— Нет, кто он, я хотел бы знать. — Бумажник мужчина держал в руках, но не спешил доставать документы.
Красная корочка Адмирала впечатления не произвела.
— Ну и что? — Он чуть скривился. — Что делает ГБ на догогах?
— Откройте багажник. Инспектор, осмотрите. — Адмирал выдернул бумажник из рук водителя. — Спокойно, — предупредил он резкое движение мужчины. — Стойте спокойно, чтобы мы не положили вас на капот.
— Багдак! — возмутился тот.
— И не выражайтесь.
Водительские документы Адмирала не интересовали. Удостоверение и техпаспорт он не глядя передал инспектору. Второй уже копался во внутренностях «БМВ».
— Проверьте номера...
Гаишники улыбнулись. «Слабак этот чекист. Психологии человека не знает. Сразу быка за рога. Разве так можно? Клиент должен созреть... Он до последнего момента не должен догадываться, за что его остановили. В нашем деле главное — значимость. Никогда не подходи первым. Делай паузу, тяни время. В крайнем случае, медленно, как бы между прочим подойди сзади. Внимательно осмотри задний номер. Так, словно видишь его впервые. Сосредоточься на нем, покачай головой... Делай вид, что тебя что-то заинтересовало такое... Водители люди суеверные. Повышенное внимание к авто вселяет подозрения и опасения. Слабонервный выйдет сам и уже на ходу будет доставать документы. Если клиент сам не выйдет, это знак не только крепких нервов, но и возможной крутизны. В этом случае не спеша подойди со стороны пассажира. Если справа сидит дама, то разговаривать будет неудобно, и он выйдет. Не наклоняйся и не суй голову в окно. Пусть он тянется, силясь разглядеть тебя. Он наклонился — значит инициатива в твоих руках. Поклон — как оправдание, которое само по себе ставит человека в зависимость. Но, если и здесь не получилось, надо менять тактику. Такая уверенность бывает у одной категории, с которой штраф не возьмешь. Здесь важно сохранить свое лицо. В этом случае ничего не остается, как обойти автомобиль спереди и подойти к водителю самому. Главное — не суетиться, говорить вежливо и с достоинством, заранее определив повод для остановки. В крайнем случае, придраться к немытой машине. Но ни в коем случае не дать придраться к себе. С прочими же можно не спешить и не церемониться. Как в анекдоте про старого быка: «...медленно спустимся в долину и перетрахаем все стадо». Если следовать этим рекомендациям, любой клиент будет готов...»
Помимо водительских документов, в бумажнике лежало пенсионное удостоверение. Оно было выдано управлением КГБ. «Коллега, значит? Костырин Евгений Владимирович». С фотокарточки смотрело молодое лицо человека в форме подполковника. Теперь были понятны взгляд, самоуверенность...
— В ЧК служили?
Тот кивнул.
— А теперь кому служите?— Адмирал кивнул на «БМВ».
— Начальник службы безопасности банка «Титан». — Костырин пожал плечами.
Адмиралу стоило многого, чтобы не подпрыгнуть. Это был именно тот банк...
Случайности носили обвальный характер.
— Что за банк?
— Банк как банк.
— Куда едете в такую рань? — В голове Адмирала версия обретала плоть. Сейчас надо прессовать. Задавать вопросы на грани абсурда, пытаться выбить из колеи, смять, заставить ерзать, путаться... Сейчас нужно выкроить время. И не отпускать Ни при каких условиях не отпускать!
— По делам...
— Куда, если не секрет?
— А собственно, какое вам дело? — Костырин сделал первый промах. Он не знал, куда едет.
«Крути его, Адмирал, крути»,— в ушах слышался голос Деда.
— Точнее.
— А в чем все-таки дело?
— Ваша машина похожа на ту, которую мы разыскиваем.
— И что?
— А то, что я должен сейчас проверить.
— Пговегяйте. — Костырин пожал плечами и нервно заерзал. — Только быстгее. Мне надо... в Москву... — Он осекся.
— Интересно, а не перепутали ли вы направление?
— Мне надо запгавиться.
— Вы проехали две колонки, — бросил через плечо гаишник. Он тоже почувствовал, что надо тянуть время.
— Там нет девяносто пятого.
— А там, куда вы едете, вообще нет колонок с таким бензином, — усмехнулся инспектор. — Вот дизельное есть...
Адмирал поймал удачу за бороду.
— Нам придется проехать...
— Мне некогда! — Костырин понял, что они не отстанут.
— Но проехать придется...
В салоне раздалась трель сотового.
Костырин сделал движение к салону, но Адмирал ногой захлопнул дверь.
— Капитан, подай мне аппарат.
Гаишник с противоположной стороны открыл дверь и взял аппарат с сиденья. Он надрывался, как резаный.
— Что вы делаете? — Костырин побагровел.
Но Адмирал уже приложил телефон к уху.
— Ты куда пропал, сука? Почему трубку не берешь? — Голос был знакомый.
— Слушаю! — Адмирал кашлянул.
— Деньги нашел?
На внешней стороне трубки была приклеена красная пластиковая ленточка с номером. Этот номер Адмирал помнил наизусть — телефон загадочного картавого абонента. «Так вот ты кто!» Давать оценки было некогда.
— Пока нет. Я тебе пегезвоню, — прокартавил Адмирал и нажал «отбой».
Оторопевший от услышанного Костырин не знал, как себя вести. Он удивленно хлопал глазами и нервически пытался попасть в карман брюк.
— Что вылупился?— Адмирал понял, что попал в точку. Реакция этого типа говорила сама за себя. «Сейчас тебя удавить? Или попозже?» — Так какие деньги ты ищешь, отец русской демократии?
— Что вы имеете в виду? — Костырин пытался унять охватившую его дрожь.
— А ну-ка, мордой на капот, кол-ле-га. Ясно донес? И быстрее... — Адмирал еле сдерживал себя, чтобы не въехать этому типу промеж ног. — Быстро, сука!
Костырин неловко повернулся к машине и робко, словно боясь испачкаться, стал наклоняться.
Адмирал не выдержал. Он схватил Костырина за волосы и буквально шмякнул физиономией о теплую полированную поверхность капота.
Удар Костырин снес безропотно. Да и вообще стал каким-то рыхлым, беспомощным. Он лежал, словно морская медуза на горячей гальке. Вот-вот растает, потечет, пачкая своим прозрачным желе благородное тело благородной машины.
Боец ловко прошелся по бокам и штанинам Костырина. Выдернул из кобуры пистолет Макарова, подал Адмиралу.
— О, да ты вооружен и очень опасен!— Адмирал ткнул Костырина в бок. — Может, объяснимся, поговорим по нашим чекистским душам?
Костырин дрожал. Сначала мелко, потом дрожь стала крупнее.
— Э, да ты, брат, никак плачешь? — Адмирал был обескуражен. Он был готов колоть, давить, вышибать... Но клиент поплыл сразу. Сейчас надо привести его в чувство «Нет более опасного противника, чем противник, парализованный страхом», — говаривал Дед.
— Этого — в Контору, — скомандовал Адмирал. — Я на КП.
41
Олег снял наушники и вопросительно взглянул на оператора.
— Тот же номер?
— Да, а что?
— Да нет, ничего... — Он толкнул дверь кунга.
Этот голос он ни за что не спутал бы с другим. Даже одной фразы — «Пока нет. Я тебе пегезвоню» — было достаточно, чтобы узнать голос Адмирала.
«Откуда взялся этот черт? И почему он докладывает о своих поисках бандитам?»
В принципе, можно было не удивляться. Цепь загадочных событий, обстоятельств и ситуаций напоминала древний лабиринт, пройти который и не заблудиться можно было, только держа в руках нить Ариадны. Тесей не был хитрым, он был мудрым. К тому же нить... Здесь же ни ниточки, ни волоска не было.
— Сигареты привезли, — доложил Гусаков и протянул пачку «Кэмела».
— Ничего не понимаю... — Олег глубоко затянулся. — Адмирал...
— Что?
— Да так... я про свое, про девичье...
— Звонил, что ли?
— Звонил. Только не нам.
— Кому же еще?
— Им. — Олег кивнул в сторону автобуса.
— Не понял...
— Я тоже.
— Попробуй связаться с группой сопровождения... С этими... кладоискателями на обочине.
— Не достанет... — Гусаков пожал плечами, но попытку предпринял. — Второй, ответь «Клену».
Как ни странно, связь была.
— «Клен», я второй. На связи!
— «Второй», дай точку.
— Подтягиваемся, подтягиваемся.
— Пять, пять!
— А ты говорил, что не достанет. Не верим мы в человеческий разум...
— Так мы же знаем, что это за разум. Потому и не верим. — Гусаков улыбнулся.
Вскоре на опушке сверкнул лиловый фонарь. Хлопнула дверца. Адмирал вышел, словно триумфатор, покоривший мир. Он шел, твердо ставя ногу и отмахивая ритм левой рукой. Четко, по-солдатски. Сзади не менее торжественно двигались его кладоискатели. В правой руке Адмирал, как голову поверженного врага, нес серую холстину банковского мешка. В ушах присутствующих зазвучал торжественный марш из оперы «Аида».
— Красиво идут... — У Олега отлегло. День начинался с благой вести.
— Позвольте доложить. — Физиономия Адмирала лучилась.
— Ты лучше доложи, с кем ты по телефону...
Адмирал поднял руку.
— Шеф, дай передохнуть. Сейчас сосредоточусь. — Он пошевелил губами. — Значит, так...
Рассказанное в корне меняло ситуацию. И деньги, которые стали реальностью (наконец-то!), передвинулись в рейтинге основных задач на десятое место.
42
В конторе Костырина не любили. Терпели. Формальных оснований по службе для этого было немного, но основания межличностного характера имелись весомые.
Для людей, живущих вне его коллектива, Костырин был человеком нормальным, можно сказать, образцовым. Работоспособен, усидчив, невероятно исполнителен. Казалось, что исполнительность родилась раньше него. За эту исполнительность его ценило начальство и ненавидели коллеги. Он готов был из кожи вон лезть и с упорством носорога (так его и звали за глаза) нестись, не разбирая дороги, в указанном направлении, чтобы выполнить задание. Даже если бы ему дали два взаимоисключающих поручения, он выполнил бы оба. Выполнил бы и доложил.
Для людей же, знающих его поближе, рвение Костырина объяснялось очень просто: за реализацию каждой команды он, как дрессированный гусь, тянул шею и гоготал, требуя кусочка размоченного хлеба.