Случившееся стало полной неожиданностью для Кремля и сильно напугало его. Особенную тревогу вызывал союз уличного протеста и парламентской оппозиции – две из четырех партий, прошедших в Думу по результатам выборов, КПРФ и «Справедливая Россия», несколько дней воздерживались от получения мандатов. Кремль стал судорожно искать ответ на требования оппозиции. Понятно, что согласиться на непризнание результатов выборов было невозможно, и нужно было во что бы то ни стало расколоть намечавшийся союз. Достаточно быстро Кремль нашел решение, как воздействовать на лидеров обеих партий: через 10 дней после голосования на встрече с президентом Медведевым они отказались от требований пересмотра результатов выборов по всей стране, заявив, что могут оспаривать их итоги в отдельных регионах. Еще через неделю все избранные депутаты собрались в зале заседаний.
Угроза объединения оппозиции миновала, что не могло не обрадовать Путина. «…Эти выборы были у нас объективными, честными… результат этих выборов, безусловно, отражает реальный расклад сил в стране», «…насчет фальсификации, насчет того, что оппозиция недовольна результатами выборов, – здесь нет никакой новизны, это было всегда, всегда есть и всегда будет»[334], «…выборы в Государственную думу закончились. Все парламентские фракции начали работу – избрали спикера, Дума функционирует. Никаких разговоров о каких-то пересмотрах невозможно вести, кроме одного пути, который законом прописан, – обращения в суд», – заявил он[335]. При этом Путин не скрывал, что его гораздо больше волновали мартовские выборы следующего года, к которым он уже начал готовиться. «…Атаки по этому направлению на выборы, которые состоялись, они имеют второстепенный характер. Главная цель – это следующие выборы, выборы Президента Российской Федерации. [Оппоненты хотят иметь] возможность указывать на то, что эти выборы или будущие будут нечестными, [они хотят] делегитимизировать власть в стране вообще»[336].
Кремль судорожно искал ответы на требования протестующих. Совсем не принять их – означало обострить ситуацию, чего всеми силами хотелось избежать накануне президентских выборов. Очевидно, что пойти на отмену результатов выборов в Думу было невозможно – это толкало ситуацию в сторону «цветной революции»; самым малоопасным с точки зрения последствий было требование о прямых выборах губернаторов: срок их полномочий составлял пять лет. Даже при самом ужасном сценарии, когда на всех выборах кандидаты Кремля проиграли бы, на замену всех губернаторов потребовалось бы пять лет.
Меньше чем через три недели после выборов президент Медведев в своем послании к Федеральному собранию объявил о намерении провести «комплексную реформу… политической системы»[337]. Внесенный вскоре после этого в Думу законопроект помимо возвращения к прямым выборам губернаторов предусматривал облегчение процесса создания политических партий – минимальное число членов партии, требовавшееся для регистрации, уменьшалось в 100 раз, до 500 человек. Кроме того, партии, представленные в Думе или хотя бы в одном региональном парламенте, освобождались от необходимости сбора подписей для участия в думских выборах[338], а для выдвижения своих кандидатов на президентские выборы партиям, не представленным в Думе, теперь нужно было собирать 100 тысяч подписей[339].
В России заговорили о новой «оттепели». Но это были иллюзии.
Длинные новогодние праздники и нежелание парламентской оппозиции объединиться с уличным протестом привели к тому, что давление митингующих стало постепенно ослабевать. Хотя протестные акции еще продолжались и в них участвовали десятки тысяч россиян, никто из оппозиционных политиков не смог предложить план действий. В силу законодательных ограничений оппозиция не имела возможности выдвинуть своего кандидата для участия в президентских выборах. А неожиданно объявивший о своем участии в них Михаил Прохоров отказался открыто критиковать Владимира Путина и не стал делать ставку на протестное движение.
На президентских выборах 2012 г. Владимир Путин снова не встретил серьезного сопротивления и, по официальным данным, набрал 63,6 % голосов. Хотя фальсификации вновь носили колоссальный характер (согласно расчетам по методике Сергея Шпилькина, Путину было добавлено 11 млн голосов), отрыв действующего президента от занявшего второе место лидера коммунистов Зюганова (17,2 %) был настолько велик, что никто из участников не захотел оспаривать итоги выборов.
Накануне инаугурации Владимира Путина, 6 мая 2012 г., на Болотной площади в Москве в непосредственной близости от Кремля в результате провокации властей случились жесткие столкновения участников согласованного протестного шествия с полицией. В итоге прошли массовые задержания полицейскими участников демонстрации с явно избыточным применением силы, переходящим в жестокое насилие, и избиением задерживаемых. Более 30 участников тех событий, которые пытались оказывать сопротивление полиции или сдерживать ее агрессию, позднее оказались на скамье подсудимых в рамках «Болотного дела», 14 из них были приговорены к различным срокам тюремного заключения.
Неизвестно, знал ли Владимир Путин о том, что случившееся стало результатом провокации, или эта ситуация была преподнесена ему как демонстрация реальной «оранжевой» угрозы в России[340], но события 6 мая послужили толчком к усилению репрессий в отношении оппозиции. Помимо уголовного преследования рядовых участников демонстрации 6 мая Кремль инициировал уголовное преследование двух лидеров протестного движения – Алексея Навального и Сергея Удальцова. Против первого было возбуждено несколько уголовных дел, по двум из них суды приговорили политика к условному наказанию[341],[342] за «организацию хищения», хотя все материалы, представленные обвинением, говорили об обычной коммерческой деятельности компаний[343]. Удальцова обвинили в организации беспорядков 6 мая 2012 г. и приговорили к 4,5 года тюремного заключения.
Через 10 дней после столкновений в Москве Государственная дума приняла в первом чтении закон, который резко ужесточил правила организации и проведения митингов и демонстраций в России. Размытые формулировки позволяли трактовать встречу двух и более людей как публичное мероприятие, попадающее под действие закона, и возлагали на организаторов мероприятий ответственность за поведение всех участников. Закон резко усиливал возможные формы административного наказания (штрафы, общественные работы, краткосрочный арест)[344]. Через три недели закон был подписан президентом Путиным и на следующий день вступил в силу. В апреле 2014 г. закон был еще более ужесточен путем введения уголовной ответственности, вплоть до пятилетнего тюремного заключения, для организаторов несанкционированных публичных мероприятий, включая пикетирование.
Либерализация законодательства, регулирующего деятельность политических партий в России, привела к появлению десятков новых партий. А смягчение требований для участия партий в выборах и неудачное выступление «Единой России» на выборах 2011 г. подтолкнули Кремль к новому изменению правил выборов в Думу. В середине 2013 г. закон восстановил старую схему формирования нижней палаты российского парламента: половина депутатов должна избираться по федеральному округу (партийным спискам), вторая половина – по мажоритарным округам[345].
Логика Кремля была вполне понятна: возвращение Владимира Путина в Кремль немного подняло рейтинг «Единой России», но было очевидно, что все новые партии, которые будут участвовать в выборах, скорее всего, будут растаскивать ее электорат. В то же время жесткие ограничения на деятельность политической оппозиции и невозможность роста независимых политиков в условиях полного контроля Кремля за формированием региональных парламентов привели к тому, что на региональном уровне перестали появляться яркие самостоятельные политики, а новые фигуры на федеральном уровне выдвигались Кремлем. И только они имели возможность общаться с избирателями, имея доступ на федеральные телевизионные каналы.
Жесткий контроль за финансовыми потоками партий поставил заградительные барьеры на пути финансирования кампаний политиков, которых Кремль воспринимал как неприемлемых. Ни один бизнесмен не мог себе позволить в открытую финансировать деятельность оппонентов Путина: немедленным следствием этого становились административные проверки бизнеса, которые в случае упорства бизнесмена в защите своих политических взглядов приводили к закрытию банковских счетов и введению запретов на продолжение бизнес-деятельности.
Предельный размер избирательного фонда партии на федеральном уровне составлял 700 млн рублей, а на региональном – от 15 до 100 млн рублей (в зависимости от численности населения). Такие ограничения позволили «Единой России» сформировать на выборах 2016 г. избирательные фонды в размере 2,4 млрд рублей, в то время как три остальные парламентские партии вместе взятые смогли собрать лишь 80 % от этой суммы. Для непарламентских партий возможности получения финансирования были еще более ограничены. «Яблоку», которое получало финансирование из бюджета по итогам выборов 2011 г., и «Партии роста», которую возглавил бизнес-омбудсмен Борис Титов, удалось собрать соответственно 40 и 30 % от предельного размера избирательного фонда на федеральном уровне. Ни одна другая партия не смогла собрать для финансирования своей кампании больше 5 % от установленного предела.