сполнении. Может, ты сможешь донести до наших военных эту мысль?
Я лишь озадаченно почесал макушку.
— Неужто они сами этого не понимают?
— Я не знаю, что они понимают или нет, — раздраженно сказал Боря, — но крови нам они попили немало.
— Поговорить могу, а с кем?
Борис назвал мне несколько имен, которые я тут же записал себе в блокнот. Даже не знаю, как это назвать. Тугоумие? Или скрытый саботаж? Не зря же англичане так нервно среагировали на то, что у нас начали над этой темой работать. Может, подкупили кого, чтобы сорвать работы в этом направлении.
Уже провожая Бориса, я вспомнил о твердотопливных ракетных двигателях. В космических программах их почти не использовали, а вот для военных целей это может быть выход. Сказал Боре подумать в этом направлении, вроде как они должны быть более надежными. Пришло время озадаченно чесать макушку уже другу. Он обещал подумать, и на этом мы и попрощались.
Сразу же после его ухода никому я звонить не стал. Раз уж меня «шифруют», то не стоит давать столь явный след ни для кого. А то сложить два плюс два: приход ко мне Бориса и тут же мой звонок, много ума не надо. Да и стоит ли звонить именно тем военным, кто недовольство высказывает? Если там реально саботаж, то это дело ОГПУ. Вот только обращаться к Берии мне не хочется. Ну, не напрямую уж точно. А вот передать письмо через того же Савинкова можно. Это я и сделал на следующий день к вечеру.
Время отдыха прошло, пора было садиться за отчет. Но сперва — я отправился в Кремль за материалами по батуту, которые мне передал Лев Михайлович. Очень уж мне хотелось посмотреть на фотографии и видеосъемку, что у него получилось из моей идеи. Последнее я от него и вовсе не ждал — ведь для того, чтобы снять даже короткий ролик, тут нужна не просто камера, а оператора найти сначала, который умеет с ней обращаться. Кинохронику уже снимают, военные вовсю используют кинооператоров для фиксации испытаний новой техники — самолетов, бронемашин и иных новинок.
Придя в свой кабинет, который никто в мое отсутствие не занимал, чего я втайне опасался, я нашел лежащий на столе пакет и большую бобину с пленкой рядом с ним. Подойдя ближе, я поднял бобину и взвесил в руке.
— Блин, — вырвалось у меня, — и куда мне с тобой идти, чтобы посмотреть?
Простое ознакомление с результатами испытаний батута грозило вылиться в целый квест.
Глава 25
Ноябрь — декабрь 1931 года
К счастью все оказалось не столь сложно, как я опасался. Все-таки подобные бобины с кинопленкой не впервые приносят в Кремль для отчетности. Не идти же видным членам партии, тому же товарищу Сталину, в кинотеатр или на киностудию для их просмотра?
Как только мне пришла в голову эта мысль, хватило одного звонка Агапенко, который подтвердил, что в Кремле есть специальная комната для просмотра кинопленок и даже маршрут подробно описал. Ну а там уже я спокойно дошел до нужного места, познакомился с его «хозяином» — Кондратием Митяевым и, с удобством расположившись в кресле, посмотрел снятое видео.
Батут получился небольшим — чуть выше плеча взрослого человека в высоту, и кроме самой горки ничего собой не представлял. Ну, еще для безопасности были сделаны небольшие бортики, примерно сантиметров сорок высотой. Самойлов даже детей для наглядности привлек и в отснятом материале можно было наблюдать, как двое ребятишек лет семи — восьми с удовольствием залезают на надувную горку и немного попрыгав скатываются вниз. Теперь увеличить эту горку раза в два, может добавить еще каких элементов, и можно пускать в производство, успех обеспечен. Но в этом я и не сомневался, зато благодаря кинопленке убедить в своей правоте окружающих будет гораздо проще.
Разобравшись с документами Самойлова, я перешел к составлению отчета по командировке.
Сам отчет я разделил на несколько разделов: статистический, где указывались общие данные — сколько у нас есть гостиниц, курортов, санаториев. Дальше шел раздел плановый — так я назвал сведенные в единое целое данные, сколько было построено инфраструктуры для отдыха и сколько запланировано на ближайшую пятилетку. Затем выделил раздел «инноваций», куда впихнул уже свои идеи по техническому улучшению и обеспечению отдыха трудящихся. После «инновационного» шел социальный раздел. Вот тут я уже описывал свои впечатления о работе сотрудников санаториев и гостиниц, а также указывал на необходимость повысить качество обслуживания, сделав упор на том, что отдых для наших граждан не должен быть ниже по качеству, чем для иностранцев. Вспомнил о беспризорнике Фимке и добавил в этот раздел пункт о создании отдельного подразделения милиции, отвечающего за курортные места. Еще и дополнительно обсудил этот пункт с Кондрашевым.
По нашей предварительной договоренности, законы о «туристическом отделе милиции», его взаимодействии с другими отделами, подчиненностью, правами и обязанностями пропишет Андрей в рамках своей дипломной работы. А то ведь ситуации разные могут на курорте случиться. Тут и конфликт приезжих с местными возможен, и кража или драка с иностранцами, и воровство, как у меня в Одессе было. Да просто человек может документы потерять, перебрав с алкоголем, и что ему делать? Электронного документооборота нет, как ему восстанавливать потерянный паспорт или доказывать, что он «не верблюд»?
Ну и отдельно шли общие выводы по всем разделам — для наглядности, чтобы сразу было видно общую картину. Я не поленился и оформил многие моменты в виде графиков.
На всю работу у нас с Кондрашевым ушло аж четыре дня. При составлении статистического и планового разделов очень выручил подарок Сталина. Без этого «калькулятора» на составление отчета ушло бы на пару дней больше.
Ну а как работа была завершена, я с чистой совестью отнес отчет Иосифу Виссарионовичу. Не знаю, когда он его посмотрит, а мне нужно браться за свой диплом. На это время тоже необходимо, а у меня там еще конь не валялся. Даже тему толком не выбрал.
— Олег Петрович, присаживайтесь, — указал на стул перед собой Лаврентий Берия.
Мужчина в звании полковника молча прошел от дверей кабинета к столу и с достоинством уселся на предложенное место.
— Вы знаете, по какому делу вас пригласили на эту встречу?
— Не имею ни малейшего представления, — фыркнул бывший офицер царской армии, после победы большевиков перешедший на их сторону.
Так как активного участия в войне на стороне противника он не принимал, а после были нужны толковые офицеры на высшие командующие должности — «пока свои не подрастут» — его приняли. А после и оставили, так как показал он себя вполне грамотным командиром и управленцем.
— Что ж, тогда я сначала задам вам несколько вопросов. Вы отвечали за оценку перспективности применения новой установки залпового огня ракетным вооружением. Так?
— Все верно.
Берия удовлетворенно кивнул.
— В своем отчете вы указали на то, что данная установка хоть и является чрезвычайно мощным оружием, но слишком ненадежна и для боевого применения требуется исправить этот недостаток. Я не ошибаюсь?
— Да, именно это я и написал, — спокойно кивнул полковник.
— Хорошо. Скажите, вам известна гражданка Аверчук? Лидия Серафимовна? — вдруг перескочил на иную тему Лаврентий Павлович.
— Да, — насторожился военный. — А какое это имеет отношение к прошлым вопросам?
— Никакого, — улыбнулся Берия. — Просто проверяю, насколько мои подчиненные компетентны. Вот например они мне доложили, что недавно вы подарили гражданке Аверчук, которая является вашей любовницей, соболью шубу.
— Лидия мне не любовница, — вспылил полковник, — а только хорошая подруга. И да, я подарил ей шубу. А что, это запрещено законом⁈ — с вызовом посмотрел он на безопасника.
— Конечно нет, — благожелательно улыбнулся Берия. — Дарить красивым женщинам подарки никто не запрещает. Вот только… шуба довольно дорогой подарок. И мне стало интересно, откуда у полковника нашей армии взялись такие деньги на нее?
— Я в прошлом офицер императорской армии, — процедил мужчина. — И дворянин. У меня остались по наследству кое-какие драгоценности. Я сдал часть в ломбард, а взамен получил эту шубу. Но к чему этот допрос?
— Просто любопытство, — продолжил улыбаться Лаврентий Павлович. — Мне вот еще стало любопытно, как в ваше наследство попало изумрудное колье графини Воронцовой, которое было изъято во время войны, а затем обменяно нашим посольством в Лондоне на фунты стерлингов?
Полковник замолчал, а Берия мысленно лишь усмехнулся.
Получив письмо от Огнева, Лаврентий Павлович сначала хотел отмахнуться от него. Ну или потомить неизвестностью парня. Уж слишком свежи были воспоминания от удара в больнице. Не столько было больно, сколько обидно. Какой-то пацан, а ведет себя заносчиво и самовлюбленно. Да, в какой-то степени Лаврентий его понимал, но ведь и контролировать свои эмоции нужно! Однако Берия ни за что бы не оказался на своем новом посту, если бы сам поддавался своему настроению и мелочно мстил. Если предположение Огнева о вмешательстве англичан в испытания и продвижение нового оружия окажется верно, а Лаврентий проигнорирует это, то надолго на должности заместителя наркома он не задержится. И вот стоило чуть копнуть, как выяснилось, что подозрения парня-то не на пустом месте взялись! Труднее было выяснить, что у полковника Булаева есть любовница, а потом пройти по цепочке не составило труда. Кто именно дал колье полковнику еще предстоит узнать, но что оно уж точно не является наследством, Берия не сомневался. Да и уши Лондона торчат из этого дела уж очень явственно. Даже удивительно, как господа с острова так глупо подставились. Но это уже не важно. Факт предательства на лицо. Как и то, что новая установка сильно напугала англичан, а значит, должна в обязательном порядке появиться в войсках. О чем Берия и доложит Сталину лично.
После некоторого размышления я все же нашел, о чем написать дипломную работу. Я уже и раньше думал об этом, а сейчас окончательно определился. Название моего диплома будет «Редактирование законодательства в связи с меняющимися условиями жизни». Может позже назначенный мне куратор и поменяет название, но суть от этого не изменится. А в качестве наполнения диплома у меня будут рекомендации по внесению изменений в законы о «седьмом часе» и «коллективизации». Над обоими проектами я уже работал — это раз. С момента их разработки и внедрения прошло уже определенное время и условия жизни людей пусть пока и немного, но поменялись — это два. Ну и то, что я поездил и по заводам в качестве проверяющего, лично наблюдал, как применяется тот же «закон седьмого часа» в различных производствах, да и по колхозам поколесил, дает мне представление, как люди смогли приспособиться к новому законодательству, что их устраивает, а что бы они хотели изменить.