– И как он стал подданным английского королевства? – перебил меня император.
– Из-за семейного скандала, я особо не интересовался этим моментом его жизни, Розенблюм, взяв себе имя Сигизмунд, отбыл в Южную Америку. В девяносто пятом году устроился поваром в экспедицию британского МИДа в Бразилии. Спас от смерти во время экспедиции высокопоставленного работника министерства Чарлза Фотергилла, который позже помог ему получить британский паспорт и приехать в Великобританию. В Лондоне Сигизмунд Розенблюм торговал патентованными лекарствами, одновременно являясь агентом Скотланд-Ярда. Одним из его клиентов был пожилой священник Хью Томас, который умер с помощью нашего прыткого молодого человека. А буквально через пару месяцев Шломо становится мужем молодой вдовы священника Маргарет Сидней. Меняет фамилию и имя. Так появляется англичанин – Сидней Рейли.
– Какой-то приключенческий роман получается, – хмыкнул Николай.
– Да, жизнь у мистера Рейли очень насыщенная в последние годы, ваше императорское величество. По заданию Скотланд-Ярда в девяносто восьмом году он убивает курьера французских анархистов, чтобы получить нужные документы. После этого переходит на службу в МИД Британии. Последние два года под видом английского торговца и антиквара работает у нас в столице. Имеет обширные связи от «Иванов» и революционеров до сенаторов, – с этими словами я передал императору листок со списком фамилий столичной элиты.
Государь впился в список глазами. Дочитав до конца, откинулся в кресле и закрыл глаза.
– Этого не может быть, – наконец прошептал он.
– Николай Александрович, я еще раз проверю эту информацию. Но, боюсь, это правда. Расписок нашли немного, только за этот месяц, при этом четверть фамилий в них присутствует.
– Господи, Тимофей Васильевич, что же делать?! Как же править в этой стране?! – император надолго замолчал, а я ждал, что он скажет дальше.
Прошло больше минуты. Николай, смотревший пустым взглядом куда-то выше моей головы, встрепенулся, энергично растер ладонями лицо.
– Представляете, Тимофей Васильевич, мой отец в последние годы мне часто говорил, что быть императором значит постоянно искать компромиссы. Он был сильным правителем, но, по его словам, не обладал такой уж огромной и единоличной властью. В первую очередь его сдерживало большое семейство Романовых. Почти в любом вопросе ему приходилось опираться на них, плюс дворянство, правительство, министры и прочие… – Николай горько усмехнулся. – Как он говорил, самый хороший правитель тот, кто не издает указов. Его все любят, потому что он никому не мешает. Но стоит начать активно работать, издавать законы, следить, чтобы твои родственники и элита не передрались, перестали воровать, как тебя перестают любить. А ты даже никого не можешь осудить за серьезное преступление, имея все доказательства на руках, иначе долго не проживешь.
Император вновь замолчал. Прошло несколько секунд, и Николай спросил:
– Что по попытке взорвать мой поезд?
– Рейли признался, что это покушение организовал он по прямому указанию английского посла сэра Чарльза Скотта.
– Вот как?! Значит, в фениев не поверили?
– Видимо, так, ваше императорское величество.
– А что по моему дяде, который Владимир Александрович?!
– Здесь только предположения Рейли. Сам он с великим князем не общался, но не исключает некоторой договоренности между великим князем Владимиром Александровичем и Георгом Пятым. По указанию посла подсадил младших Владимировичей на денежные долги. У Андрея сумма составляет тридцать тысяч. У Бориса – сорок тысяч. Также оба начали активно пользоваться кокаином.
– То есть прямых доказательств нет?!
– Пока нет. Но я провел только первый допрос в очень мягких условиях. Усилим нажим, думаю, всплывет еще много интересного. Шломо даже попытался торговаться.
– Хорошо, Тимофей Васильевич, продолжайте. И если появится что-то новое, немедленный доклад мне.
– Слушаюсь, ваше императорское величество.
Глава 9Первый опыт
Я сидел в столовой комнате или зале за столом, сервировку которого для завтрака заканчивала горничная. Это будет мой первый завтрак в новой квартире, до этого я был в ней только один раз, забежав после свадьбы перед отъездом в имение.
Вчера я приехал в столицу, где должен был решить несколько важных вопросов. Две недели назад внезапно закончился мой медовый месяц. Машенька с родителями прожили в Курковицах еще неделю и, получив от меня известие, что в ближайшее время я буду сильно занят на службе, решили поближе познакомиться с полученным в подарок домом в столице и квартирами. Об этом они уведомили меня с телеграфа железнодорожной станции, отправляясь в Санкт-Петербург. Поэтому, прибыв из Гатчины в столицу, я отправился в свой новый дом.
Что я могу сказать, при более внимательном знакомстве с недвижимостью – дом и квартиры поражали. Я в имении в основном пользовался кабинетом и спальней, иногда в библиотеке засиживался. В Гатчине в моем распоряжении была одна комната, в центре – личный кабинет и комната для совещаний. Мне как бы больше и не надо было. А здесь четырехэтажная громадина, квартира из четырнадцати комнат. Куда их столько?! А через площадку квартира тещи с тестем и тоже из четырнадцати комнат, не считая кухни и подсобок.
Когда меня вчера восторженная жена водила по комнатам, мне оставалось только восхищенно ахать и охать. Больше всех была довольна Нина Викторовна. После Дальнего Востока оказаться в столице. Вновь окунуться в светскую жизнь. Тем более неделю назад был объявлен указ императора о назначении тестя членом Военного совета Военного министерства с присвоением ему звания генерала от инфантерии.
В общем, сплошная лепота. Шикарные квартиры. Удачно вышедшая замуж дочь. Неплохие служебные перспективы мужа и зятя. Что еще для любящей матери и жены нужно. Дошло уже даже до того, что за вчерашним обедом-ужином мне объявили, что Беневские-старшие решили продать одно из своих имений, доставшееся по наследству Нине Викторовне. На вырученные деньги прикупить землицы у княгини Трубецкой. Елизавета Эсперовна из-за полного отсутствия знаний по ведению сельского хозяйства своими требованиями и непомерными тратами довела дела своей усадьбы Елизаветино до ручки и начала потихоньку распродавать земли и имущество.
Об этом мне еще три года назад мой «золотой» управляющий сообщал и намекал, что желательно бы расширить наши, точнее мои, земли. Но мне тогда деньги нужны были на дела с Мадсеном, поэтому покупку земли и расширение хозяйства я отменил. А сейчас почему бы и нет. Тем более не мои деньги. А вот от постройки нового дома я Беневских отговорил, сказав, что моих двух домов в Курковицах и Калитино нашим семействам хватит, а сэкономленные деньги лучше Сазонову отдать. Тот найдет, куда их вложить для развития «колхоза» и получения маржи.
Предварительная договоренность с княгиней была достигнута, и в ближайшие два-три месяца Беневские планировали провернуть данную операцию с недвижимостью. Сыну Ивану оставалось в наследство еще одно имение, где тот уже начал проводить экономические эксперименты по созданию «коммуны», а всё купленное у Трубецкой отойдет Машеньке.
Наконец дождавшись, когда горничная подаст на стол омлет, нарезанную ветчину, домашние булки, свежее сливочное масло и сливки, в гордом одиночестве я приступил к завтраку. Времени было еще только семь утра. Как я уже узнал, Беневские вставали к восьми, завтракали в девять. Но мне уже в восемь часов надо было быть у Зубатова. Тот был ранней пташкой, да и работал сейчас образцово-показательно, чтобы закрепить за собой полученное место начальника столичного охранного отделения.
На сегодняшний вечер был запланирован захват ячейки социалистов-революционеров. С Рейли пришлось поработать вдумчиво и продолжительно. Этот еврейский поц цеплялся за жизнь и сдаивал информацию очень медленно, даже под пытками. Первичную информацию, которую он слил в первый допрос, изобразив страх, необходимо было перепроверить, и вот тут Шлома показал себя достойным и стойким противником. Если себя и погибших пособников он сдал сразу, то дальше разговаривал очень неохотно, но всё же говорил.
По великому князю Владимиру Александровичу удалось из Сиднея выбить, что тот несколько раз встречался с английским послом Чарльзом Скоттом, и там обсуждался вопрос о восшествии князя на российский престол в случае гибели еще Александра Третьего и всех наследников по его линии.
Обсуждая эту информацию с Николаем, мы пришли к заключению, что с его дядей надо что-то делать в плане его дальнейшей жизнедеятельности. Причем неофициально и желательно, чтобы никаких нитей к императору не тянулось. Проще всего было пристрелить Владимира Александровича, да и дело с концом. Если стрелять от Петропавловской крепости, то до подъезда его дома метров шестьсот будет. Выстрел, конечно, сложный, но не запредельный. Можно и другую лежку подобрать. А потом пускай ищут неизвестного убийцу. Но в киллера императора Всероссийского мне что-то не захотелось превращаться, поэтому предложил Николаю поступить с дядей так, как он пытался поступить с ним. Есть же у нас революционеры со взором горящим и пылающим сердцем. Тем более ничего нового Владимир Александрович не придумал.
Жил в свое время и совсем недавно инспектор секретной полиции Отдельного корпуса жандармов подполковник Судейкин Георгий Порфирьевич. Занимался он агентурной работой в среде революционеров и смог завербовать одного из руководителей Центральной группы партии «Народная воля» Дегаева Сергея Петровича, который принимал участие в подкопе на Малой Садовой, чтобы взорвать Александра Второго.
В общем, этот Дегаев выдал властям многих народовольцев, в том числе Веру Николаевну Фигнер, фактически поспособствовав ликвидации «Народной воли» в начале восьмидесятых прошлого века. Потом был разоблачен народовольцами как провокатор и, чтобы оправдать себя, организовал убийство своего куратора Судейкина, после чего сбежал в Новый Свет.