авда, причём ещё не вся. Причины те же, что и осенью, начиная с отсутствия реальной информационно-идеологической работы с личным составом (слова-то какие, аж самому смешно!) и заканчивая отсутствием противотанковых средств. Короче, Византия в худший период распада. Но есть те, кто стоит и дерётся насмерть, стиснув зубы. Всё или почти всё зависит от командира, его разумения и способности аккумулировать силы и средства, разумно ими распоряжаться, от тактического мастерства.
Под Берховкой наши натурально драпанули, бросая снарягу и оружие, после первых же разрывов снарядов и мин. Хотя нет, сначала била арта, потом пошли танки, а уж потом опять арта. Понять их можно: укры сначала ровняют окопы и блиндажи артой, разбирая на молекулы обороняющихся. Потом заходят на позиции. Выживших чудом раненых добивают или забирают в плен. Всё, перемога. Отвечать супостату нечем или почти нечем.
Исправили ситуацию «волки» нашего друга Ф. (это такие армейские ЧВК — ещё одно ноу-хау минобороны. Частная армия не есть хорошо, и это моё глубокое убеждение). Он не только остановил «олимпийский резерв» и привел его в чувство, но и вернул утраченное. С ним было немногим меньше сотни против почти двух усиленных бронетехникой батальонных тактических групп. Меньше сотни! Мог бы и дальше идти, да только таких, как он, крайне мало, а оставлять фланги открытыми рискованно. При этом вёл себя Ф. совсем негостеприимно: к нему укры всей душой, а этот матерщинник взял да и сжёг четыре укроповских танка и один «леопард». Да ещё пехоты накрошил от души. И никаких СМЕРШа и заградотрядов не нужно: достаточно оказалось под Берховкой одного Ф. с его «волками». Точнее, волчарами. На следующий день и двое суток спустя на его участке было относительно тихо — укры поскучнели и впали в тоску.
В районе Волчеяровки взвод отправили брать укреп, в котором находилось до батальона укров. Штабного чина убеждали в бесперспективности атаки, но он орал в исступлении наскипидаренным котом, грозил всевозможными карами и сатанел от собственной значимости. Командир сдался натиску фонтанирующей дури и повёл бойцов в атаку. Штабной чин дожидаться результатов не стал: итог был предсказуем, зато раж свой полководческий потешил, стервец. В результате вернулась треть, вынеся всех «трёхсотых». Перемолотили их артой, даже не подпустив на автоматный выстрел. Вот так мы тоже воюем.
В батальоне ребята молодые, лица красивые и светлые, глаза умные и одухотворённые. Элитный генофонд, который растрачивают бездумно и щедро. Многие надели форму задолго до 2022 года, а тут СВО. Штурмовали Северодонецк, Рубежное, Лисичку, Попасную, но готовы идти до конца. Верят в Президента на каком-то сакральном уровне: он спасёт Россию. Твердят в голос: воюем со всей Европой, с НАТО, нам тяжело, но выстоим, не привыкать. У них информационный голод: со связью туго, телефоны не работают, интернет тем более. С жадностью ловили каждое слово о том, что происходит в стране и мире, засыпали вопросами: а как народ относится к СВО? Что с вооружением? Где новая техника? Наверное, ждёт своего часа для наступления?
Мы уверяли, что народ единится, гордится ими, верит в них. И загорались их глаза светом радости: они не брошены, не забыты.
Не просили ни о чём: всё есть, всё хорошо, нужды ни в чём нет. Краснодонцы передали броник — сделали сами из автомобильных рессор. Неподъёмный, за пятнадцать кило весом, но и такому обрадовались. Каску бы, но таковой, увы, не было. Внешне не огорчились: ну нет так нет, воевали без брони и ещё повоюем без неё.
На весь батальон брони не насобираем — цены взвинтили наши буржуи-патриоты, но с десяток купить бы надо. А буржуинство никто в разум приводить не собирается: рынок, есть спрос, есть и предложение. Есть ФЗ об обязательных торгах — самый коррупционный закон, родивший откаты — теневой доход чиновника. Есть масса лазеек, чтобы воровать безнаказанно. Только ведь ограбление армии есть измена государственная, а значит, с такими дельцами надо поступать соответствующе. Но войны нет — есть СВО.
Мы ушли за «ленту» на рассвете двадцать второго. Сомнений в купировании локальной операции ВСУ по захвату сёл Грайворонского района не было — конечно, уничтожить не смогут, просто «выдавят» и отрапортуют об уничтожении «ДРГ» с десятками убитых, раненых и захваченных в плен. К счастью, трое суток без интернета избавили от чуши, которую несли все, кому не лень. Раздувались от собственной значимости, чванливо распускали хвосты павлиньи и упивались собою. И почти ни слова о причинах происшедшего, хотя они очевидны. Почему отдали людей на заклание? И ни с кого не сорвут погоны — как можно! Не отправят в штрафбат, которых попросту нет. Не отдадут под следствие — не принято. Зато будут говорить о зерновой сделке, о поставках аммиака, о развитии туристического кластера. Они важнее, чем люди и даже Россия, над которой не перестают глумиться. Ну, это так, ворчание от скверности характера.
Мы были на войне. На крохотном отрезке времени и местности — трое суток и триста метров по фронту, не считая перемещений туда-сюда-обратно при штурмах короткими перебежками и переползаниями, ну а откатах, конечно, с гораздо большей скоростью. Оказывается, бегать в бронике и шлеме, в разгрузке, набитой магазинами и гранатами, с сумкой с «выстрелами» для РПГ, с пудом патронов калибра 7,62 мм к АКМ в «сидоре» за спиной — очень даже можно. Причём с более чем приличной скоростью и просто сказочной прытью.
Казалось бы, ну что можно увидеть из окопа — полторы сотни метров вправо и столько же влево? Да нет, тут видится гораздо больше и понимание глубже. Видишь бессмысленность «мясных штурмов», следующих один за другим, пока батальон не помножится на ноль. И паренёк, с которым ты ещё час назад гонял сигарету по кругу, теперь лежит между второй и третьей линией окопов, разорванный осколками. И его не вынесут ни сегодня, ни завтра, ни вряд ли через неделю. А может быть, вообще никогда, потому что выносить будет нечего: мины разорвут на молекулы всех оставшихся у подножия опорника.
Видишь безмерную отвагу и мужество. Видишь глупость и равнодушие командиров. Видишь просто тошнотворную ретивость командиров помладше, дабы услужить командирам постарше. Видишь глубоко порядочных комбатов и комбригов, разумных и талантливых, но именно поэтому неугодных. Видишь принципиальное отличие армейских строевых командиров, зашуганных генеральским идиотизмом, от командиров подразделений ЧВК. Видишь бардак, алчность, хамство. Видишь взаимную преданность бойцов и командиров и безграничное взаимоуважение. Видишь безответственность и безнаказанность. Всё видишь. Видишь и недоумеваешь, почему это продолжается вот уже второй год и ничего не меняется. Хотя нет, меняется — лица меняются, и не только потому, что одни уходят, а на смену им приходят другие. Меняется выражение лиц. Глаза меняются. Сознание меняется и понимание происходящего. Всё чаще и чаще звучит: они не знают истории. Они забыли про семнадцатый год — безволие власти довело страну до революционной катастрофы. Они дождутся, что после Киева вот этих опалённых войной кто-то возьмёт да поведёт на Москву.
Я не буду рассказывать о том, что у нас не хватает боеприпасов или снаряжения. У армии ВСЁ ЕСТЬ и иного быть не может. Так заявляют в минобороны. Им надо верить, иначе будет нарушена «ИНФОРМАЦИОННАЯ ГИГИЕНА» и «ИНФОРМАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ».
Я расскажу только о передаче гуманитарки, о встречах, о наших замечательных бойцах.
Без обеда из дивизиона не отпустили. Артёмыч-луганчанин — штатный повар — оказался довольно искусен в приготовлении «каши из топора». Ему далеко за полтинник, списка возрастных болячек и травм хватит на малую медицинскую энциклопедию, зрение плюс восемь. Всё равно мобилизовали и поставили военно-учётную специальность — снайпер. В военкомате шутили: с твоими диоптриями только в снайперы годен — тебе прицел не нужен. Шутники. Комбат коротко выматерился, вздохнул и определил в пулемётчики вторым номером набивать ленты. Только Артёмыч в блиндажных сумерках работал на ощупь и половину ленты снарядил наоборот. Без злого умысла — просто глаза слабоваты. Вот так и попал в стряпухи.
Выбор продуктов невелик: тушенка, крупы да макароны, как изыск — «Ролтон». В ящике из-под мин высадил лучок — витамины солдату ещё как нужны. На костре огромный котёл с булькающим варевом и дурманящим ароматом. В честь нашего приезда Артёмыч расстарался гостей приветить борщом: нарвал молодой крапивы, на заброшенных грядках нашёл щавель, у соседей позычил пяток корней красной свёклы и десяток картофелин. Борщ без капусты вроде бы и не борщ вовсе, однако ноу-хау Артёмыча позавидует любой московский ресторан.
Поездка незапланированная. То ли Вите вожжа под хвост попала, то ли действительно ребят припекло, но ехать надо безотлагательно. Так решил мой друг, и ему нельзя отказывать, иначе рванёт сам, а это уже не есть хорошо. Или совсем нехорошо.
С «бусиком» не вышло (владелец был занят по горлышко), поэтому на рассвете двинулись на Витином «ларгусе». Конечно, забрали не всё, что хотели, — маловата «тачечка», забили не только багажник, но и заднее сиденье и даже кое-что разместили на коленях.
Цель — доставка гуманитарки, встречи с воюющими на кременском направлении и на северном фланге Артёмовска.
Срок — трое суток.
Логистика: первая встреча — с Мудрым[113], начальником разведки, нашим старинным другом. Ему огромную сеть (впору «ярсы» накрывать, но у них в дивизионе в ближайшие лет двадцать таковых не предвидится), антидрон, «квадрик», медицина, ещё кое-что. Взамен БПЛ в ремонт.
Вторая точка сбора (с утра следующего дня) — Житловка, что между Кременной и проклятой Червонопоповкой, мясорубка у которой идёт с осени прошлого года. Слева — Серебрянка и Белогоровка, не менее проклятые места. А ещё сказочные: речка Красная, ниже Северский Донец, хвойные леса, воздух плотный и вкусный, хоть нарезай, как масло, кусочками и смакуй. А ещё царство комарья и какой-то каннибальской мошки. Комары что «мессершмитты» — назойливые, стремительные, непрерывно атакующие. Мошка — злющая, зубастая, набрасывается пираньями и просто вырывает кусочки кожи с мясом. Третья — непременная встреча с Филиным