, к чему вся эта дискотека? Неужели полковник Саибназаров счел меня психически неуравновешенным истериком и отразил это в докладе? Не думаю. И, потом, меня все-таки подозревают в совершении или, по крайней мере, в попытке совершения целого букета особо тяжких преступлений, а допрашивать присылают следака в невысоком чине (всего по одной звездочке на погонах с двумя просветами) с повадками актера театра юного зрителя. Хотя, черт его знает, может, это какой-то тонкий психологический расчет. Ведь известно, что, попав за решетку, человек обычно быстро дуреет и слабеет характером.
В случае со мной этот несложный расчет сработал на все сто. Не то чтобы я вусмерть перепугался, просто весь этот набор звуков и жестов серьезно задел мою, не до конца окрепшую психику. Очень захотелось вскочить, тоже что-нибудь заорать и начать пинать мебель. Верите ли, с трудом сдержался.
Незаметно (как ему показалось) глянув на часы, он вдруг успокоился. Сел за стол и достал папку из портфеля. Вооружился ручкой и склонился над бланком протокола.
— Фамилия, имя, отчество? — проговорил негромко и совершенно спокойно — Год, месяц, число рождения?
Больше чем уверен, очень скоро меня придет допрашивать совсем другой человек: симпатичный, спокойный, очень добрый. Такой, на груди которого очень хочется поплакать. И рассказать все. Лишь бы не вернулся предыдущий.
— Ну? — спросил Волков, строго глядя на вошедших.
— Ну и ну, — в тон ответил Котов, пристраиваясь за столом. — По-прежнему, тишина. Как говорится, комментируя произошедшее, пресс-центр ФСБ заявил, что у ФСБ нет комментариев.
— Во-первых, с праздником, — бросив портфель на стул, Квадратов решительно двинулся в сторону кофеварки. Подошел и начал возиться.
— С праздником, — согласился Сергей, с подозрением оглядывая эту парочку. — По-моему, вы уже отметились.
— Это мы с Олегом вчера после работы немного посидели.
— Кофе будешь?
— Нет.
— Ну и не надо. Гарсон, две порции к первому столику! — дождался кофе и осушил первую чашку залпом. — С праздником!
— Как поработали?
— Нормально, — прикончив в два богатырских глотка содержимое чашки, Квадратов достал сигареты. — Пассажир, кстати, хоть и сука последняя, но парень крепкий.
— И не трус, — добавил Саня. — Совсем даже.
— Но… — Олег закурил.
— Но… — подхватил Котов. — У нас есть директор по связям с общественностью, а у него есть талант…
— Который не пропьешь, — Квадратов придвинул к себе вторую чашку и принялся добавлять сахару по вкусу.
— Если я правильно понял…
— Ты все правильно понял, — Саня щелчком перебросил Сергею через стол пластиковую коробочку. — Ознакомься на досуге.
— Что здесь?
— Много чего интересного. Кстати, думаю, надо бы повременить с выдачей клиента в контору. Кое-что еще придется уточнить.
— И проверить, — убедившись, что чашка опустела, Олег тяжело вздохнул и отставил ее в сторонку.
— Так что завтра мы его еще немного потрясем, а. потом надо будет кое-куда смотаться.
— Куда?
— В Ригу.
— А что у нас в Риге?
— Рига, Сергей, чтобы ты знал, — столица независимой Латвии, — тоном учителя младших классов проговорил Котов. — Очень, между прочим, цивилизованная страна.
— Член Евросоюза, — добавил Квадратов.
— Точно. А еще — прачечная.
— Деньги отмывают, — уточнил Олег и опять закурил. — Аж треск стоит. — Извлек из портфеля блокнот. — К GE Money Banka, DnB Nord Banka, Baltikams Banka и еще нескольким возникли вопросы. Надо съездить и задать.
— А вам на них ответят?
— Очень даже может быть. Видите ли, ваше высочество, — Котов потянулся и сладко зевнул. — Прошу прощения. О чем это я? А, вспомнил. У нас там есть один бывший сослуживец…
— Иван Повидло, — Квадратов захлопнул блокнот и положил его назад в портфель. — Видный латышский националист.
— Действительно, Повидло?
— Нет, конечно, — Котов извлек из кармана листок бумаги и передал его Волкову. — Просто когда-то так прозвали. Никакой он не Повидло, не Иван и, конечно же, не националист. Парень, видишь ли, родился и вырос в Риге. Туда же и вернулся после дембеля. Наладил собственный скромный бизнес и живет себе, в ус не дует.
— Что за бизнес?
— Приторговывает информацией.
— И решает вопросы, — добавил Олег. — Так что готовь бабки на билеты, суточные, гостиничные…
— «Девятку» (на жаргоне спецслужб, так именуются средства на оперативные расходы.) — мечтательным голосом проговорил Котов и облизнулся.
Волков развернул листок и углубился в чтение.
— Сколько!?! — у него полезли на лоб глаза. — Вы в Латвию едете или в Лас Вегас?
— В Латвию, в Латвию, — как мог, успокоил его Квадратов. — Просто этот самый Повидло обожает дорогие рестораны и выпить может больше Котова.
— Это возможно?
— Увы, — Саня развел руки в сторону, — пьет как лошадь, а жрет как кашалот. Да ты не волнуйся. Если что, мы сдачу привезем.
— До копеечки — подтвердил Олег и сделал честное лицо.
— Черт с вами, грабьте.
— Вот, и отлично, — Квадратов встал и двинулся к выходу, — появились кое-какие мысли, пойду поработаю. До вечера, — в конце этого дня все присутствующие собирались в тесном (человек тридцать, не больше) кругу отметить профессиональный праздник.
— Что по второму вопросу? — у Волкова зазвонил телефон, он посмотрел в осветившееся окошко и сбросил звонок.
— Лучше, чем по первому. Я нашел Игорю с Кириллом адвоката.
— Кого?
— Тищенко, он один из лучших в профессии.
— Одного адвоката на двоих?
— Крикуновым будет заниматься его помощник.
— Тищенко… никогда о таком не слышал. Сколько он процессов выиграл?
— Может быть, даже ни одного.
— Тогда зачем он нужен?
— Видишь ли, — Котов откинулся на стуле и заложил ногу за ногу, — есть раскрученные адвокаты, они только и делают, что мелькают в ящике. Есть хорошие и очень хорошие, они только и делают, что выигрывают процессы. А есть профессионалы, те обычно до суда дела не доводят, потому что разваливают еще в процессе следствия. Или просто договариваются. Так вот, Тищенко — профессионал.
— Дорогой?
— Не то слово.
— Дорогой, говоришь. Во сколько он мне обойдется?
— Ни во сколько.
— Рекламная акция?
— Ни в коем случае. Он по прошлой жизни задолжал мне как земля колхозу. Если нормально сработает, все спишу, — подумал и уточнил: — Не все, конечно, но половину, как минимум.
— Приятно слышать. Слушай, а куда это Олег так рванул, надеюсь, не поправляться после вчерашнего?
— Нет, конечно, — Саня хмыкнул. — Товарищ пошел творить.
— Творить что?
— Статьи для прессы. Мы же собираемся немного нагнуть отчизну или уже нет?
— Собираемся, не вопрос, только при чем здесь Квадратов?
— Ты не поверишь, он с детства мечтал стать журналистом.
— Квадратов? Не поверю.
— Клянусь территориальной целостностью Российской Федерации. Заметки писал в «Пионерскую правду», стишата кропал.
— Хорошие?
— Как тебе сказать… — Котов опять хмыкнул. — На любителя. Потом, конечно, с этим делом завязал, но иногда ручонки по старой привычке тянутся к перу, особенно с похмелья.
— Понятно.
— Только это строго между нами. Не вздумай ему об этом напоминать, особенно о стишках. Обидится и начнет швыряться предметами. Ты же его знаешь.
Глава 16
Я меж тем начал потихоньку обживаться на новом месте. Во-первых, получил передачу с воли, судя по содержимому, собранную людьми грамотными, хорошо знакомыми с тюремной спецификой. Сменил прежние шмотки на спортивный костюм (насколько я смог заметить, самая популярная здесь одежда. Возникает ощущение, что угодил в какое-то добровольное спортивное общество, а не в следственный изолятор), перекусил от щедрот отправителя и зажил себе дальше.
С психикой дела тоже пошли на лад, и в этом очень помогла физкультура. Когда ноют и болят сразу все оскорбленные упражнениями, растренированные мышцы, уже не так близко к сердцу воспринимаются вопли на тему «убью», «порву», «сгниешь здесь, нелюдь» и прочие прыжки с ужимками из репертуара обиженного на жизнь самца гориллы. Не скажу, что допросы стали приносить удовольствие и эстетическое наслаждение, но все же сделалось немного полегче.
Я по-прежнему плохо спал, даже массаж головы перестал помогать, но и эта проблема разрешилась. Помощь пришла, откуда совсем не ожидалось. Металлическое окошко на двери в мои апартаменты отворилось, и в проеме появилась багрово-красного цвета молодецкая харя с длинными висячими усами.
— Читать будешь?
— А что есть?
— Смотри, — харя исчезла, зато появилась ручища с листками бумаги.
Я бегло просмотрел список. Ничего себе, то ли здешнему заведению резко увеличили финансирование, то ли кто-то всерьез засобирался на отсидку и заранее обеспокоился собственным культурным досугом: боевики, детективы, классика, сентиментальные романы, поэзия, ни фига себе, политическая литература, книги на иностранных языках.
— Все из списка в наличии?
— Нет, конечно, на Бушкова очередь месяца на четыре, можешь не успеть. Этого, из новых, о шпионах пишет, тоже разобрали. «Графа Монте-Кристо» вообще не спрашивай. Ну, и, конечно, фэнтези: Лукьяненко, Семенову, Пердунова…
— Перумова.
— А я как сказал?
— Может, лучше сразу сообщишь, что есть?
— Тунцовой навалом, еще Житов, Мыльникова…
— Сам читай.
— Не хочу. А, вот, Шмеллера вернули. Будешь?
— Нет, — до того, как превратиться в проспиртованный овощ, я, признаться, любил посидеть вечерком за книгой. Читал и этого автора, даже не без удовольствия. А потом увидел его в каком-то ток-шоу, с тех пор — все, как отрезало.
— Ментовские романы не предлагаю, — и правильно делаешь, братан, такое за решеткой не читают.
— Диккенс есть?
— На русском или?..
— Конечно, на русском. «Записки Пиквикского клуба» еще не разобрали?