В конце августа российский министр природных ресурсов и экологии Юрий Трутнев заявил о «варварских» методах разработки месторождения и меньше чем через три недели подписал приказ об отмене положительного заключения государственной экологической экспертизы[371]. Однако стало очевидно, что Кремль к тому времени не принял решения, что делать дальше, – приказу Минприроды не присвоили номер, ситуация оставалась «подвешенной», российские власти продолжали наращивать свое давление.
В начале октября Счетная палата сообщила о завершении проверки проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2»[372] и заявила о том, что проект «Сахалин-2» «продолжает реализовываться на невыгодных условиях для России», которая получит не более 10 % добываемой продукции.
В конце октября министр Трутнев заявил, что нарушения по проекту «Сахалин-2» подпадают как минимум под пять статей Уголовного кодекса РФ, и дал поручение передать материалы проверок в Генпрокуратуру[373].
В середине ноября заместитель руководителя Росприроднадзора Олег Митволь заявил о намерении России обратиться в стокгольмский арбитраж c требованием взыскать с оператора проекта Sakhalin Energy до $30 млрд за нанесение экологического ущерба. Одновременно чиновник направил письмо в Федеральное агентство водных ресурсов, в котором сообщил о нарушении компанией Sakhalin Energy условий 19 лицензий на водопользование, и ходатайствовал об их отзыве[374]. Очевидно, что, лишившись лицензий на водопользование, Sakhalin Energy не могла продолжать работы по проекту и завершить строительство инфраструктуры в намеченные сроки, к 2008 г. 5 декабря действие 12 лицензий было приостановлено[375]. Учитывая, что вся будущая добыча углеводородов уже была законтрактована с покупателями, Sakhalin Energy грозили многомиллиардные неустойки за срыв поставок[376].
8 декабря президент Владимир Путин провел заседание Совета безопасности по вопросу освоения шельфа. В этот же день руководители Shell Йерун ван дер Веер и «Газпрома» Алексей Миллер провели напряженные переговоры. 11 декабря компания Shell, поняв, что у нее нет никаких шансов на противостояние государственной машине, приняла решение продать «Газпрому» контрольный пакет (50 % плюс одна акция) в компании Sakhalin Energy[377]. Переговоры по сделке заняли менее недели, все акционеры отдали «Газпрому» по половине принадлежавших им акций суммарно за $7,45 млрд[378], что оказалось заметно ниже ожидавшихся аналитиками $9–10 млрд[379].
Еще через неделю Путин в Кремле встретился с акционерами Sakhalin Energy и сообщил: «Экологические ведомства России и наши инвесторы договорились о порядке решения возникших вопросов. Я знаю, что у вас еще предстоят встречи в Министерстве природных ресурсов, но, насколько меня проинформировали, принципиально вопрос можно считать решенным, а подходы к решению проблем согласованными». Одновременно Путин подвел черту под обсуждением вопроса о смете расходов, заявляя, что найдено «решение проблемы рисков, связанных с увеличением расходов на реализацию проекта. Российская сторона удовлетворена серьезным, обстоятельным и деловым подходом наших партнеров, которые берут эти риски на себя»[380]. На этой же встрече российский министр промышленности Виктор Христенко подтвердил, что «удорожание (проекта) никак не скажется на доходах Российской Федерации».
Таким образом, Shell потеряла акционерный контроль над проектом, согласилась на ухудшение финансовых условий своего участия в нем и не получила обещанной доли в «Заполярном».
В конце марта 2007 г. Sakhalin Energy передала в Минприроды план по устранению экологических замечаний, «подготовленный при участии специалистов «Газпрома» и научной общественности»[381], большая часть которого должна была быть реализована до конца 2008 г. При этом выяснилось, что основную часть этих мероприятий в любом случае предполагалось реализовать при осуществлении проекта, так что это не вело к дополнительным затратам.
Проект «Сахалин-2» продолжился без каких-либо препятствий. В декабре 2008 г. Sakhalin Energy стал лауреатом премии Минприроды России «Лучший экологический проект года», получив специальный диплом «Защита западной популяции серых китов»[382].
Хорошо известно, что нефтегазовый сектор является опорой российской экономики. Основные запасы российских углеводородов и основные центры их добычи расположены в Западной Сибири, месторождения которой активно осваиваются с 1970-х гг. Во времена Советского Союза открытых месторождений и их запасов было более чем достаточно для бесперебойной работы нефтегазового сектора на протяжении 25–30 лет, но советская плановая система смотрела дальше, и уже с 1980-х гг. советские геологи начали активное изучение Восточной Сибири.
В 1987 г. на севере Иркутской области, в труднодоступной ненаселенной тайге, было открыто гигантское газоконденсатное Ковыктинское месторождение, запасы газа на котором тогда оценивались в 1,9 трлн куб. м[383]. Помимо того, что месторождение находилось в удаленном районе (450 км от Иркутска), его потенциальная разработка осложнялась тем, что в Иркутской области отсутствовала система газоснабжения (регион получал дешевую электроэнергию от гидроэлектростанций, построенных на реке Ангаре), а сам газ был насыщен гелием, для которого не существовало рынка сбыта. По этим причинам разработка Ковыкты в Советском Союзе была отложена на будущее.
После развала СССР на базе Ковыктинского месторождения была создана компания «РУСИА Петролеум», которая постепенно начала бурить разведочные скважины для уточнения размеров и структуры месторождения. Работы шли не спеша – рынки сбыта газа были неочевидны: потребности Иркутской области невелики, экспорт газа в Китай в то время не считался возможным (экономика Китая только 10 лет спустя стала крупнейшим в мире потребителем природных ресурсов), до ближайшего газопровода, принадлежащего российскому монополисту «Газпрому», более 1000 км, а сам «Газпром» не испытывал недостатка более дешевого газа для снабжения России и для экспорта.
Работа «РУСИА Петролеум» в 1990-е помимо этого осложнялась непростой общей экономической ситуацией – привлечь долгосрочное финансирование для столь неочевидного коммерческого проекта было невозможно, акции компании были разделены между несколькими игроками, которые не могли предоставить ей необходимые ресурсы.
К концу 1990-х структура акционеров изменилась, но не стала от этого проще: появились три акционера с блокирующими пакетами, размер которых составлял 25–30 % («Интеррос», ТНК и ВР), а еще 14 % акций принадлежало администрации Иркутской области. Отношения между акционерами были весьма напряженными – ТНК и «Интеррос» вели корпоративную войну вокруг нефтяной компании «Сиданко, в которой «Интерросу» с партнерами принадлежал 51 % акций, еще 10 % акций принадлежали английской компании ВР. Однако отсутствие квалифицированного менеджмента, слабый контроль за дочерними компаниями и резкое ухудшение финансовых показателей из-за падения цен на нефть привели к тому, что компанию не удалось удержать в консолидированном виде. В 1998 г. ТНК инициировала процесс банкротства «Сиданко» и впоследствии взяла под свой контроль ключевые добывающие подразделения этой компании – «Удмуртнефть», «Черногорнефть» и «Кондпетролеум». В 1999 г. «Сиданко» потеряла Ангарский нефтехимический комбинат и Хабаровский НПЗ. Хотя финансовое положение «Сиданко» после этого улучшилось, «Интерросу» стало очевидно, что компания лишилась перспектив развития, и в 2001 г. «Интеррос» продал ТНК свой пакет акций в «Сиданко».
Конфликт между «Интерросом» и ТНК получил продолжение и в «РУСИА Петролеум»: летом 2001 г. на основании исков физических лиц суды Курска и Ханты-Мансийска запретили представителям «Интерроса» участвовать в акционерном собрании, проходившем в Иркутске, на котором пакет «Интерроса» был размыт за счет выпуска дополнительных акций «РУСИА Петролеум», переданных ТНК в обмен на 100 % акций нефтяной компании «Верхнечонскнефтегаз». Хотя английская ВР в тот момент формально была партнером «Интерроса», она не заблокировала решение акционерного собрания – ВР уже очевидно стала наводить мосты и выстраивать отношения с ТНК, более сильным игроком, что в 2003 г. закончилось созданием компании «ТНК-ВР».
Через некоторое время корпоративная война утихла, и отношения между ее участниками перешли в состояние напряженного нейтралитета. В какой-то мере этому способствовало завершение конфликта вокруг «Сиданко», а также то, что к этому времени быстро выросшая китайская экономика начала активно наращивать потребление газа, а многочисленные российские и китайские компании – вести прямые переговоры о поставках природных ресурсов. «РУСИА Петролеум» стала активным участником таких переговоров, ее представители участвовали в официальных визитах российских руководителей в Китай, что позволяло надеяться на относительно радужные перспективы развития компании.
Строящийся альянс ТНК и ВР привел к тому, что представители этих компаний получили большинство в совете директоров, что было достаточно для принятия многих текущих решений, однако блокирующий пакет «Интерроса» позволял ему играть решающую роль в вопросах выбора схем, методов и объемов финансирования работы компании. Не имея возможности участвовать в управлении компанией, «Интеррос» категорически блокировал любые решения о привлечении дополнительного акционерного капитала; все финансирование деятельности компании шло за счет займов ТНК и ВР.