— Какая жалость, — ухмыльнулся Оссиан и вытащил связку ключей. — Наверное, он здесь.
Бьёрн схватил ключ, вставил его в скважину, повернул; послышался металлический щелчок — задвижка замка отошла.
В струях ливня трудно было рассмотреть катер; он уже начал отплывать от причала, когда Бьёрн наконец открыл дверь.
— Бьёрн! — закричала Пенелопа.
Мотор затарахтел; катер оставлял за собой белый пенный след. Бьёрн замахал руками и со всех ног побежал через дождь по дорожке, ведущей вниз по склону.
— Эй, на катере! — кричал он. — Мы здесь!
Насквозь промокший Бьёрн сбежал на причал; грохотал мотор, рывками вращались винты. На корме стоял чемоданчик для оказания первой помощи. В окне Бьёрн разглядел полицейского. Молния опять осветила небо. Оглушительно грохнул гром. Полицейский в окне как будто говорил по рации. Дождевые брызги отскакивали от крыши катера. Волны плескали на берег. Бьёрн кричал и махал руками изо всех сил. Катер плавно развернулся и левым бортом пристал к причалу.
Бьёрн схватился за мокрые перила и прыгнул на палубу, сбежал в нижний коридор и оказался у металлической двери. Катер качнулся. Бьёрн споткнулся, открыл тяжелую дверь и шагнул через порог.
Сладкий металлический запах, похожий на запах мазута и пота, наполнял рубку.
Загорелый полицейский лежал на полу с размозженной головой. Глаза широко открыты. Под ним растекалась лужа почти черной крови. Бьёрн тяжело задышал и зашарил взглядом по темной рубке — полицейское снаряжение, дождевики, журнал о серфинге. Сквозь грохот мотора Бьёрн расслышал голос. Оссиан Валленберг вопил что-то, идя по дорожке. Он, постоянно оступаясь, приближался к причалу; над головой у него был желтый зонтик. У Бьёрна застучало в висках; он понял, что ошибся, попал в ловушку. Увидел кровавые отпечатки на стекле и стал нащупывать дверную ручку. Лестница, ведущая к каюте, скрипнула; Бьёрн обернулся. Из темноты выходил преследователь. Теперь он был в полицейской форме; лицо внимательное, почти любопытное. Бьёрн понял, что бежать поздно. Чтобы защититься, он схватил с полки отвертку. Преследователь взялся за перила, спустился в рулевую, мигнул от яркого света, потом перевел взгляд на окно, за которым виднелся берег. Дождевые капли стучали по стеклу. Бьёрн быстро повернулся. Он нацелился отверткой в сердце, выставил ее перед собой — и не понял, что происходит. Просто рука вдруг задрожала и утратила чувствительность от косого встречного удара. Руки как будто больше не было. Отвертка упала на пол и закатилась за алюминиевый ящик с инструментами. Преследователь продолжал держать Бьёрна за безжизненную руку, потом дернул его к себе, перевернул, пнул под колени и направил так, что жертва повалилась лицом прямо на основание руля. От удара затылок сломался с глухим хрустом. Бьёрн ничего не почувствовал — только увидел странные искры, сноп огоньков, поднимавшихся из темноты — медленно и призывно. Лицо Бьёрна дрогнуло, и через несколько секунд он был уже мертв.
56Вертолет
Пенелопа стояла у окна. Снова полыхнула молния, над морем раскатился гром. За окном лило. Бьёрн поднялся на борт полицейского катера и пропал в рулевой рубке. Вода вспенивалась под потоками ливня. Пенелопа смотрела, как Оссиан тащится к морю, раскрыв над головой желтый зонтик. Металлическая дверь рубки открылась, и на палубу вышел полицейский в форме. Полицейский спрыгнул на причал и пришвартовал катер.
Пенелопа поняла, кто это, лишь когда полицейский стал подниматься по дорожке.
Он, не отвечая на приветствие Оссиана, тяжело ударил его в челюсть левой рукой.
Пенелопа сама не заметила, как выронила телефон.
От резкого удара «полицейского» голова Оссиана мотнулась в сторону. Желтый зонтик упал на землю и покатился вниз. Все произошло в несколько секунд. Почти не останавливаясь, преследователь свободной рукой вытащил короткий нож, еще немного повернул Оссиану голову и молниеносно ударил его в шею, прямо в основание черепа. Словно ужалила змея. Оссиан упал на землю уже мертвым.
Преследователь в полицейской форме большими шагами приближался к дому. Бледный свет молнии вдруг озарил его лицо, и Пенелопа встретила его взгляд через дождь. До того, как снова стало темно, она успела заметить на его лице обеспокоенность. Усталые печальные глаза и рот с глубоким шрамом наискосок. Загремел гром. Мужчина не останавливаясь шагал к дому. Пенелопа замерла у окна. Она часто дышала, но не двигалась с места — ее как будто парализовало.
Дождь все так же барабанил по подоконнику и стеклу. Внешний мир странным образом отдалился. За спиной у идущего по дорожке человека вдруг вспыхнул другой, абсолютно желтый свет. Над полицейским катером, словно огненный дуб, вырос столб пламени. Металлические детали взлетели в воздух. Столб увеличивался, пульсируя оранжевым. Волны жара подожгли камыш и причал. Грохот взрыва докатился до дома.
Оконное стекло треснуло от края до края, и Пенелопа наконец очнулась. Дождевые потоки низвергались в черный дым, клубившийся над остатками катера за спиной у преследователя. Тот большими шагами приближался к дому. Пенелопа пробежала через комнату, перелезла через отодвинутое кресло, вышла в холл с надписанными фотографиями, открыла дверь и побежала через сырую запущенную лужайку. Поскользнулась и побежала дальше под дождем, подальше от дома, по тропинке, вокруг березовой рощи, через луг… Ей навстречу попалась семья с детьми, все в оранжевых надувных жилетах, в плащах и с удочками. Пенелопа просто пробежала через группку людей, стремясь дальше, к воде. Она задыхалась, хватала ртом воздух, ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она остановилась, не зная, куда метнуться, потом заползла за сарайчик. Там ее вырвало в крапиву, и она зашептала «Патер ностер». Гром гремел уже в отдалении. Пенелопа тряслась всем телом, но все-таки поднялась и вытерла рукавом дождевые капли, повисшие на ресницах. Осторожно выглянула за угол, на луг. Преследователь как раз огибал березовую рощу; остановился возле семьи, и родители тут же показали, куда бежала Пенелопа. Она снова спряталась за сарай, прокралась вниз и помчалась вдоль кромки воды, по берегу. Там, где она ступала по песку, ее следы светились белым. Затем — по понтонному мосту, лишь бы уйти подальше. Внезапно она услышала треск вертолетных лопастей. С моста Пенелопе было видно, как преследователь бежит по роще к берегу. Со спасательного вертолета по канату спустился человек в оранжевом, он встал далеко на понтоне, вокруг плескалась вода. Пенелопа подбежала к нему по скользкому мосту, он велел ей остановиться, закрепил на ней спасательные ремни и сделал знак пилоту. Они вместе сделали шаг, пролетели над самой водой и поднялись вверх и в сторону. Последним, что Пенелопа увидела на берегу, прежде чем его закрыли деревья, был преследователь, опустившийся на колено. Возле него лежал черный рюкзак. Преследователь медленно собирал винтовку. Больше Пенелопа его не видела. Только частые зеленые деревья. Под ее ногами торопилась назад водная поверхность. Внезапно она услышала короткий хлопок и одновременный треск наверху. Трос дернуло, и Пенелопу замутило. Мужчина у нее за спиной что-то крикнул пилоту. Их рвануло в другую сторону, вертолет резко сменил курс, и Пенелопа поняла, что случилось. Преследователь с берега застрелил пилота. Ни о чем не думая, она открутила предохранительный болт на пряжке, открыла замочек, выпуталась из ремней и спрыгнула вниз. Пока она летела по воздуху, вертолет потерял высоту и начал переворачиваться. Трос со спасателем опасно завертелся. Раздался оглушительный треск, потом послышался двойной хлопок — у вертолета отвалился пропеллер. Пенелопа пролетела метров десять, потом долго с гулким бульканьем погружалась в холодную воду, а потом началось движение наверх.
Пенелопа оттолкнулась ногами, выплыла, набрала в легкие воздуха, огляделась и направилась прочь от острова, в открытое море.
57Непогода
Йона с Сагой вышли из здания «Силенсиа Дефенс».
Они готовили Сальману ловушку, но тот удивил их: немедленно узнал себя и рассказал, что фотографию сделали весной 2008 года в концертном зале во Франкфурте.
Сальман объяснил, что он и люди на фотографии обсуждали отправку боеприпасов в Судан. Контракт был давным-давно подписан, но летом 2009 года от него пришлось отказаться. Сальман, видимо, считал, что Йона с Сагой понимают, на что он намекает.
По его словам, это была единственная встреча с суданской стороной, а потом переговоры пришлось прервать.
— Ты поняла, о чем говорил Сальман? — спросил Йона. — Что там с девятым годом?
Перед поворотом на Нюнесвеген Сага достала телефон и позвонила своему сослуживцу Симону Лоуренсу.
— Я так понимаю, ты звонишь не по пустякам, — растягивая слова, сказал Симон.
— У тебя на столе карта Африки. Так что ты наверняка в курсе, что произошло в Судане в две тысячи девятом году.
— Откуда вдруг такой вопрос?
— После этого Швеция почему-то перестала поставлять оружие в Судан.
— Ты что, газет не читаешь?
— Читаю, — тихо ответила Сага.
— В июле 2009 года Международный уголовный суд в Гааге выдал ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира.
— Президента?
— Да.
— Впечатляет.
— Его обвинили в грабежах, насилии, принудительном переселении, пытках, убийствах и истреблении трех этнических групп в Дарфуре. Он сам всем этим хвастался.
— Понятно.
Затем Лоуренс коротко обрисовал ситуацию в Судане.
— Так что там было? — спросил Йона.
— Гаагский международный суд выдал ордер на арест президента аль-Башира, — объяснила Сага и со значением посмотрела на комиссара.
— Я не знал.
— В две тысячи четвертом ООН ввела эмбарго на поставку оружия джанджавиду и прочим военизированным группировкам Дарфура.
Теперь они ехали по Нюнесвеген, на север. Летнее небо потемнело и как будто стало ниже.
— Продолжай.
— Президент аль-Башир все время отрицал связи с джанджавидской милицией. А после эмбарго ООН сделки можно было заключать только с правительством Судан