Иосиф Виссарионович никаких новых заданий мне не дал, лишь справился о моем здоровье, да слегка пожурил, что не берегу себя, да ему сразу не доложил, что за работу я уже принялся. В целом моей деятельностью он был доволен. Похоже, роль эдакого «пугала» в моем лице его полностью устраивала. О чем он мне вскользь сам проговорился:
— … вы, товарищ Огнев, себя берегите. Иначе кто будет партию от случайных людей в ней и откровенно вредных элементов чистить? ОГПУ-то вы от этого дела отстранили.
— Это когда я успел? — откровенно удивился я такой претензии.
На что Сталин лишь усмехнулся, напомнив, как я возмутился низкой квалификацией сотрудников этой структуры и что теперь не они занимаются выявлением саботажа и воровства на предприятиях, а в основном я. Только другими методами.
— Целую структуру все равно не заменить одному человеку, — резонно заметил я в ответ.
— Этого от вас и не требуется. Но показать пример, как надо работать — вот что ценно. Не переживайте, товарищ Огнев, не вы один такими проверками занимаетесь.
Уходил я от него в легком недоумении. Вроде и похвалили и сопереживание показали, а в то же время — намекнули, что уже и заменить меня можно. Чтобы не зазнался что ли?
Андрей до Алксниса дозвонился и договорился, что мы встретимся на следующий день утром.
Когда я приехал к Якову Ивановичу, тот встретил меня улыбкой, поинтересовался, как мое здоровье, после чего перешел к сути дела, зачем он меня вообще искал.
— Сергей, ты вот на последнем совещании про реактивные самолеты упоминал, так?
— Было дело, — кивнул я.
— Нашли мы специалиста, что этой темой занимается. Но раз уж идея твоя, я подумал, вам вдвоем сподручнее будет это дело обсудить. А то у нас даже не все понимают, что ты конкретно имеешь в виду под такими самолетами. Ты же сейчас свободен?
Я кивнул.
— Тогда поехали. Познакомлю вас.
— Как хоть зовут вашего специалиста? — спросил я, когда Алксниса потянул меня на выход.
— Цандер, Фридрих Артурович.
Глава 13
Апрель 1931 года
Кто такой Цандер, я не знал. Вообще не слышал раньше его фамилию, поэтому многого от встречи не ждал. Но если уж быть честным, я вот так сходу ни одной фамилии наших конструкторов ракетных двигателей не назову, так что определенные надежды на удачное знакомство были.
По пути Яков Иванович вкратце рассказал об этом Фридрихе Артуровиче.
— Он конечно мечтатель и фантазер, — говорил Алкснис, — все о полетах между планетами рассказывает. Даже макеты кораблей для этого делает и идеи у него самые фантастические — представляешь, он предлагал использовать конструкцию корабля в качестве дополнительного топлива!
— Это как? — уточнил я.
— Да чтобы взлетал аппарат как обычный самолет, а когда достигнет границ атмосферы — крылья, пропеллер, даже двигатель — превращались в горючее для дальнейшего полета! — весело с улыбкой рассказал Алкснис. — Он эту идею еще в одиннадцатом году, как я слышал, озвучивал.
Я лишь головой удивленно покрутил. Нет, что необходимо дополнительное топливо для полета за пределами планеты я знал. А вот чтобы кто-то превращал части корабля в топливо — о таком даже не слышал. Действительно фантазер.
— Так это не единственная его подобная идея, — продолжил мужчина. — Он и вовсе предлагал в космосе с помощью парусов перемещаться! Как на обычном корабле!
Ну, это действительно уже фантазии. А нам точно эта встреча нужна? Сможет ли этот Цандер что-то толковое сделать или только фантазировать умеет? Так это я и без него могу.
— Да уж, — хмыкнул я на последнее высказывание Якова Ивановича. — Паруса — это сильно.
— Это точно, — расхохотался военный.
— Где они там ветер-то брать будут?
— Не, тут он на ветер не надеялся, — покачал головой Алкснис. — Бери выше, он захотел, чтобы Солнце их двигало!
А вот тут я уже отбросил свой смех. Просто вспомнил, что идея солнечных парусов для космических кораблей — не такая уж и бредовая. И ее всерьез рассматривали для полетов в дальнем космосе. Хотя бы к тому же Меркурию. Может, не такой он и фантазер. Часто ведь бывает, что дикие поначалу идеи потом оказываются самые правильными и прорывными. А дикими кажутся лишь в силу того, что раньше так не делали.
— Но по твоей теме никого лучше мы не нашли, — продолжил Яков Иванович, заметив, что я не отреагировал на его последнее замечание в сторону Цандера.
— А куда мы едем? — решил поинтересоваться я.
— В Московский авиационный институт. Он там сейчас преподает.
О как! Ну если уж его к такой деятельности допустили, то это не безумный ученый и не «кулибин» с необычными идеями. Знания у него явно имеются, чтобы их ученикам передать. Это обнадежило еще сильнее.
В институте пока шли по коридору все студенты оборачивались, смотря в спину Якову Ивановичу. В своей форме и с кубарями он сильно бросался в глаза. Не удивительно, что за нами оставался «шлейф» шепотков. Дойдя до деканата, узнали, где сейчас находится Фридрих Артурович, и двинулись в аудиторию. Перехватить мужчину удалось по дороге и хорошо еще, что Яков Иванович знал, как тот выглядит.
Цандер очень удивился нашему визиту. Еще не старый около сорока лет мужчина с копной темных волос и узкой щеткой усов. Широкий лоб был открыт, а залысины на висках делали его лицо словно слегка удивленным. И когда тот удивлялся по-настоящему, это ощущение лишь усиливалось.
— Здравствуйте, Фридрих Артурович. Яков Иванович Алкснис, заместитель начальника ВВС, — первым протянул руку военный летчик. — А это Сергей Федорович Огнев, — указали на меня, — член совещательной комиссии по перспективным проектам самолетостроения.
О, как он меня отрекомендовал! Аж самого гордость взяла.
— Очень приятно, товарищи, — по очереди пожал он нам руки. — Чем могу помочь?
— Собственно, можете, — тут же кивнул Алкснис.
И рассказал о моей идее реактивного самолета, а также для чего мы пришли.
— Дальше вы и без меня можете поговорить, — закруглился на этом Яков Иванович, — а у меня, к сожалению, дела.
Он искренне печально вздохнул, глянул на наручные часы и быстро покинул нас.
— Что ж, Сергей, — обернулся ко мне Цандер, — предлагаю пройти в свободную аудиторию. Задача интересная, и мне любопытно, как вы видите ее решение.
— Но почему вы предлагаете совсем отказаться от крыльев? — возражал мне Фридрих. — С ними же на первом этапе будет легче преодолевать атмосферу!
— При той скорости, что развивает ракета, они создадут лишь дополнительное сопротивление, снижая скорость, — пояснял я свою мысль. — Да и зачем они? Все равно никакой пользы в данном концепте корабля не несут. Только лишний вес. Не надо так уж держаться за старое!
Уж так вышло, что первоначальное обсуждение реактивного самолета у нас плавно и незаметно перешло к разговору о космосе и перспективам его освоения. Фридрих Артурович мог говорить на эту тему часами, очень он был ею увлечен. А тут еще и я рассказал ему концепцию космических ракет и почему лучше работать над ними для выхода в космос, а не делать вариации современных, не особо то и продвинутых, самолетов под это дело. Слово за слово, так мы и пришли к текущему спору.
— Да и просто посмотрите — нынешние самолеты никак первой космической скорости не достигнут! — продолжил я настаивать. — Чуть увеличишь скорость, так у них сразу крылья отлетают!
Тут возразить Цандеру было нечего. Кстати да, примерная величина скорости вращающегося вокруг орбиты Земли тела была высчитана еще Ньютоном, так что здесь я никакой «Америки» не открыл. Фридрих Артурович и сам был математиком, поэтому легко принял названное мной значение, и споров об этом у нас не было.
Мужчина на несколько минут «завис», осмысливая мое доказательство своей правоты, а я вспомнил, с чего вообще начался наш разговор.
— Кхм, Фридрих Артурович, — привлек я его внимание.
— А?
— Тему мы конечно интересную подняли, но все же до полетов в космос еще не скоро и начать надо с малого. Хотя бы — с ракетного двигателя для самолетов. Там и скорости пониже и сам принцип их работы можно отработать. Как? Беретесь за это дело?
— Ну конечно! — даже возмутился моему предположению об отказе Цандер.
— Тогда я поговорю с Андреем Николаевичем о проектировании самолета под такой двигатель. А то ведь не каждый планер тут подойдет.
— Тут вы правы, — вздохнул мужчина. — Да и конструкция аппарата претерпит сильные изменения, как мне кажется.
— От винтов, скорее всего, придется отказаться, — заметил я. — Ну и с формой крыла «поиграть». Но это уже не ваша головная боль.
Расстались мы довольные друг другом и прошедшим разговором, и я тут же отправился обратно к Алкснису. Пускай выделяет Цандеру помещение для работы и финансирование. Да и к Туполеву нужно сходить. Узнать, как у него дела, и про планер под новый самолет поговорить. Поликарпов тут не подойдет — биплан для реактивного самолета противопоказан, да к тому же Николай Николаевич все еще работает больше с деревом и перкалью. Знаю, видел его в этом году, он мне еще благодарность выражал, что политические дела свернули в сторону директоров предприятий. А для реактивного самолета металлический планер нужен — за что топит как раз Туполев.
Пока ехал до Якова Ивановича, понял, насколько мне не хватало вот такого общения — с умным интересным человеком от науки. А то все партийцы да директора в последнее время. И ладно это, так ведь я с ними не про науку и будущее развитие техники говорил. И новому знакомству я откровенно рад. Даже удивительно, что такой человек в будущем почти неизвестен. Как так вышло?
Алкснис пообещал найти помещения и деньги на разработку двигателя. Только ему нужно от нас теоретическое обоснование, что он вообще возможен и какие выгоды несет. Это для выделения финансирования, а помещение он хоть сегодня найдет. Ну, с этим проблем не станет, поэтому с легкой душой дал ему обещание такое обоснование дать в ближайшее время.