– Нас предупредили о вас, – незамедлительно отозвался майлар.
– Обеспечьте свободный доступ к руинам предтеч мне и моей группе.
Спокойный тон катри и уверенность в голосе не оставляли сомнений в её праве распоряжаться.
– Состав группы? – поинтересовался Райтерн, ничем не выказав несогласия с требованиями «простого» старшего научного сотрудника какого-то там университета.
– Будет сообщён позднее.
Майларский командующий отключился, а я очень внимательно и многообещающе посмотрел на открывшуюся с новой стороны катри. Нет, вопросы к ней были ещё после Райчи, но сейчас весь этот ворох нестыковок… я просто не знал, что о ней думать.
– Мэйв, ты ничего не хочешь мне рассказать? – поинтересовался я.
Та дёрнула бровью, сказала отстранённо:
– Это долгий разговор… Влад.
– Ну, я не тороплюсь. Адмирал? – Бинг понял мой невысказанный вопрос, ответил степенно, сам с интересом поглядывая на катри: – Пока подойдём к планете, пока скоординируем действия с майларским флотом, часов пять-шесть, не меньше, пройдёт.
– Вот и отлично, – обрадовался я. – Этого нам хватит. А Мэйв лишь понимающе усмехнулась, как-то по-особому глядя на меня.
С местом, где поговорить, проблем не было. Мне, как важной, гм, шишке, на крейсере досталась вполне комфортабельная каюта, уж не знаю, у кого отжатая, а может, и свободная, как раз для гостей. В общем, расположились мы с комфортом, в удобных креслах по обе стороны небольшого журнального столика. Правда, изобразить хозяина положения у меня не получилось, слишком двоякой была ситуация, да и Мэйв тоже не спешила проявлять показанную крутость и норов: зажав ладони между колен, она чуть исподлобья посматривала на меня.
– М-да, – попытался улыбнуться я, но вышло, похоже, слегка кривовато. – Так, вероятно, скромный старший научный сотрудник?
Катри чуть помедлила, затем дёрнула головой, не соглашаясь, но и не отвергая, сказала негромко:
– Не совсем.
– Значит, работаешь? – Я не строил каких-то планов на эту беседу, надоело всё, хотелось просто поговорить, без вопросов с двойным дном, без игры словами в попытках поймать собеседника в логическую ловушку, без выведывания стратегических планов и секретов, поговорить по душам, просто как двое… разумных, мысленно чуть было не сказал «человек», но пора привыкать, что круг моих знакомств людьми уже не исчерпывается.
– Работаю, – вздохнула она, – с детства «заболела» предтечами, поэтому и поступала на историко-археологический, да и прикрытием вышло хорошим, ничего придумывать не пришлось.
– Внешняя разведка? – спросил я, чувствуя коллегу.
Мэйв не пыталась юлить и играть в секретность, улыбнувшись одними губами, коротко ответила:
– Нет, – но, не дожидаясь следующего вопроса, продолжила: – Ближе к контрразведке, пожалуй.
– Ликвидатор?
В бою на Райчи то, что показала катри, было чем-то запредельным для земных псиоников и… очень специфичным. Габриэль тогда высказал предположение, что её затачивали именно под одиночную цель, далеко не под армейский стандарт.
Улыбка Мэйв поблёкла.
– Не люблю это слово, – произнесла она, и было видно, что этот в общем-то стандартный термин для убийцы на государственной службе ей неприятен, – я предпочитаю название «боевик».
– Но ты же ещё молода совсем, по меркам катри?
– Да, молода… – Некая недосказанность повисла в воздухе, но, выдержав длинную паузу, в ходе которой я старался даже не дышать, она продолжила, не глядя на меня: – Влад, ты слышал когда-нибудь про особенных катри?
М-да, вопросик. Я порылся в памяти, но никаких зацепок не нашёл и поэтому лишь неопределённо хмыкнул.
– У моего народа особая связь с псионикой. – Мэйв говорила ровным голосом, негромко, а я слушал и поражался той перемене, что произошла с ней. И ведь не скажешь, что та наивная девушка, стеснительная и слегка неуклюжая, какую мы подобрали на Севене, это была просто маска, нет, похоже, Мэйв могла быть и такой. Сейчас же передо мной сидела опытный боец, хмурый, жёсткий, прошедший множество боёв. – Для нас пользоваться ею сродни дыханию. Кто-то даже называет это даром свыше.
А вот тут я удивился, ни разу не слышал о верованиях катри.
– Псионика в нас живёт и со временем развивается, к тысячелетнему рубежу превращаясь в могучее существо, если, конечно, действительно стараешься этого добиться. Но бывает небольшой, даже, я сказала бы, исчезающе малый процент среди нас, кто подобной мощью обладает изначально.
– И ты?.. – не удержался я от вопроса.
– Да, я одна из них, – посмотрела она на меня, – та самая пресловутая, одна скольких-то там после запятой доля процента, что сильнее ветеранов корпуса юстициаров и матриархов. – Мэйв провела ладонями по лицу, будто стараясь что-то стереть.
– Тебя готовили убивать других катри…
Она прервала меня:
– Нет, псионическая мощь без соответствующей подготовки не так опасна, там хватает и корпуса юстициаров.
– Тогда…
– Да, – подтвердила она мою догадку. – Моя задача – ренегаты среди матриархов и тех же юстициаров, иногда ветераны-десантники, из тех, кто достиг успехов в управлении псионикой.
Тут мне в голову пришла одна мысль, которую я не преминул озвучить:
– А там, на Севене, значит, вы ждали не меня?
А что вы хотите, не чем иным, после понимания, кем оказалась катри, как внедрением её в моё окружение, мне эта ситуация не виделась.
– Нет, – снова открестилась Мэйв от моих предположений. – Там была ловушка для моей ма… Калисы, – поправилась она.
– А зачем же ты тогда осталась с нами?
Катри посмотрела на меня, чуть улыбнувшись:
– Ну, на самом деле я один из лучших специалистов по предтечам.
Из остановившегося городского такси у входа в военное училище вышел молодой лейтенант в новой, с иголочки, форме. Над правым нагрудным карманом кителя располагалась прямоугольная нашивка за тяжёлое ранение, аккурат над серебристыми крылышками знака классности, над левым – так называемый «боевик», орден Боевой Славы. На сам карман крепился знак об окончании высшего военного учебного заведения, как раз того, по чьим ступеням сейчас подымался, сильно припадая на левую ногу, новоиспечённый офицер. А завершала образ закреплённая на клапане кармана нашивка с фамилией и инициалами: «Г. Жолондзевский».
Козырнув вытянувшемуся курсанту, он предъявил предписание. Тот, быстро пробежав глазами текст, дождался писка сканера, что предписание подлинное, и передал планшет обратно Жолондзевскому с коротким:
– Товарищ лейтенант.
Пройдя пост, лейтенант привычно захромал на второй «штабной» этаж, где располагались кабинеты начальников ВВУЗа. Войдя в дверь с табличкой «Заместитель начальника полковник Мезенцев Виктор Александрович», коротко отрапортовал:
– Товарищ полковник, лейтенант Жолондзевский прибыл согласно предписанию.
– Здравствуй, Генрих.
Полковник вышел из-за стола, крепко пожал руку Жолондзевскому, оглядев, усмехнулся по-доброму и кивком указал на кресло:
– Присаживайся, герой, разговор нам предстоит обстоятельный.
Мезенцев знал цену награде на груди лейтенанта, «боевиков» у него самого висело два, и первый он получил, командуя пограничным дивизионом. На преподавательскую работу уходил уже подполковником с должности командира отдельной десантно-штурмовой бригады, полковника получил уже здесь.
Жолондзевского награда и звание нашли в Центральном госпитале армии, на Земле. Когда, провалявшись месяц в искусственной коме, в период активного восстановления повреждённых тканей (а отдельные органы пришлось выращивать практически с нуля), Генрих пришёл в себя, первое, что он увидел, – это новую форму с лейтенантскими погонами, которую повесили на самое видное место. Затем последовал приказ о присвоении и торжественное вручение награды, а через неделю это предписание…
Сев в чуть скрипнувшее кресло, Жолондзевский с ожиданием посмотрел на полковника, вернувшегося на привычное место за столом.
– Ты ещё не думал, чем дальше заниматься?
Вопрос Мезенцева застал того врасплох. Собравшись с мыслями, лейтенант немного неуверенно произнёс:
– Ну, служить…
– Служить – да, я знаю, – кивнул полковник. – И о заявке в спецназ знаю. Однако что врачи говорят о полном восстановлении функций тела?
– Полгода, может, больше. – Генрих не понимал, к чему ведётся весь этот разговор, но обострённым восприятием чувствовал, что вопросы эти не от праздного любопытства.
– А как ты смотришь на то, чтобы остаться у нас на преподавательскую работу?
От такого предложения молодой офицер несколько опешил, но, обстоятельно взвесив все за и против – Мезенцев молчал, давая Генриху время всё обдумать, – отрицательно качнул головой:
– Нет, товарищ полковник, я всё же хотел бы дальше в войсках.
Мезенцев задумался, однако быстро нашёл выход: хлопнув легонько ладонью по столу, предложил:
– Тогда давай так: врачи всё равно, пока полностью не восстановишься, ни в какие войска тебя не отпустят, а тебе ещё физическую кондицию восстанавливать, нормативы для отбора по программе спецназа тебе должны быть известны…
При этих словах Жолондзевский кивнул, а полковник продолжил:
– Так что это не малый срок. Вот это время и поработаешь у нас, я тебя устрою на кафедру тактики, будешь проводить практические занятия у курсантов, заодно, для себя, полигон, полосу препятствий помучаешь, чтобы навыки не растерять, а через годик снова поговорим. Решишь пойти в спецназ, удерживать не будем, захочешь остаться – переведём в постоянный состав кафедры. Как тебе такое предложение?
Предложение было интересным, да и обижать полковника категоричным отказом не хотелось, поэтому Генрих утвердительно кивнул:
– Да, пожалуй, согласен.
– Вот и славно, – чуть сощурился Мезенцев, улыбаясь. – Тогда мы сегодня начнём готовить документы на тебя, а завтра, как подойдёшь, сведу на кафедру, представлю коллегам.