Что бы ни говорили, какие бы «пустышки» ни подбрасывали, но в любом случае это работа англосаксов. Агентурная сеть МИ-6 давно прослеживается на высшем уровне, и иначе просто не может быть при столь пристальном внимании нашего бизнеса и нашей политэлиты к Лондону. Не удивлюсь, если объявят одиночкой-камикадзе управлявшего фурой. Версия с машиной сродни тепловой ловушке самолёта — ракета схавает пустышку.
Мы — тоже.
Вину за удар по мосту возьмут на себя хохлы, как только поулягутся страсти. Подрыв моста — показатель способности проводить диверсии по высшему классу, а хохлы тщеславны, особенно когда будут присваивать чужие лавры. И англосаксы примут эти заявы с барской признательностью.
Самое интересное, что у нас тоже найдутся те, кого устроит укроповское признание: как же, от них, англоманов, хохлы тень ответили. Тень подозрения, тень осуждения, тень негативную во всех смыслах.
Не успел вернуться, а тут по Белгороду ох да ах! «Сколько слухов наши уши поражает, / Сколько сплетен разъедает, словно моль!../ И, словно мухи, тут и там/ Ходят слухи по домам, / А беззубые старухи / Их разносят по умам…» Даром бы старухи, так вполне зубастые, при портфелях, должностях, дипломированные и предположительно разумные. А по сути — те самые беззубые старухи, что разносят слухи. А ведь ничего из ряда вон выходящего не случилось! Когда в апреле — мае мы ломанули из-под Харькова до самой «ленты», то ракетно-артиллерийские удары стали неизбежными. Ну а после оставления Харьковской области всё предсказуемо и ожидаемо. И если по весне «плечо» артиллерийское составляло не более полусотни километров, то теперь отодвигать супостатов придётся за сотню, оставив Харьков у себя в тылу. Увы, мечты, мечты… А пока надо быть готовым к донецкому варианту и перестать кликушествовать: ленинградцы блокаду пережили под непрерывными обстрелами и ничего! Да и вообще надо быть внутренне готовыми к обстрелам, раз решено отдать приграничье на заклание.
В Донецке, Горловке и вообще на Донбассе НИКТО не обращает внимания на обстрелы, и не успевает осесть пыль от взрыва, как появляются тётеньки с вениками и мётлами и подметают улицы, дворы, собирают осколки стёкол, сгребают с тротуаров кирпичи, обломки оконных рам или куски кровли. Хотя нет, неправда, обращают и ещё как обращают, только в себе держат. Сжигают себя изнутри затаённым страхом. И не охают, и не ахают — они ТАК живут. До белгородцев еще только доходит, что война у порога. Про остальных молчу: у них не капает. Война — это где-то там, за тридевять земель.
Поездка не задалась с самого начала: то груз не пришел, то получатели никак не доберутся до исходной точки, то нестабильность фронта, то шпана шарится вдоль выбранного нами пути, и дату отъезда пришлось откладывать раз за разом. В конце концов всё или почти всё сложилось: грузы пришли, машины из N-ской армии тоже добрались, Виталий Писанков с помощниками (жена да дружок Дима) загрузили их печками, медикаментами и прочим (до глубокой ночи провозились). Для аргументированных бесед с «дорожным хулиганьем» комбат дал в сопровождение разведчика луганчанина Колю, десантника, воюющего еще с июня 2014-го.
Главная задача — доставить генералу пикап и «квадрик». Пикап нужен для борьбы с танками — ноу-хау генерала, уже апробированное в боях и давшее эффект: пять танков за два боя — результат небывалый. Тактику применения не раскрываем — она ещё войдёт в учебники военных училищ и академий. Пикап пришёл из столицы недели за две до отъезда, и было время его мало-мальски подготовить, но всё равно кое-что требовалось еще доделать-переделать, но это уже на месте ребята доведут до ума в соответствии с назначением.
За пару часов до рассвета два экипажа на двух пикапах двинулись к «точкам пересечения». Путь не так уж и далёк — всего-то около семисот километров, да только излишне «романтичен»: «фейерверки», «салюты», работа для нашего Коли, выматывающее бездорожье минус элементарной бытовухи (вот уже где вспомнишь ноющих «мобиков») и т. д.
Рассвет во всхолмленной степи притягателен: обжигающая свежесть — не надышишься, иней высеребрил успевшее высохнуть разнотравье, а прячущаяся в ивняке речушка курится туманом. Потом степь умылась росой — иней превратился в алмазные капли на тоненьких веточках донника и чернобыльника, и в лучах карабкающегося в безоблачное небо солнца она засверкала алмазной россыпью. Так это у подножия холма такая красота, а если взобраться на самую макушку и взглядом окинуть — задохнёшься от красоты!
Совсем рядом заработала арта, возвращая в реальность. Дорога нырнула в слегка расступившуюся широченную посадку (байрачный лесок?), ветки клёнов и акаций хлестанули по лобовому стеклу, развернули боковое зеркало и прижали его к стойке, дробно застучали по дверцам и кузову. Акварельная пастораль сменилась жесткой графикой. Коля снял предохранитель и вцепился взглядом в заросли.
Колю надо было оставить в Луганске: у него родилась дочка, которую он ещё не видел, и было бы просто величайшим свинством лишить его возможности встретиться с нею. Повезло: неожиданно ответил Саша Ваздар. Впервые с начала СВО. Через три часа мы уже тискали друг друга за плечи. Он был не один: с ним приехал Гриша. Сколько не виделись? Три, четыре, пять лет? Тогда он был тоненький стеснительный мальчик, хотя за плечами уже были университет и служба в армии (лейтенант). Гриша, сын генерала ФСБ, отказался от гарантированной карьеры и с благословения отца уехал на Донбасс. Добровольцем пошел в ДШБ рядовым, дослужился до сержанта (карьера!), женился. Больше ничего о нём рассказывать не буду: не время. Будем живы — еще напишем и фильмы снимем.
Колю оставили в городе — наш проводник первую задачу выполнил, и дальше проводниками пошли Саша Ваздар и Гриша. О Сане я уже писал в «Тихой работе вежливых людей». Он ничуть не изменился, разве что сединой плеснуло на виски и даже щетина тоже серебром взялась. Всё такой же стеснительный, предельно вежливый и излишне интеллигентный. В бою — мгновенная реакция, жесткость, стальные нервы, абсолютное бесстрашие. Не показная храбрость, а именно отвага, которая по определению не может быть расчётливой, но в исполнении Сани она какая-то осознанная.
Просьба сопровождать нас вместо Коли была воспринята на раз-два. Ни он, ни Гриша не спрашивали, куда и зачем едем: раз надо, значит, надо. Единственная просьба — двадцать минут на сборы: взять теплую одежду и «реквизиты». Последнее отнюдь не лишнее на дороге, полной неожиданностей.
Медсанбат 106-й Тульской десантной дивизии. Наша первая большая плановая остановка. Как Виталий Писанков запоминает, кому, что и сколько — понять невозможно. Я уже напрочь запутался в принадлежности десятков пакетов, коробок, мешков, «упакованных» в кузова пикапов, а он взмахом руки отсекает ненужное: это в медсанбат, это в полк, это в дивизион, это в штаб армии, это Ермаку, это Москве, это Цыгану…
Встречали со сдержанной радостью. Вообще-то не принято с телячьим восторгом бросаться в объятия — война обязывает эмоции прятать. По глазам Татьяны Егоровны, начальника медчасти, видно, что привезли как раз то, что надо: они вспыхивали светом счастья при каждой вскрытой коробке.
«Спасибо, всё есть, ничего не надо, вот если только…» — привычный набор слов и робкий взгляд. Они ничего не просят — так уж повелось, только штрихом обозначают как бы между прочим, что в дефиците то или иное. В почёте перевязка, жгуты, кровоостанавливающее. Антивирусные, противогриппозные, а ещё витамины идут «на ура».
Встреча короткая, и вот Витя уже разворачивает свой десантный стяг: он с ним с четырнадцатого года. Весь исписан разными почерками — по нему можно изучать географию боев. Не все, чей автограф на флаге, живы: погиб Добрый — Леша Марков, легендарный командир «Призрака» после гибели Мозгового. Нет больше Миши Чечена — сложил голову уже в эту войну. Многих нет, а флаг жив и уже стал историей Русского Сопротивления. Фотография на память, прощаемся — десантура торопится на передок за ранеными, а нам ещё надо верст триста отмотать до ночлега.
На нашем пути уже есть свой блокпост — местные мальчишки соорудили, водрузили подаренные нами флаги и каждый раз встречали восторженными криками. Считай, что именной: местные так и называют «блокпост дяди Вити» или «десантный блокпост». На этот раз их было вполовину меньше — и без слов было понятно почему. Совсем рядом неровно дышали «освободители», и не поздоровится не только пацанам, но их родным, если наши не сдюжат. Каратели не прощают даже взятую конфету или слово доброе в адрес России, а тут целый опорный пункт российских десантников! И всё же они появились сразу же, как только из машины вышел Витя Носов, с криками: «Дядя Витя приехал!» На этот раз мальчишки принесли украинские учебники — это давно стало традицией. Теперь они учатся по нашим. Витя накоротке экзаменует, ставит твердую «четвёрку» и обещает при следующем приезде проверить знания по физике, алгебре и, конечно, истории. Они смеются и обещают выучить уроки на «отлично»: этот дядя Витя только с виду строг, а на самом деле добрый и улыбка у него добрая. К тому же конфет и печенье привёз — радость для ребят несказанная!
Вот эта наша народная дипломатия даст официальной пропаганде сто очков вперёд. Души вот этих сельских мальчишек уже открылись нам, а значит, России.
Как ни торопились, но ночь всё-таки застала в пути. Точнее, вечер — ночью не покатаешься: комендантский час. На блокпосте пришлось покинуть машину: досмотр, проверка документов и… радостные улыбки. «Корочки» известного для фронтовиков агентства открывают все замки. Ребята оказались из Питера, смотрели ролики «ANNA News» еще в Сирии, поэтому узнали и в шутку даже подержались за «горку»: не каждый день можно встретить живого военкора. Не стал разочаровывать не в смысле, что живой, а в том, что не столько военкор, сколько собиратель сюжетов и психологий. Ребята предупредили, что на дороге шалят и надо быть предельно осторожными. Ну что ж, принято. А вечер хоть и выдался «шумным», но воздух пронзителен своей почти морозной свежестью.