«Коробочка. Я восьмой!»— рация прорезалась как всегда некстати.
«Восьмой шестнадцать».
«Плюс север сто двадцать три».
В переводе на нормальный язык это означало, что с севера к дому объекта движется кто-то. В темноте и весьма скрытно.
В прибор ночного видения Медведь обнаружил некую сутулую фигуру с длинными волосами, свисающими из-под шапки. Приметы и одежда совпадали. Сомнений не было — Казаков явился собственной персоной.
— Братцы, стояние на Калке, кажется, кончается. — Медведь засуетился. — Срочно свяжитесь с базой. Объект прибыл.
Пока определялись с базой, Медведь буквально обчесался. Ему не терпелось. Ах, как хотелось сейчас лихо, с автоматом ворваться на дачу, в которой скрылся террорист. И как тогда, в девяносто втором, — «Всем стоять! Лежать на месте!»
Но автомата не было. Был только один «макаров» на всех. Да и то лишь у него. Выходить на человека, у которого при себе браунинг, недавно убивший троих... Рискованно. Очень рискованно.
— Что будем делать, командир? — Такие же муки испытывал и старший бригады. Взять без посторонней помощи бандита было не только заманчиво, но и сулило некоторые перспективы...
— База на связи, — позвал Медведя оператор. На том конце был Адмирал. Он словно предчувствовал что-то, оставшись именно сегодня на ночь в управлении.
— Как диспозиция?
— Стабильная. Объект в ящике.
— Кто еще в доме?
— Один.
— Не вздумайте лезть.
Адмирал думал о том же.
— Сами знаем.
— Сейчас высылаем группу захвата.
— Ждем. — Медведь бросил трубку. — Погасите свет.
В темноте наблюдать стало лучше. В дачном домике света тоже не зажигали.
Подтянувшаяся через двадцать минут группа захвата вышла на связь и затаилась где-то на окраине. Еще минут через десять в дверь сторожки тихонько постучали.
— Ну, что? — Адмирал был одет по полной форме. Даже каска «Сфера» висела на локте.
— Нормалек! — Медведь извелся. — Пришел, блокирован, держим.
— Осталось самое простенькое — взять.
— Чего брать, убийцу-то? — Старший наружки стремительно терял надежду на орден. «Принесла нелегкая. Без вас бы не скрутили?»
— Вот потому-то и будем брать аккуратно. И живым... Это не просто террорист. Это террорист с ключиком.
О ключике Адмирал заикнулся не случайно. Последние встречи с Костыриным все больше и больше давали основания подозревать его в неискренности, скрытности. И за этой неискренностью было нечто крупное, выяснение чего могло повернуть расследование в иную плоскость.
Адмирал не случайно задержался в управлении. Он разговаривал с Олегом. Из первых рук узнал о его решении, о написанных рапортах, а также о том, что рапорты приняты руководством.
Правда, с проведением служебного расследования возникла заминка. Подобные расследования проводятся, когда возникает необходимость что-то проверить, что-то выяснить. Здесь же сомнений в правильности действий Олега ни у кого не было. Не было, впрочем, и претензий, во всяком случае открыто высказанных. И тем не менее необходимость проведения расследования не исключили.
По глазам шефа Олег видел, что тому приходится не сладко. Однако шеф бодрился, ни тревог, ни комментариев не высказывал.
— Возьми отпуск и отоспись... — сказал он Соколову. — Я распоряжусь, чтобы проверили все по полной программе.
Что проверят по полной программе, Олег уточнять не стал. Было ясно, что шеф принял направление действий. При Олеге он лично переговорил с Гусаковым и попросил взять под личный контроль проверку материалов в отношении банка «Титан».
— Только без лишних... — шеф поискал точное слово, — телодвижений. Максимум конспирации. Привлеките самых надежных и проверенных людей. И постарайтесь обойтись своими силами.
Олег понял, что имелось в виду. Провести оперативную проверку только силами управления без привлечения налоговой полиции, МВД и прокуратуры.
Как сложно это осуществить, говорить не приходилось. Позиций в банке, как понял Олег из той давней нахлобучки Тихомирову от Гусакова, никаких. Приобретать их с нуля?
Впрочем, сам банк, как таковой, был всего лишь сто первой спицей. Нужно было выходить на лиц более широкого спектра. Собственно, на тех людей, которые и представляли для Олега угрозу в данный момент.
— Не подумай, что все это я затеял ради тебя. — Шеф словно угадал мысли Соколова. — Своих не сдавал и не сдам. Мне сейчас важно выйти на ту злосчастную цепочку, которая склепалась на самом верху. Ты знаешь, как сейчас оттуда на меня давят... — Шеф дернул щекой. — Вот то-то. Ну ладно, иди!
По этому кругу вопросов в последний раз, уже после отстранения, Олег и инструктировал Адмирала.
— Выходит! Ей-богу выходит! — Глаза Медведя почти вылезли из объектива прибора ночного видения. — Шеф, что делать?
— Пока контролировать. Дай-ка гляну.
Казаков действительно вышел из дома. Был он в одной рубашке и без шапки.
— Куда в таком виде?
— В туалет, — догадался Медведь. — Гадом буду, в туалет.
Все дальнейшее напоминало анекдот.
— Шеф, берем. — Медведь буквально подпрыгивал на месте. — Человек бессилен перед стихией. Помнишь, как в семидесятых шапки в сортире Казанского вокзала срывали?.. Только человек остается один на один со своей бедой, тут преступник хвать у него с головы шапку через низенькую дверь, и тю-тю...
— Логично. Сами справимся.
Двадцать метров до дощатой кабинки — классную базу устроил Медведь — они пролетели в секунду. Дверца была не заперта.
А через минуту обалдевший от случившегося Казаков щурился в лучах стоваттной лампы.
Обыск, проведенный на даче Аллы, результата не дал. Не было денег и у нее на квартире. Казаков на вопросы не отвечал, требовал адвоката и грозил всех уволить. Оружия при себе у него также не было.
— Что будем делать? — Гусаков впал в растерянность. Уверенность в причастности Казакова к теракту была полная, но улик и доказательств, кроме допроса Костырина, — никаких. Прочие свидетели мертвы. На Никольского Гусаков не очень рассчитывал. Когда тот узнает, что ни денег, ни оружия не нашли, — пойдет в отказ.
— Искать! — отрезал Адмирал. — Везде, где можно. Еще раз прощупать каждый сантиметр коллектора. Проверить все адреса Казакова, куда он теоретически мог попасть. Адреса его связей...
— Стоп! — Гусаков хлопнул себя по лбу. — Где первая сводка наружки?
— Первая какая?
— Баня же! Елы-палы! Как мы ее забыли? Помнишь, там речь шла о какой-то сумке?
— Так что сидим?
67
У входа в сауну в тоскливом одиночестве коротали свою нелегкую шоферскую долю водители нескольких черных «Волг».
— Областное начальство! — с ходу определил Тихомиров. — Сейчас проблемы будут.
— В смысле? — Адмирал был настроен решительно, и его не остановил бы даже моющийся в бане Саддам Хусейн.
— Увидишь!
На входе их встретила бравая, бритоголовая и гориллоподобная «личка» — личная охрана.
— Назад! — Охранник встретил Адмирала выпуклым животом.
— Я из ФСБ! — Адмирал дернулся рукой к карману.
— Сам вижу. — Горилла покосился в сторону Тихомирова. — Что надо?
— Сынок, научись разговаривать. Нам надо пройти туда. — Адмирал цедил сквозь зубы — плохой знак.
— Вас приглашали?
— Мы народ темный, без приглашения все больше...
— Без приглашения нельзя. — Охранник снизил тон из уважения к удостоверению центрального аппарата.
— А надо сынок, надо! — Адмирал прикидывал свои силы. Их явно не хватало на четверых амбалов. — А вы, собственно, кто?
— Охрана.
То, что потом сказал Адмирал, он впоследствии вспоминал, как сладкий сон. В отличие от Медведя и покойного Деда, врать он не умел А тут...
— Так вот, охрана, если вы сейчас меня туда не пропустите, через пятнадцать... — Он посмотрел на часы. — Нет, через десять минут здесь никого и некому будет охранять.
Горилла вытаращил глаза.
— Поступил сигнал, что сауна заминирована.
Местное руководство было эвакуировано в три минуты. И в силу ограниченности времени — без вещей и закуски.
Синяя спортивная сумка нашлась в одном из служебных помещений. Деньги и оружие были в целости и сохранности.
68
Практически все было завершено. Следствие шло своим чередом. Костырину, Казакову и Никольскому были предъявлены обвинения. У каждого имелся целый букет статей. К этим лицам Адмирал утратил интерес сразу после начала следствия. Да и какой может быть интерес к людям, лишенным свободы? Сейчас они были безопасны и покорны. И хотя каждый в меру сил и способностей отвергал свою вину, особенно Казаков, судьба их была предрешена, а следствию оставалось добрать необходимые свидетельства, закрепить их и выполнить техническую работу.
Сам Адмирал подчистил хвосты, оглянулся по сторонам и, прикинув с Медведем проделанный объем работы, пришел к выводу, что благодаря затраченной энергии и спаленным нервным клеткам сделано много. Он был горд, как бывает горд человек, исполнивший свой долг. По логике, Адмирал должен был поблагодарить всех за помощь, поднять бокал и, сказав несколько высокопарных фраз о дружбе, братстве и группе крови, малой скоростью отбыть в первопрестольную. Однако с отданием ритуальных почестей он не спешил: поставленная сверхзадача так и осталась пока сверхзадачей. Еще не были нащупаны нити, связывающие махинаторов областного города, с махинаторами приватизации в Белом доме. Теоретически было все ясно, но схема доказательств без реальных материалов рушилась, как песочный кулич.
Скандал, вспыхнувший в печати, потихоньку стал гаснуть и по прошествии некоторого времени сошел на нет. Журналисты так и не получили сатисфакции, но, прослышав об отставке Соколова, постепенно унялись, простили ведомству прошлые обиды, зарыли свои перья-томагавки и даже опубликовали нечто позитивное.
Терять дружбу с ведомством, из которого можно периодически получать нечто сенсационное, было все равно что резать курицу, несущую золотые яйца. Эмоции эмоциями, а гонорар — это все-таки гонорар. Лишиться источника информации было неразумно.