— Не знаю. Он потом подошел.
— Что значит «потом»?
— Я время не засекал. Может, минуты две. Я сам его по рации вызвал, когда все случилось.
— Понятно, — Журов повернулся к Краснову: — У вас будут еще вопросы, Евгений Борисович?
— А где все-таки гильза?
— Откуда я знаю?.. Там где-то валяется…
— А у вас, Сергей Сергеевич, есть вопросы? Или, может, просьбы?
— Маринку отпустите.
— Вообще-то, дело Наумовой уже передано в районное управление внутренних дел, по подследственности. Но я уверен, что в свете вновь открывшихся обстоятельств они выпустят ее на подписку о невыезде.
Краснов посмотрел на Елагина с легким сочувствием:
— Сейчас я допрошу вас в качестве подозреваемого. Мы обязаны предоставить вам адвоката. У вас есть кто-нибудь или пригласить дежурного?
— Приглашайте, — устало ответил Сергей.
С улицы через открытое окно ворвались трели автомобильной сигнализации. Олег Паленов, еще не совсем проснувшийся, досадливо поморщился и повернулся на другой бок. И в следующую же секунду до него дошло, что как раз такой сигнал — у его «тойоты», и вчера вечером он не стал загонять ее в гараж, припарковал у дома. Вскочив с кровати, он дернулся к окну.
Возле его машины стоял какой-то тип с «Чупа-чупсом» во рту и беспардонно ковырялся в замке водительской двери.
— Э! — крикнул Паленов. — Чё надо?!
Взломщик на законное возмущение автовладельца никак не отреагировал. Даже головы не повернул. Умолкнувшая было «тойота» вновь разразилась отчаянными воплями о помощи.
«Ни фига се… Уже днем, бля».
Олег мигом напялил джинсы, схватил рубаху и, наспех сунув ноги в кроссовки, выскочил из дома.
На выходе дорогу ему неожиданно преградил тот самый тип с «Чупа-чупсом». И тут же за спиной Паленова вырос другой, появившийся из-за тополя.
Как-то все это нетолерантно.
— Спокойно, Олежек, без суеты, — произнес первый, оттесняя Паленова внутрь и доставая из кармана удостоверение. — Криминальная милиция, капитан Бухаров. Не слышал о таком?
— Ну а если нет?
— Ну а если нет — будем знакомы. И по случаю нашего нежданного знакомства в гости тебя хочу пригласить.
— У вас что — ордер есть?
— Ух, какие ты слова знаешь… Грамотный. Это хорошо, когда человек грамотный. С таким и разговаривать приятней. Нет, ордера у меня нет. Только для задушевного разговора ордер не требуется. Кстати, как юрист юристу, напомню, что грамотнее говорить не «ордер», а «постановление». И если таковое выписано, то уже не разговоры идут, а допросы. И везут на них в наручниках. Улавливаешь разницу?
Олег промолчал.
— Улавливаешь, — удовлетворенно кивнул Бухаров. — Ну так что — в гости поедешь или наручники доставать?
— Зачем было машину ковырять? — ответил Паленов уже без вызова в голосе. — Зашли бы в дом и переговорили бы спокойно.
— С машиной твоей ничего не случилось. Я аккуратно.
— Погодите. Пойду, переоденусь.
— В морге тебя переоденут… — мрачно отозвался Андрей. — Да шучу я, не дрейфь. А переодеваться не надо — не в театр едем.
Паленов неопределенно качнул головой и проследовал к милицейским «Жигулям».
В машине те не проронили ни слова. Олег попытался поинтересоваться, о чем они собираются с ним говорить, но сидевший рядом оперативник, не ответив, отвернулся к окну, продолжая посасывать «Чупа-чупс». Судя по запаху — апельсиновый.
Войдя в кабинет, Бухаров кивнул на свободный стул перед одним из четырех столов.
— Устраивайся, покалякаем… О делах наших скорбных, как говорил товарищ Горбатый.
Паленов опустился на стул.
Оперативник достал из стоявшего за его спиной сейфа черный полиэтиленовый пакет и, приоткрыв, положил его на стол перед задержанным.
— Знакомые штучки?
— Ну, пистолеты…
— Да не «ну, пистолеты», а пистолеты системы Макарова. И не просто пистолеты Макарова, а похищенные в одной из воинских частей. Это уже установлено. Установлено также, в какой именно. В той самой части, между прочим, где у тебя есть знакомые. Фактик этот ни на какие размышления не наводит?
— А что, теперь запрещено иметь знакомых в воинских частях? — изобразил удивление Олег.
— Упаси господи, — мотнул головой Бухаров. — Сам с вояками пересекаюсь периодически. Здоровы, черти, водку жрать… Только вот незадача: эти пистолеты изъяты у лиц, задержанных в момент совершения незаконной сделки по продаже оружия и боеприпасов. Той самой сделки, в которой принимал участие твой брат. Это что — тоже случайное совпадение?
— Думайте, как хотите. Я об этих Ромкиных делах не знал ничего. И меня на этот счет уже допрашивали.
— Не знал, говоришь… А Джамала ты тоже не знаешь?
— Какого Джамала?
Вместо ответа Андрей открыл ящик стола и, достав оттуда фотографию, сунул ее под нос Паленову.
— Не знаю, — проговорил Олег, стараясь выглядеть спокойным. — Не видел никогда.
— А Виктора Калинина по кличке Седой, который вместе с Романом оружие ингушам толкал, тоже не знаешь и не видел никогда?
— Почему? Седого знаю. Но так… «Здрасте» да «до свидания». Выпивали иногда вместе. Как вы с вояками.
— И все?
— А что еще? Про то, что Седой с Ромкой накануне того дня… ну, когда убили его… во дворе о чем-то разговаривал, я тоже следователю рассказал. О чем говорили — не знаю. Я только в окно видел, как брат следом за ним из дома выскочил, и…
— Это все хорошо, — перебил Бухаров, — но меня сейчас не Ромка интересует, а его старший брат. Ты у нас, получается, белый и пушистый, как новогодний снег. Ничего не знал, ничего не видел…
— А что, все кругом преступники должны быть, что ли? — пожал плечами Паленов.
— Ты на всех стрелки не переводи. Еще раз спрашиваю: знаешь Джамала?
— Нет.
Бухаров снова открыл ящик стола, достал оттуда чистый лист бумаги и пододвинул Олегу:
— Тогда вот тебе бумага… вот тебе ручка… Пиши!
— Что писать?
— А все то, что мне сейчас сказал. Что Джамала никакого не знаешь, что оружия никому не продавал, что человек на предъявленной фотографии тебе не знаком… Пиши-пиши! Или что — не так это? Передумал?
Олег повел плечами и взял ручку.
— Как писать?
— Как обычно. Начальнику УВД города Юрьевска… Теперь вот здесь, по центру, пишешь: «Объяснение»… Молодец. Ну а дальше от себя — все, о чем только что говорили. Я, Паленов Олег Иванович, по существу заданных мне вопросов поясняю, и так далее… Своими словами пиши, чтоб не говорил потом, будто под диктовку.
Опер убрал в сейф пакет с пистолетами и, терпеливо дождавшись, пока Паленов закончит трудиться, отобрал у него бумагу.
— Так… Я, Паленов Олег Иванович… поясняю… не участвовал… не знал… не знаком… Что ж, вопросов нет. Число поставь. Вот здесь, внизу… И — фамилию разборчиво… Молодец!
— Все, я могу идти?
— Ну что ты… Я ж тебе еще самое интересное не показал, — Бухаров снова отпер сейф и достал оттуда другой пакет, красный. — Это тоже «ну, пистолеты»?
— А что же еще… — бросив беглый взгляд, пожал плечами Олег.
— Правильно. И похищены они все в той же воинской части. Интересное совпадение, не правда ли?
— А мне-то что с того?
— Сейчас поясню, — согласно кивнул оперативник. — Эти стволы тоже были изъяты у ингушей. Только уже не у Джамала, которого ты все равно не знаешь, а у других. Те очень злыми людьми оказались. Умыкнули из бани двух барыг и решили вернуть их в семьи за небольшую плату. Только вот не повезло ребяткам. Мало того что денег не заработали, так еще и под СОБР попали. Причем… хм… два раза. После этого, кстати, беседовать с ними было одно удовольствие. И вот тут мы подходим к самому главному. Эти в прошлом злые, а ныне исключительно добрые ингуши рассказывают страшные вещи. Оказывается, стволы эти им продал не кто иной, как ты! Два месяца назад. Причем они клятвенно уверяют, что это была далеко не единственная ваша сделка. Как видишь, Олежек, круг замкнулся. Слишком много совпадений… Что на это скажешь?
— Врут.
— Не катит, — Бухаров вытащил, наконец, леденец изо рта. — Если врут, то слишком уж складно. Допрошены эти ребята были порознь, а показывают одно и то же. И по фотографии все тебя дружно опознали. Тут уж случайностью не пахнет. Ну я понимаю — Седой, он лысый, что с него взять? Но ты-то, нормальный волосатый мужик и помогаешь террористам… Почему?!
— Позвоните Журову, — глухо обронил Паленов после мучительной для него паузы.
— Кому?
— Журову. Подполковнику из Москвы.
— Ах, этому… А зачем? Мавр сделал свое дело. И, насколько мне известно, Журов завтра утром улетает к родным пенатам. Ему теперь лишние хлопоты не нужны.
— Я еще раз говорю: позвоните Журову, — упрямо повторил Олег. — Он вам все объяснит. Без него я ничего говорить не буду.
— Ах, даже так… — Бухаров насмешливо поглядел на Паленова и, откинувшись на спинку стула, вдруг произнес с неожиданной жесткостью в голосе: — Нет, голубь сизокрылый, будешь говорить. Еще как будешь… И не говорить даже, а петь. Соловьем курским заливаться. Причем теперь ты мне не только про торговлю оружием все выложишь, но и про ваши дела с Журовым. Раз уж ты сам о них упомянул… Улыбаешься? Ничего, сейчас подправим твою улыбку.
Опер поднялся и, обойдя стол, затормозил возле Олега.
— Ингуши, как я только что сказал, тебя сдали. Под протокол. Врут они, не врут — это на данный момент не имеет никакого значения. Важно, что на основании этих показаний мы можем упрятать тебя в камеру. Прямо сейчас. И надолго.
Паленов криво усмехнулся:
— Без разрешения суда не можешь.
— И снова мимо, юрист! Могу и без суда — на сорок восемь часов. Уголовное дело возбуждено, и следователь постановление выпишет без вопросов. А судья после санкцию на арест с удовольствием подмахнет. Терроризм — не игрушки, и под это дело пойдешь на нары как миленький. Никто слова поперек не скажет, в том числе и твой Журов, будь он хоть трижды президент.
Бухаров наклонился к задержанному, словно сказку на ночь хотел рассказать.