. От клана Зыбкого Тумана прибыл личный помощник и правая рука Сеймуса Сизого.
Лишь только Вольный Ветер и Красная Заря не почтили сие собрание своим присутствием. Но от Вольного Ветра иного ждать и не приходилось. Последние в иерархии кланов, представители этого рода были весьма разобщены и малочисленны. А еще свободолюбивы не в меру. Одиночки — так о них говорили. Да и горнодобычей Вольные не занимались. Вряд ли им вообще было дело до того, что творится в горах. Теар уже и не помнил, когда встречал кого-то из представителей их рода. Те в последние годы не являлись ни на празднества, ни на официальные встречи. Разве что сам Альтар Золотой своим королевским указом мог призвать их итару. Да и то пост итару у них скорее был номинальным и вряд ли имел какую-то силу. Уж кого-кого, а Вольного даже родовой нитью не привяжешь.
Что же касается самого короля, стоило Теару подумать о правителе, как на подъездной дороге взвилось густое облако пыли. В отличие от остальных, Альтар Золотой предпочитал пользоваться традиционными экипажами, а не самоходными повозками. И Теар не мог не признать — в данной ситуации это было весьма предусмотрительно. Повозка в гору не поднимется, а вот лошадь…
Экипаж подъехал к подножию в считаные минуты. С козел спрыгнул расторопный лакей, отворил дверцу и застыл в глубоком поклоне. Остальные лаэры дружно припали на одно колено, приветствуя правителя. Лишь главы родов позволили себе только склонить головы, но даже этот вежливый жест заставил Альтара поморщиться.
Золотой нетерпеливо взмахнул рукой, призывая лаэров подняться.
— Избавьте меня от всех этих расшаркиваний. Давайте к делу. Что здесь творится?
Альтар сделал несколько стремительных шагов мимо расступившихся в стороны лаэров и замер, ошарашенно глядя на разлом.
— Шерх меня задери! — выругался правитель. — Он тянется до самой вершины?
— По всей видимости, — как старший в иерархии взял слово Теар. — Мы сами только прибыли. Еще толком не успели ничего осмотреть.
Теар кинул быстрый взгляд на лошадей. Те еще не успели остыть после бешеной скачки, но Лунному не терпелось поскорее все проверить. Осмотреть каждую щель и рытвину. Понять хоть что-то…
— Ваши лошади очень кстати. Думаю, стоит объехать пик верхом. Проверить, как далеко уходит разло…
Теар сбился на полуслове. В груди кольнуло, да так сильно, что разом выбило дыхание. Родовая нить натянулась до предела, казалось, тронь — и зазвенит от напряжения. Лунный машинально развернулся, устремил свой взор туда, откуда пришел призыв.
Да, это был именно призыв о помощи. Такой мощный и близкий, что Теар практически кожей ощущал опасность.
Сайф… Только его родовая связь была настолько крепкой, чтобы отправить подобный зов. Значит, в поместье беда…
Теар принял решение мгновенно.
— Прошу прощения. Я должен уехать. Срочно! — крикнул он на ходу, даже не задумываясь о том, что говорит с самим королем. И что со стороны его бегство выглядит как сущее хамство.
Теару было не до этикета. Его вел зов и острое беспокойство. Святая обязанность каждого итару — оберегать свой род. И именно это Теар должен был во что бы то ни стало сделать.
— Хейм, запускай! — приказал он рулевому, запрыгивая в повозку. Остальные Лунные без слов последовали за итару. Пара молодых стражей перекинулись, ощущая беспокойство вожака. Взревел двигатель, и повозка сорвалась с места, из-под колес полетела щебенка.
Только бы успеть…
ГЛАВА 13
Голова раскалывалась. Тело почти не слушалось, и мне стоило немалых усилий разлепить сомкнутые веки. В ушах гудело, а перед глазами все плыло. Видимо, знатно меня приложили!
Последнее, что помнила, — толпу бронированных лаэров, ворвавшихся в кабинет, и тупой удар по голове, после которого я отправилась в забытье.
И вот сейчас я лежала на голом полу в тесном каменном мешке, освещаемом лишь пламенем фитиля в масляном фонаре.
Кое-как приподнялась на локтях и попыталась оглядеться. И правда подземелье. А может, и вовсе каменоломни. Одна из многочисленных шахт, которыми изрыты северные горы, словно испещренный ходами муравейник. И какому сумасшедшему пришла мысль притащить меня сюда?!
— Я смотрю, ты очнулась? — До боли знакомый голос заставил меня подскочить на месте, и, несмотря на слабость, я шарахнулась прочь от его обладателя. И тут же жалобно заскулила: что-то острое и жалящее впилось в шею.
Прижала ладони к саднящему месту и с ужасом обнаружила, что на мне надет металлический ошейник.
Посадили на цепь, словно собаку…
Да еще обруч с шипами. С внутренней стороны, разумеется. И каждое движение, каждая попытка ослабить железные тиски приносили невыносимую боль. Шипы впивались в нежную кожу, ранили, и я скулила, словно все та же собака, не в силах преодолеть свою слабость.
— Лучше тебе не рыпаться, — посоветовал мой личный кошмар и вальяжной походкой направился ко мне.
Ойнэ выглядел обманчиво расслабленным и спокойным. Но я-то знала, что его мягкая поступь — это шаги крадущегося сквозь заросли хищника, и меня с ног до головы пробрал озноб.
— Если будешь себя хорошо вести, возможно, я буду столь добр, что сниму с тебя это. — Огненный невесомо погладил меня по щеке, а потом ухватился за цепь, прикрепленную к ошейнику. Поиграл, перекатывая меж пальцев металлические звенья, и настойчиво потянул на себя.
Шипы впились в позвоночник, я зашипела и, несмотря на глубокое отвращение и сковавший сердце страх, подалась вперед, оказавшись лицом к лицу со своим мучителем.
— А ты похорошела. — Ойнэ тронул прядку волос, пропустил меж пальцев тугой завиток. — Небось для Лунного прихорашивалась?
Лаэр наклонился, опалив горячим дыханием, а потом лизнул мою щеку от самого подбородка и до виска, оставив на коже мокрый след. Еле удержалась, чтобы не содрогнуться от отвращения. Или, того хуже, оттолкнуть его. Огненный по-прежнему держал цепь от моего ошейника, одно неверное движение — и острые шипы вопьются в кожу.
— Так что, будешь хорошо себя вести? — Лаэр ухватил меня за подбородок, приподнял, заставляя смотреть в лицо. Самое ненавистное лицо на свете…
Я долго пыталась его забыть, но так и не смогла. Хищный прищур янтарных глаз, на дне которых тлеют горячие угли. Узкие губы, складывающиеся в кривую саркастичную усмешку. Копна красных волос, приковывающих взгляд, как притягивает его живой теплый огонь. Только вот огонь Ойнэ был отнюдь не теплым, он был разрушительным, жгучим, грозящим сжечь меня дотла.
— Давай же, сделай мне приятно, малышка. Я так соскучился за эти три года!
Он вновь склонился ко мне. Лизнул. Но не щеку — нижнюю губу, и я не выдержала — дернулась резко, пытаясь отвернуться. И сделала лишь хуже: пальцы Ойнэ железными тисками сжали подбородок. Он собирался заставить, подчинить меня, как делал это всегда.
Вот только я давно не была той дрожащей от страха юной девочкой, которая была готова исполнять любые его прихоти, лишь бы меня оставили в покое.
Ярость вспыхнула внутри подобно пропитанному смолой факелу, и я со злостью плюнула Огненному в лицо.
Мгновение — и тот ощерился. Зашипел, обнажая удлинившиеся клыки. Острые когти впились в мое лицо, а следом прилетела и хлесткая пощечина.
Голова взорвалась болью, а во рту стало солоно от крови. Но я вскинулась, подобралась, готовясь ко второму удару. Облизала разбитую губу. Щека горела огнем, до нее и вовсе было страшно дотрагиваться.
— Не заставляй меня портить твое хорошенькое личико… — угрожающе протянул Ойнэ и резко одернул сюртук, отряхнул рукава, словно запачкался.
— Да пошел ты!
В тот момент мне было все равно, что со мной будет. Что такого может сделать Ойнэ, чего еще не делал со мной? Разве что свернет шею…
В конечном счете все именно к этому и идет. Днем раньше, днем позже… Меньше буду мучиться.
Но, как ни странно, Огненный на мою грубость не отреагировал. Не шелохнулся даже, все так же придирчиво осматривая свой костюм.
— Что ж, раз ты не хочешь по-хорошему… Думаю, пару дней на привязи сделают тебя сговорчивей. Благо у нас много времени впереди. — Ойнэ гадко ухмыльнулся и, развернувшись на пятках, пошел прочь. Но вдруг остановился, словно вспомнил о чем-то.
— Ах да. Совсем забыл. — Он полез в карман брюк. Достал оттуда что-то мелкое, и по сверкнувшему кроваво-красному камню я поняла, что это не что иное, как треклятое кольцо, от которого я так и не смогла избавиться.
— Все же это мой подарок тебе. — Ойнэ приблизился, дернул меня за руку. Втиснул кольцо на безымянный палец. А затем прошептал несколько слов на неизвестном мне языке — и кожу в месте соприкосновения с металлическим ободком обожгло, словно я сунула палец в огонь. — Хочу, чтобы он всегда был с тобой, крошка. И напоминал о том дне, когда я тебе его подарил.
Огненный ослабил хват, и я тотчас выдернула руку. Прижала ноющую кисть к груди. Ойнэ же коротко чмокнул меня в саднящую щеку, и я увидела кровавый след, оставшийся на его губах. Значит, все-таки до крови…
— Не скучай, — напоследок бросил мужчина, оставив меня наедине с тусклым светом фонаря.
Я обессиленно опустилась на пол. Казалось, все тело болит, воет от усталости и дрожит от напряжения. Хотелось просто лечь на пол, свернуться калачиком и забыть обо всем случившемся, как о страшном сне.
Но, увы, это был не сон. Это была реальность, пришедшая из самых ужасных ночных кошмаров.