ие выражали своё сочувствие в связи с массовой гибелью разумных, возмущались уничтожением обитаемых миров, даже предлагали посланникам интегрироваться в сообщество виирай. Впрочем, последнее было редкостью. Чаще сочувствующие гостям Главного Узла желали им как можно лучше выполнить свой долг и не бояться трудностей.
Риель Асьеннон, несколько ожившая после пережитого, дала своё первое официальное интервью и начала готовиться ко второму. Тем временем видеозапись беседы с её участием разошлась по глобальной сети Большого Узора, побивая все рекорды по числу обращений. У смотревших интервью прибавлялось сочувствия к изысканно и чуждо красивой женщине, чем-то неуловимо похожей на иссечённое тончайшими трещинами перекалённое стекло.
Что же касается Сарины, то она выкинула очередной непредсказуемый фортель: оставила Рона, Кэпа и Марсию с довеском в виде Хезраса посреди многоярусного зала одной из пассажирских транспортных развязок — и улетела (в самом что ни на есть буквальном смысле), посоветовав на прощание:
— Смотрите своими глазами.
Сказано это было преимущественно для Кэпа с Марсией, но, как крепко заподозрил Рон, не только для них.
— И дальше что? — «Акула», даже не подумавшая снять свои демаскирующие очки, равно как столь же резко выделяющийся наряд, давила возникшую растерянность привычными методами: резкостью, смешанной с озлоблением.
— Вам решать, — ответил Хезрас, поводя плечами. Старик выглядел утомлённым и проявлять инициативу явно не собирался.
— Тогда давайте в ближайшую столовую, — предложил Рон.
— Только меня не зазывай! — Точёные ноздри Марсии раздулись, губы искривились. — Мне рядом с тобой проще подавиться или блевануть, чем наесться.
— А под твоим взглядом деликатесы превращаются в тюремную пайку, — огрызнулся Рон. — Иди куда хочешь, делай что хочешь. Не смею задерживать.
Кэп и Марсия переглянулись.
— Задумались? — добавил Рон предельно ехидно. — Деткам плохо без присмотра? Темно и страшно?
— Заткнись! — вызверилась «акула». Однако грозный рык подпортил косой взгляд в сторону Хезраса. Рон сейчас вне сети и вроде бы слаб, но старик… может, он лишь делает вид, что утомлён, а на деле просто ждёт повода для расправы? Пойди пойми этих виирай! Делают вид, что честнее них только боженька небесный, а как оно на деле? Ясно одно: паралич можно наслать не только на руки-ноги, на грудную клетку тоже. Наверно, это легко. И — стой, сердце…
— Идём, — разлепил губы Кэп. — Не говори речей глухим.
Рон усмехнулся.
— Это была моя реплика! Но так и быть, пользуйся. Вам надо расширять набор используемых фраз, а то прямо как очеловеченные синтраны…
Скромная группа — трое мужчин и женщина — раскололась надвое. Одна из получившихся пар быстро исчезла среди переплетения подъёмников, пандусов, переходов и галерей. Проводив эту пару взглядом, Рон сказал:
— Ну вот, теперь и поесть можно.
Биохимия виирай и людей различалась, причём где серьёзно, а где и радикально. Иная генная структура, иные белки, гормоны и энзимы, иные наборы по-разному функционирующих органелл в клетках, из которых складывались совсем иные ткани. Как и в случае с психологией двух рас, внешние отличия оказывались куда меньше внутренних. Если виирай могут прекрасно говорить на бейсике, а люди могут учить их языки, это совсем не значит, что средний виирай и средний человек чувствуют одинаково, а мыслят сходно. Один лишь факт, что для виирай сексуальное влечение прочно привязано к определённой части суточного цикла, меняет всю картину психических процессов кардинально! Вот и с биохимией так.
Но что касается пищи, то необходимые различия её состава на удивление малы. Удивляться этому не нужно. Пусть генетика у двух рас непохожа настолько, насколько она и должна отличаться у разных биологических видов, настолько, что об общем потомстве даже мечтать смешно — но шаг двойной спирали ДНК у виирай тот же самый, что у людей. И это не странно, а закономерно: ведь состоит ДНК из тех же нуклеотидов. Аденин, гуанин, тимин и цитозин, всё точь-в-точь как у людей. Белки? Что ж, видов аминокислот в белках, из которых построены тела виирай, больше. А понятия незаменимых аминокислот у виирай нет, организм с помощью кишечной флоры и наноботов синтезирует всё, что нужно — была бы только энергия. С витаминами то же самое: синтезируются по мере необходимости, как любая органика.
В итоге всеядный виирай может съесть всё, что может съесть человек, и многое из того, что для людей не съедобно, не обращая большого внимания на состав пищи. Следить надо разве что за общим балансом элементов. Виирай нужно больше бора, больше цинка, марганца и селена, а кальция с йодом — меньше. Но это, в сущности, уже мелочи. Немного поработать над составлением рациона, изменить пропорции одних употребляемых продуктов в пользу других, и всё будет в норме.
Правда, то, что вся человеческая пища для виирай съедобна, совсем не гарантирует, что вся она будет вкусна. Но это уже проблема не для биохимиков, а для специалистов другого профиля.
А вот в обратную сторону правило «всё съедобно» не работает. Да, в желудочно-кишечном тракте человека чужая органика перед усвоением всё равно распадается на составные части. Белки расщепляются на аминокислоты, углеводы — на глюкозу, фруктозу и так далее; жиры проходят через гидролиз, превращаясь в глицерин и органические кислоты… но! Человеку витамины всё-таки нужны. И семь аминокислот для него действительно остаются незаменимыми. Больше того: часть блюд, которые с удовольствием едят виирай, для человека, мягко говоря, не полезны. Хорошо, если их апробация кончится расстройством пищеварения, более или менее тяжёлым, а то ведь попадаются попросту ядовитые блюда…
Распознавать то, что ядовито, и то, что пройдёт по ЖКТ пустым балластом, Рон научился достаточно быстро. Оказалось, что пси в этом смысле куда надёжнее ольфактометров и зондов портативных химических лабораторий. Например, для уверенности в достоверном результате тарелку с каким-нибудь простеньким салатом о пяти-шести ингредиентах надо тем зондом буквально истыкать. И упаси бог, если в салате окажется сразу больше десятка незнакомых химических соединений: скорость моделирования метаболических процессов сразу падает, как и достоверность результата. То ли дело нематериальный пси-щуп: одно прикосновение к содержимому тарелки, от силы две секунды на странный «анализ», от которого звонко шумит в ушах и видимый мир дробится на скачущие фасеты, — а потом ты уже твёрдо знаешь, потянет тебя с этого салатика блевать или нет. Заодно щуп выяснит и вопрос, для выживания не критический, но в чём-то даже более важный: вкусно — не вкусно?
В общем, питание в столовой наравне с виирай для Рона с некоторых пор стало не опасно. Но вот что ему не давалось, так это определение нужных пропорций съедаемого. Эта наука была на порядок-два сложнее определения ядов. Перед сном ему приходилось давиться, глотая из пластикового стакана мерзкую витаминно-белковую смесь, которая корректировала накопившиеся за день ошибки диетического характера.
А Хезрас, язва старая, ещё и утешал: мол, со временем научишься, ничего страшного. Всего-то несколько лет практики, и, даже если упорно экспериментировать с новыми кушаньями, корректирующую смесь можно будет принимать вдесятеро реже…
«Уж лучше на жёсткую диету сесть, — мрачно думал Рон. — Да, лучше… тимаге и ферек, тимаге и ферек, каждодневно — тимаге и ферек, как основа сбалансированного питания… спасите, небеса! нисколько это не лучше!..»
Хезрас по причине преклонного возраста добровольно сидел на выверенном до калории рационе. Простое наблюдение за выражением лица, с которым он поглощал, тщательно пережёвывая, какие-то кашеобразные смеси, сходило за гастрономическую пытку. Чтобы отвлечься, Рон освоенным одним из первых пином избирательно обострил слух. О чём там говорят виирай за соседними столиками? Что обсуждают?
— …из соседнего отдела.
— Это который? Высокий?
— Нет, что ты! Быстроглазый, тоненький такой, молодой.
— А-а… не слишком ли молодой?
— Я смотрела открытые файлы. Он просто так выглядит, а вообще-то Тев — мой ровесник. И, по слухам, достаточно перспективен в смысле продвижения по службе.
— Раз так, пробуй. Если гормональный профиль у Тева подходящий, он действительно может стать тебе хорошей парой…
«Та-а-ак…»
Подобных разговоров Рон успел наслушаться и решил, что они ему не нравятся. Категорически. На его взгляд, в виирай, во время лисара планирующих свой силпан, было слишком много расчёта и ни на грош чувства. Словно они не партнёров себе ищут, а подбирают, например, кухонный стол: чтобы гармонировал по цвету со стенами и полом, позволял разместиться за ним сразу вчетвером, имел скруглённые углы, потому что острые не так удобны, а в остальном — что первое попадётся, то и возьму.
Женщины виирай во время таких разговоров казались Рону хладнокровными стервами, а мужчины — бездушными сволочами. Все, без исключений. И избавиться от этого ощущения никак не удавалось, даже истово отвешивая себе, антропоцентристу с ригидным мышлением, тяжёлые мысленные пощёчины.
«Ну-ка, а соседи этих подружек чем озабочены?»
— …не-ет. В смысле, для меня это слишком. Конечно, у меня есть записи Эсмаира. Далеко не все. Я охотно признаю, что он великий режиссёр…
— Ну да — его выступления даже Высшие смотрят и ценят!
— …но предпочитаю Камиге Блуждающего-до-утра и Оллара. Их я действительно люблю и охотно ставлю вновь и вновь, а Эсмаира — только почитаю. Без предпочтения.
— Записи Оллара и у меня есть. «Каменный огонь», «Попутные вихри», ещё «Слава»…
— А как насчёт «Птиц»?
— Не слыхала.
— Это относительная редкость, из ранних спектаклей. Не особенно технично, но очень искренне и свежо — ну, на мой непросвещённый вкус.
— Дашь на время?
— А что взамен?
— Даже не знаю… надо подумать, припомнить…
«Ага. Если бы я не знал, кто такой Эсмаир, для меня этот разговор был бы оранской пиктографией. Наверно, к этой паре вполне можно подойти: мол, простите, нечаянно подслушал ваш разговор. Затем сообщить для затравки, что я был на живом выступлении Эсмаира, а потом этак застенчиво выдать, что я — не виирай. И всё: бери этих театралов тёплыми. Заводи знакомства, расширяй кругозор… слушай записи Оллара с Камиге…»