«Вертопрахов Роман Андреевич, 25.07.1900, награжден орденом Святого Георгия четвертой степени за бой под Эйюром», – было выбито на следующей.
– Господин полковник, позвольте поинтересоваться целью вашего посещения училища? – услышал я за своей спиной командный голос.
Развернувшись, увидел полковника в форме Генерального штаба.
– Господин полковник, позвольте представиться. Генерального штаба подполковник Аленин-Зейский. Бывший юнкер этого училища. Будучи проездом в Иркутске, решил посетить родные стены. Когда еще представится такая возможность, – я коротко кивнул головой.
– Генерального штаба полковник Хлыновский Аркадий Григорьевич – начальник училища в настоящее время. Очень рад вас видеть, Тимофей Васильевич. Не возражаете, если без чинов?
– Ну что вы, Аркадий Григорьевич. Буду только рад. И извините, что не поставил в известность. Хотелось в одиночестве пройтись по коридорам и залам. Ребят вспомнить.
Тимофей Васильевич, надеюсь, вы не откажетесь с нами отобедать. Традицию помните?! Иначе юнкера и офицеры меня не простят. В училище был сам Ермак, а мы его не видели. Если бы вы знали, с какими круглыми глазами ко мне в кабинет прибежал юнкер, сообщив, что вы прошли в главный корпус училища, – полковник, усмехаясь, разгладил свои шикарные усы.
– А как он меня узнал? – спросил я, шокированный словами Хлыновского.
– Ваше вчерашнее посещение дома старшего урядника Филинова уже обросло такими слухами, что на одном конце города говорят об одном, а на другом совершенно противоположное. Но всем точно известно, что в Иркутск приехал Ермак, наперечет знают все ваши награды, звание, описание шашки. Так что… – начальник училища развел руками.
– Признаться, неожиданно… Отобедать с господами юнкерами и офицерами буду только рад. Если позволите, то готов внести в меню обеда кое-какие дополнения.
Обед прошел замечательно. Много пришлось рассказывать. Особенно по последним событиям, в которых я участвовал. Штурм фортов Таку, захват Тяньцзиньского Восточного арсенала, оборона Благовещенска и рейд генерала Ренненкампфа. В столовую даже принесли пару досок, на которых я рисовал схемы боев при захвате фортов, арсенала, Колушанских высот, Малого Хингана. Только что поступившие в училище юнкера в еще необмятой форме слушали, открыв рты и блестя глазами. Да и старший курс мало чем от них отличался.
С господами офицерами обед продолжили в ресторане, поэтому на следующий день чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но бутылочка «Боржоми» привела состояние души в более или менее норму. Осталось только встретиться с тем, кто меня позвал сюда.
Вернувшись после завтрака из ресторана в номер, стал прикидывать, куда в первую очередь поехать: в контору «Чурин и К°» или «Кунста и Альберса». С обеими этими фирмами Тифонтай тесно сотрудничал. А зная про мои близкие отношения с Таралой, думаю, информацию о том, где его найти, можно будет узнать в первой конторе.
Мои размышления прервал стук в дверь, которая отворилась, и на пороге застыл Николай Иванович собственной персоной.
– Здравствуйте, Тимофей Васильевич. Позвольте зайти, – Тифонтай, дождавшись моего ответа, вошел в номер и проследовал к свободному стулу.
Я смотрел на купца, одетого в традиционную одежду маньчжур, отмечая, что с момента нашей последней встречи в Порт-Артуре Тифонтай сдал физически, заметно постарев.
– Хуже выгляжу, Тимофей Васильевич? – спросил купец, будто прочитав мои мысли.
– Льстить не буду, Николай Иванович. Год назад выглядели лучше.
Тяжелым был этот год в Китае. Для всех, кто там был, тяжелым, – Тифонтай как-то протяжно вздохнул-выдохнул и замолчал, глядя поверх моей головы. Еще раз вздохнув, купец засунул правую руку в левый рукав халата, достал оттуда деревянный пенал с сургучными печатями и протянул его мне.
– Это письмо от дзяньдзюня Чан Шуня к его императорскому величеству. Что в нем – я не знаю. При встрече господин Чан просил передать для вас, что это письмо очень важное и должно попасть только в руки государя.
– Чего-то такого я и ожидал, – пробормотал я и, взяв в руки пенал, проверил печати.
Встав из-за стола, дошел до шкафа, где стоял дорожный чемодан, сделанный мне на заказ. Открыв потайное отделение, положил футляр туда, закрыл отделение, чемодан и вернулся за стол.
– Что заказать, Николай Иванович? Признаться, не ожидал увидеть вас у себя в номере. Кстати, как вы меня нашли?
Тимофей Васильевич, о том, что в Иркутск приехал Ермак и где он остановился, не знает, наверное, только младенец. Вы очень популярная здесь личность. Простой казак, который спас цесаревича. Первый офицер – выпускник Иркутского юнкерского училища, ставший Георгиевским кавалером. Человек, которого хунхузы Приамурья назвали Белый Ужас и объявили награду за вашу голову. Герой похода в Китай, который первый ворвался в форт в Таку, взорвал ворота арсенала в Тяньцзине, захватил орудия и знамена у китайских войск, осадивших Благовещенск, советник генерала Ренненкампфа во время его беспримерного рейда. Я ничего не забыл?
– Часовню… тоже я развалил? – произнес я, вспомнив бессмертные слова Шурика.
– Какую часовню? – недоумевая, спросил Тифонтай.
– Это я пошутил неудачно. Так что-нибудь заказать, Николай Иванович?
– Нет, спасибо. У меня в городе сегодня много дел. Раз уж подвернулась такая оказия… – ответил купец, махнув рукой.
– А как вы стали посланником правителя Цзилина? – поинтересовался я. Мне действительно было любопытно, в каких взаимоотношениях Тифонтай и Чан Шунь.
– Благодаря вам, Тимофей Васильевич, – с усмешкой ответил купец. – О таких высотах в знакомствах, как с дзяньдзюнем провинции, я даже и мечтать не смел. Но господин Чан откуда-то узнал о наших с вами взаимоотношениях, и я был вызван в Гирин к нему на прием. И вот теперь я здесь. Кстати, вот письмо от вашей сестры, – с этими словами Тифонтай достал уже из правого рукава еще один пенал и передал мне.
Раскрыв футляр, я достал лист, исписанный женским почерком на английском языке. Извинившись перед Тифонтаем, углубился в чтение. Если кратко, то всё у Алёны или Ли Чан Куифен было хорошо. Племянники здоровы, старший начал обучение в дворцовой школе и боевым искусствам. Если будет возможность, то сестра просит поклониться могилам родителей и родственников. Желает здоровья и просит меня беречь себя.
– Спасибо, Николай Иванович, – искренне произнес я, закончив чтение.
– Это я вас должен благодарить. Если бы не вы, то с господином Чан Шунем я бы никогда не смог познакомиться. А он сейчас один из двух правителей провинций, которые смогли сохранить войска, обученные иностранными советниками и вооруженные современным оружием. Поэтому Чан Шунь и командующий Бэйянской армии дзяньдзюнь провинции Чжили Юань Шикай имеют теперь большой вес у императрицы Цыси, хотя оба принадлежат «Партии реформ». И они оба являются сторонниками дружбы с Российской империей.
– И откуда такая информация?! Хотя зная вас, Николай Иванович, и вспоминая наш разговор в Порт-Артуре, не удивлен, – я внимательно посмотрел на купца.
– Ну как не может быть сторонником дружбы с Россией человек, заявивший: «Русские прекрасно понимают, что нельзя бить мышь, то есть Китайскую империю, которая ест с драгоценного блюда, то есть с КВЖД. И свое отношение к Китаю русские показали после захвата альянсом Пекина». Эти слова принадлежат Чан Шуню. И поэтому он также сказал, что следует сохранять дружественные отношения и союз с Россией. В таких условиях Россия, по мнению Чан Шуня, также окажет Китаю неотложную помощь, – произнес Тифонтай, глядя мне в глаза. – А Юань Шикай заявил императрице, что если бы не Российская империя, которая единственная из государств альянса вывела свои войска из Пекина, то не была бы принята общая основа для переговоров между империей Цин и государствами альянса, а может быть, уже не было бы и самой империи. Он напомнил этой старухе, что именно посланник России в Китае действительный статский советник Гирс предложил: сохранить исконный государственный строй в Китае, восстановить общими усилиями государств альянса центральное законное правительство в Пекине и устранить всё то, что могло бы привести к разделу Китая.
– Николай Иванович, скажите, а вы знаете, какую службу я сейчас возглавляю? – перебил я Тифонтая.
– Какой-то центр, но чем конкретно вы занимаетесь, я не знаю. В столице у меня связи слабые, – ответил купец, и было видно, как он насторожился.
– Служба называется Аналитический центр. Я ее начальник. Подчиняюсь только императору, имею право встречаться с государем в любое время. Центр имеет право получать информацию из любой государственной службы империи, включая МИД, МВД и военное ведомство, проводить ее анализ, делать выводы и обеспечивать безопасность государственных интересов Российской империи… – я сделал многозначительную паузу и продолжил: – Для решения возникших проблем в центре уже имеется подразделение силовых операций. До отъезда в Иркутск нашей службой была захвачена группа террористов-революционеров, которая готовила покушение на императора и членов его семьи. Были изъяты взрывчатка в большом количестве и оборудование для ее подрыва.
– Поздравляю, Тимофей Васильевич, государь вас обязательно наградит, – искренне произнес Тифонтай и, сложив ладони, продолжил: – Да дарует Будда долгие годы жизни его императорскому величеству и членам его семьи.
– Присоединяюсь к вашим пожеланиям! Но я еще не закончил. В службе планируется создать разведку и контрразведку для сбора информации и противодействия шпионам. Пока идет отбор кандидатов, педагогического состава, разрабатывается программа обучения, но информация, особенно правдивая, нужна уже сейчас, как воздух.
– Вы предлагаете поступить к вам на службу, Тимофей Васильевич? – спросил Тифонтай, но голос его стал холодным.
– Не совсем так, Николай Иванович. Совсем недавно в Порт-Артуре вы сказали, что делитесь со мной информацией, потому что я не люблю быть должником. Так вот я хотел бы, чтобы вы продолжали со мной делиться информацией в намного большем объеме, а я постараюсь не остаться в должниках.