– Ваше королевское величество, я думаю, что это намек на то, что прошлогодние события могут повториться. Насколько я теперь знаю и понимаю, за ними стояли не фении, – произнес министр иностранных дел, судорожно промокая лоб платком.
Премьер смотрел на то, как стремительно бледнеет король, и думал про себя: «А ты о чем думал, мальчишка, когда отдавал приказ устроить покушение на Николая и его семейство под видом нападения русских революционеров-террористов?! Надеялся, что ответа не будет?! Только вот наши исполнители облажались, а люди Николая – нет! И лучше уж нормальная война, чем в Лондон опять “русские фении” придут, кого надо русскому императору убьют и бесследно исчезнут. Хотя если будет объявлена война, думаю, эти убийцы придут обязательно».
От этих мыслей по позвоночнику премьера пробежал холодок.
– Что будем делать? – неожиданно мягким голосом спросил Георг Пятый.
Такую ноту и смерть посла без ответа оставлять нельзя. Только нужно решить: объявлять войну или нет?! – взволнованно сказал маркиз.
– Ваше королевское величество, я думаю, что первому лорду адмиралтейства графу Селборну необходимо немедленно провести крупномасштабные учения Хоум Флита в Северном море, а лучше в проливе Скагеррак. А за это время в Петербурге, возможно, произойдут изменения. Не так ли, маркиз?! – премьер посмотрел на министра иностранных дел.
Георг Пятый также перевел взгляд на Лансдауна.
– Да, ваше королевское величество, изменения возможны. Как сообщил сэр Уильямс, великий князь Владимир Александрович, узнав о событиях в Гатчине, сделал вид, что заболел. Он напуган, так как не знает, что известно его царственному племяннику и как тот отреагирует на события. К нему зачастили домой командиры и офицеры гвардейских полков. В разговоре с сэром Уильямсом, который навестил больного, – министр выделил интонацией последнее слово, – великий князь несколько раз начинал разговор о смерти Павла Первого, которая произошла ровно сто лет назад. Так что…
Маркиз замолчал, а премьер-министр, воспользовавшись паузой, заявил:
– Не будем торопиться, ваше королевское величество. Начнем крупномасштабные учения, а великому князю можно намекнуть, что выступление гвардейских полков в Петербурге, если потребуется, могут поддержать наши корабли.
– Вы серьезно, господин премьер-министр? – Георг с удивлением смотрел на Генри Кэмпбелл-Баннермана, который до своего премьерства постоянно критиковал агрессивную политику консервативного правительства в Южной Африке и высказывался против войны с бурами.
– Только намекнуть, ваше королевское величество, – усмехнулся Кэмпбелл-Баннерман, склонив голову.
– Я понял вас, господин премьер-министр. Передайте графу Селборну, я жду его сегодня у себя к полудню. А вы, маркиз, срочно передайте информацию сэру Уильямсу, пока его еще не выслали.
– Отряд, смирно! – скомандовал я четырехшереножному строю ударной группы Аналитического центра, в котором стояли браты и тридцать казаков, составляющих два отделения отряда спецопераций.
Все бойцы были экипированы по полной программе. Шлемы, бронезащита, у каждого по два боевых, а не травмирующих револьвера, пистолеты-пулеметы, разработанные и доведенные до ума группой Мосин – Фёдоров – Токарев – Дегтярёв. Буквально десять дней назад в центр пришла партия этого оружия из ста штук для дальнейших испытаний и выявления недостатков. Вот и испытаем их в бою.
К пистолетам-пулеметам у каждого бойца было по четыре запасных магазина на тридцать патронов, которые размещались в «лифчике» поверх бронежилета. Так что огневая мощь каждого бойца составляла двенадцать револьверных выстрелов и сто пятьдесят, можно сказать, автоматных.
Кроме того, у каждого из стоящих в строю, как и у меня, было по три боевых и одной светошумовой гранате. Боевая граната была похожа на гранату PГ-42. Их в нашем экспериментальном производстве сделали около трехсот штук для испытаний в различных условиях.
Консервное производство в Гатчине имелось, там и клепался корпус, как фунтовая банка тушенки. Для увеличения количества осколков внутри корпуса гранаты прокладывалась лента из стали с насечками, потом заряд пироксилина. Запал представлял собой спичечную терку, помещенную в латунную трубочку с проделанным сбоку отверстием для выхода горячих газов. Достаточно было выдернуть кольцо, чтобы внутри вспыхнула смесь бертолетовой соли с фосфором и загорелся пороховой замедлитель, горевший четыре-пять секунд и подрывавший капсюль-детонатор.
Пока жертв при испытаниях гранат не было. Каждый из бойцов уже бросил по две боевые гранаты, не считая муляжей, используемых при тренировке.
Эти мысли пролетели в голове, пока рассматривал строй тех, с кем скоро пойду в бой. И есть большая вероятность, что не все его переживут. После вручения ноты и убийства посла события понеслись вскачь.
Буквально на следующий день из Лондона пришла информация, что Хоум Флит готовится к большим манёврам в Северном море. Меньше чем через три дня эскадра должна выйти в море. Барон Стааль также сообщил, что маркиз Лансдаун вручил ему требование в течение недели покинуть территорию Великобритании со всем российским дипкорпусом. В Лондоне начались аресты недвижимости и имущества, принадлежащего Российской империи и ее подданным. Это был ответный ход Георгия Пятого на ноту Николая, и это было если не объявление войны, то очень близко к этому.
Наблюдение за дворцом великого князя Владимира Александровича было усилено. Помимо наблюдения от Петропавловки были сняты две квартиры с тыльной стороны дворца на Большой Миллионной, двадцать семь. Это сразу дало результат. Кроме увеличения списка гвардейцев-офицеров, посетивших «больного» дядюшку императора, было выявлено, что и в самом дворце, и в соседнем запасном доме великого князя по Дворцовой набережной, двадцать восемь, разместилось по взводу преображенцев. Видимо, Владимир Александрович сильно опасался за свою жизнь.
Впрочем, опасался не зря. Я как раз разрабатывал тайное посещение его дворца с тихим устранением великого князя и его сыновей, которые также засели во дворце, с использованием яда. Николай не хотел выносить тайны романовской семьи на всеобщее обозрение. Но взвод солдат в самом дворце и в соседнем доме полностью менял расклад.
А вчера утром на прием к Николаю попросился полковник Порецкий – командир Сводного гвардейского батальона, осуществляющегося охрану Гатчинского дворца. Александр Николаевич сообщил императору, что накануне к нему приезжали несколько бывших сослуживцев по лейб-гвардии Преображенскому полку. Во время дружеской посиделки ему намекнули, что в течение ближайших дней с Николаем произойдет то же, что и с Павлом Первым. А Порецкому надо выбирать сторону, с кем быть.
Следом пришла телеграмма от командира лейб-гвардии Измайловского полка генерал-майора Елита фон Вольского. Константин Адольфович с прискорбием сообщал, что не может гарантировать надежности своего полка. Также в депеше генерал рекомендовал привлечь к охране дворца стоящий в Гатчине Первый дивизион Двадцать третьей артиллерийской бригады, которым командовал его брат полковник Рудольф Адольфович Елита фон Вольский, а лучше всю бригаду.
Дальше информация посыпалась с нарастанием. Анализ ее показал, что великий князь Владимир Александрович, видимо с испуга, решился на гвардейский переворот с целью возвести себя на престол. Большая группа офицеров гвардии его поддерживает, так как им обещаны большие преференции при новом царе-батюшке. Также удалось выяснить, что Георг Пятый готов поддержать князя силой броненосцев Хоум Флита.
Пока не было установлено, каким образом заговорщики собираются поднимать солдат и объяснять им необходимость похода на Гатчину. Но варианты могли быть вплоть до того, что полки идут освобождать царя-батюшку, захваченного мятежниками. А там прольется первая кровь, и понеслась любимая русская забава – стенка на стенку. Бей своих, чтобы чужие боялись.
С учетом этого императором было принято решение нанести превентивный удар по верхушке заговора с ее полным уничтожением, не оглядываясь на царскую кровь, должности и звания. Вот и стоял я сейчас перед ударной группой, на которую была возложена столь ответственная и «почетная» задача.
По данным, полученным от оставшихся верными Николаю офицеров гвардии, сегодня в девятнадцать ноль-ноль во дворце Владимира Александровича должна собраться верхушка переворота, уточнены задачи и окончательно расписаны силы и средства. По предварительному плану завтра в сторону Гатчины должны были по железной дороге выдвинуться Преображенский и Измайловский полки, при поддержке лейб-гвардейской Первой артиллерийской бригады.
Командовать этими силами должны были командир Второй бригады Первой гвардейской пехотной дивизии генерал-майор Павловский и командир лейб-гвардии Преображенского полка генерал-майор Свиты Озеров. Сергей Сергеевич был ставленником великого князя. Да и вообще среди преображенцев было много офицеров, лично преданных Владимиру Александровичу.
В столице порядок должны были поддерживать лейб-гвардии Семёновский полк под командованием барона Карла Фёдоровича Лангофа и лейб-гвардии Егерский полк под командованием барона Константина Оскаровича Розена. Оба барона были знакомы с великим князем еще с русско-турецкой войны.
Получив приказ императора, который был им отдан перед строем ударной группы, начали подготовку к операции. Молодые казаки давно были разбиты на десять троек. Плюс к этому у меня были два офицера – Лис и Дан, два снайпера – Леший и Шило, плюс две сработавшиеся тройки братов. Из этих сил и начали планировать атаку дворца великого князя и отрабатывать ее на полигоне.
Сначала хотели одновременно начать зачистку и дворца, и запасного дома, но я побоялся, что сил не хватит. Слишком большие площади, где могли находиться заговорщики, надо был проверить. Поэтому вчерне план был следующим. Проникновение во дворец Владимира Александровича с черного входа через открытую арку дворца с Большой Миллионной улицы. По дороге во внутреннем дворе зачищаем подсобное строение, где разместился караульный взвод преображенцев. В нем располагалась дежурная смена и отдыхающие после караула, который солдаты несли внутри дворца.