На 8 января 2002 г. было назначено акционерное собрание «Сибура». Накануне Голдовский приехал в офис Алексея Миллера для обсуждения вопросов, связанных с собранием и будущим компании. В папке Голдовского лежали три варианта, из которых он хотел предложить Миллеру выбрать тот, который в наибольшей степени бы устраивал «Газпром»: 1) одна из сторон выкупает активы другой; 2) стороны договариваются о долях в совместном бизнесе; 3) стороны продают все активы и после погашения долгов делят полученную прибыль.
Время начала встречи давно прошло, но руководитель «Газпрома» все еще не приглашал Голдовского к себе в кабинет. Вместо этого в приемную вошли представители Генеральной прокуратуры и арестовали бизнесмена. В этот же день был арестован главный юрист «Сибура» Евгений Кощиц и член правления «Газпрома» Вячеслав Шеремет, который среди прочего курировал финансовые отношения с «Сибуром»[358]. В офисе «Сибура» прошел обыск и выемка документов. Оказывается, накануне один из заместителей Миллера послал заявление в прокуратуру, в котором обвинил Голдовского в превышении должностных полномочий и нанесении ущерба «Сибуру».
Голдовского и Кощица 10 дней продержали в следственном изоляторе без предъявления обвинения. По словам Голдовского, ему сразу же сделали «предложение, от которого невозможно отказаться»: передать «Газпрому» право голосования на собрании акционеров акциями, принадлежащими компаниям Голдовского, и продать газовой монополии принадлежащие ему активы. Через 10 дней обоим бизнесменам предъявили официальные обвинения, и требование о продаже активов звучит более жестко. К концу января Голдовский согласился на сделку, понадеявшись быстро выйти из СИЗО. Он подписал все необходимые документы, дававшие представителям «Газпрома» право голосования на собрании, а также передававшие в залог «Газпрому» все активы, принадлежащие компаниям бизнесмена.
Однако, как гласит русская пословица, аппетит приходит во время еды. От Голдовского потребовали продажи не только активов, которые предполагалось консолидировать в «Сибуре», но и принадлежащей ему недвижимости. Голдовский отказался, и ситуация заморозилась на два месяца. В мае требование о продаже недвижимости было снято, и стороны быстро подписали все документы о сделке[359]. Тем не менее уголовное дело против Голдовского и Кощица не было прекращено, и в конце июля началось рассмотрение обвинения в суде, которое продолжалось два месяца. В августе обоих обвиняемых суд выпустил под залог. В конце сентября Голдовского и Кощица признали виновными в превышении полномочий (в июле «Газпром» и «Сибур» отозвали заявления о нанесении им имущественного ущерба) и приговорили к семи месяцам заключения, ровно к тому сроку, какой оба бизнесмена уже провели в тюрьме к моменту оглашения приговора. Яков Голдовский немедленно уехал из России, куда не приезжал потом несколько лет.
Судьба самого «Сибура» сложилась непросто. Изначально менеджеры «Газпрома» не считали целесообразным сохранение консолидированной компании и готовы были пойти на распродажу активов. Однако вскоре они поняли правильность бизнес-идеи Голдовского и продолжили реализовывать разработанный его командой план развития «Сибура». Но переработка сырья и конкурентные рынки не привлекали менеджеров «Газпрома» – в 2007 г. газовая монополия заявила, что нефте- и газохимия не являются сферой интересов компании, и в рамках обмена активами передала по заниженной цене акции «Сибура» дочернему «Газпромбанку»[360], которым управлял банк «Россия», принадлежащий другу президента Путина Юрию Ковальчуку. Еще через год «Газпромбанк» подписал соглашение о продаже 50 % плюс одной акции «Сибура» топ-менеджерам компании, однако в сентябре того же года было объявлено о прекращении переговоров по причине резкого изменения «ситуации на фондовом и кредитном рынке».
В июле 2010 г. государство сделало неожиданный «подарок» «Сибуру»: «Банк развития» (Внешэкономбанк) выделил компании кредит почти на $1,5 млрд для строительства завода по производству полипропилена[361]. В сентябре этого же года нашелся инвестор, заинтересованный в развитии «Сибура», – главный акционер быстро растущей газовой компании «Новатэк» Леонид Михельсон, который выкупил сначала 50 % акций «Сибура» у «Газпромбанка», а потом и оставшиеся акции[362]. В октябре 2011 г. друг президента Путина Геннадий Тимченко купил у Михельсона немногим более трети акций «Сибура»[363]. В ноябре 2014 г. Тимченко продал примерно 40 % от своей доли в «Сибуре» одному из топ-менеджеров компании – Кириллу Шамалову, которого называли мужем младшей дочери президента Путина. Деньги на покупку (чуть более $1,7 млрд) молодому менеджеру одолжил «Газпромбанк»[364]. В июне 2015 г. государство сделало еще один подарок «Сибуру»: по решению президента Путина компании был предоставлен долгосрочный кредит в сумме $1,75 млрд за счет средств Фонда национального благосостояния для реализации крупнейшего проекта – строительства предприятия по пиролизу, – совокупный объем инвестиций в котором оценивается чуть менее чем в $20 млрд[365]. В декабре того же года 10 % акций «Сибура» купила китайская Sinopec, а еще через год такой же пакет акций совместно купили Silk Road Fund и China Development Bank[366].
Летом 2018 г. пошли разговоры о возможном превращении «Сибура» в публичную компанию и продаже акционерами части своих акций. В ходе подготовки размещения акций на бирже инвестиционные консультанты оценили капитализацию «Сибура» примерно в половину от капитализации «Газпрома». Вот такую компанию задумал в свое время создать Яков Голдовский.
Еще в 1980-е советские геологи открыли огромные месторождения нефти и газа в районе острова Сахалин (более 7 млрд тонн нефтяного эквивалента). Однако отсутствие необходимого опыта у отечественных нефтяников не позволяло взяться за их освоение. В конце 1980-х начались переговоры с крупнейшими западными компаниями о возможности реализации проектов на условиях соглашения о разделе продукции (СРП). В 1994 г. такое соглашение было подписано в отношении лицензионного участка «Сахалин-2». Акционерами созданной для этого проекта компании Sakhalin Energy стали Shell, Mitsui и Mithsubishi, которые после принятия в 1996 г. российского закона, регламентирующего соглашения о разделе продукции, начали работы по освоению месторождения.
В 2000-е «Газпром» задумался о диверсификации бизнеса и помимо традиционных для себя европейских рынков стал присматриваться к быстрорастущим рынкам в Азии, а также проявлять интерес к рынкам сжиженного газа (СПГ). Естественно, что в первую очередь «Газпром» обращал внимание на те проекты, которые реализовывались в России, и, конечно, не мог пройти мимо Sakhalin Energy. Желание войти в этот проект у «Газпрома» было настолько велико, что уже к июлю 2005 г. он договорился с Shell об обмене активами: в обмен на 25 % плюс одну акцию Sakhalin Energy «Газпром» был готов передать Shell 50 % в компании «Заполярное-Неоком», которая готовилась разрабатывать нижние слои крупнейшего газового месторождения России «Заполярное», находящегося на Ямале. Объявляя о своем соглашении, «Газпром» и Shell сообщили, что обмен активами будет неэквивалентным и по результатам оценки проектов одной из сторон нужно будет доплатить разницу[367].
Можно только гадать, что двигало менеджерами Shell, но через неделю после подписания соглашения об обмене активами они заявили, что смета расходов в рамках проекта «Сахалин-2» увеличивается с $12 млрд до $20 млрд. Это требовало бы от «Газпрома» как участника проекта увеличить вложения в его реализацию. Кроме того, увеличение расходов по проекту отодвигало на длительный срок момент получения дивидендов, а также создавало угрозу резкого снижения будущих доходов государства в связи со снижением рентабельности проекта. Кремль и руководители «Газпрома» восприняли такое поведение партнеров как желание их обмануть.
Попытки российских властей договориться об уменьшении объема инвестиций не привели к успеху, и тогда Кремль решил, что Sakhalin Energy должна быть показательно наказана, чтобы остальные иностранные компании, работающие в нефтегазовом секторе, были более сговорчивы.
На компанию обрушился вал экологических проверок; за короткий срок были выявлены десятки нарушений природоохранного законодательства: несанкционированные вырубки лесов, загрязнения рек, в которых нерестится лосось, создание препятствий на пути миграции серых китов и т. д. В июле 2006 г. Минприроды начало комплексную экологическую проверку компании Sakhalin Energy[368],[369], а еще через три дня Сахалинский областной суд признал недействительным положительное заключение государственной экологической экспертизы, выданное Sakhalin Energy на проект строительства временного причала в заливе Анива[370], после чего компания была вынуждена приостановить строительство трубопроводов.
31 августа Минприроды заявило о фактах загрязнения окружающей среды морскими объектами «Сахалина-2» и пригрозило лишить компанию лицензии на водопользование, если факты загрязнения подтвердятся в ходе более детального исследования. Угроза экологических штрафов, которые по законодательству того времени были весьма скромными, не сильно испугала западных участников проекта, и тогда российские власти нажали «ядерную кнопку», заявив о возможности отзыва лицензий на разработку месторождений.