образ, т. е. разложенный на компоненты символ (образ+понятие): «любовь — вот наш бог!». Происходит низведение символа на уровень образа (метафора), т.е. переключение в другую плоскость. Потому что понять символ — значит войти в понятие.
Историческая справка. Средневековый тип мышления справедливо называют символическим, но символы существовали всегда на правах словесной проекции данной культуры. Правда, характер символизации изменялся. Древнерусский языческий символ был символом уподобления вещей (рука как символ власти, борода как символ мужественности, стихийное бедствие как «гнев божий» и т. д.). Средневековый символ изменяет свой характер, теперь это символ замещения (слов); ср. христианский символ Креста и языческий символ Крѣса (ритуальный огонь в ночь на летний солнцеворот), которые словесно сошлись, дав символ замещения в общем смысле возрождения в страдании. Современный символ опять меняет свой характер, сосредоточиваясь на символике идей («символ знамения»); ср. символ Демократия, который понимается по-разному в различных социальных и политических кругах (власть народа, власть для народа, власть через народ и т. д.).
Литература:
1. Алефиренко, Н. Ф. Лингвокультурология: ценностно-смысловое пространство языка / Н. Ф. Алефириенко. М., 2010.
2. Воркачев, С. Г. Вариативные и ассоциативные свойства телеономных лингвоконцептов / С. Г. Воркачев. Волгоград, 2005.
3. Карасик, В. И. Языковая кристаллизация смысла / В. И. Карасик. — Волгоград, 2010.
Раздел 3. Концепт (прагматический аспект в отношении к вещи)
Дополним основные понятия концептологии несколькими существенными положениями.
Изменение осуществляет внешние формы преобразования — это удвоение (вообще — увеличение) форм; развитие предполагает движение смысла от исходной точки путем накопления все новых качеств и свойств — «удвоение смыслов»). Изменение устремлено в прошлое, есть его образ, развитие обращено в будущее, это его символ. Только история может примирить изменение и развитие, поскольку история совмещает в себе и прошлое, и будущее в настоящем и есть понятие о прошлом и будущем (понятие представлено только в настоящем). Кроме всего прочего, развитие касается одного и того же, изменение — переход в другое.
Пример:
Типичные пары: стыд и срам, путь-дорога, радость и веселье и подобные представляют собою изменение формы, ведущее к образованию нового смысла, это изменение уже произошло в прошлом, оно создает новый образ действительности в виде ускользающего признака сопоставления. Смысл оформляется. Раздвоение смысла в процессе развития создает иную ситуацию: форма осмысляется. Последнее можно представить в последовательном выделении новых значений в словах типа глубина, дом, дорога и т. д.
Соотношение всех трех с точки зрения реалиста:
Всякое развитие есть изменение, но не любое изменение есть развитие. История примиряет, т. е. хаос развития и изменения сводит в порядок, тогда как развитие приходит к закономерным изменениям.
Пример:
Социально-экономические формации можно представить в следующей синергийной триаде:
Концепт Свобода предстаёт в разном отношении; отсутствие свободы в рабовладельческом (тело) и капиталистическом (рабство духа) обществе и варианты свободы (возможность свободы) при феодализме (уход «в казаки», поиски легендарного Беловодья, путешествия за три моря, простая эмиграция и т. д.). Двоение «свобода» и «воля», понятие о свободе воли (теперь говорят о свободе разума, духа и т. п.). В современной России сохраняется традиционное общество — это в наших понятиях феодализм: отсюда развитие клерикализации общества — православная доктрина и требование «сильной личности» — царя.
Теория и метод связаны друг с другом, как простое наблюдение и общий путь познания (значения греческих слов теория и метод). Понятно, что теория исходит из конкретных фактов созерцания (уровень образов и — в культуре — символов), а метод оперирует готовыми понятиями, выработанными на основе этих образов действительности. Здесь мы видим прямое значение понятий как отложенного знания, законсервированного для всеобщего пользования. Кроме того, понятие входит в синергийную триаду понятие — категория — парадигма и является ее основой: парадигма предстает как форма (образ концепта), а категория — всеобщее понятие (символ концепта).
В точке понятия метод становится теорией в современном понимании теории — как обобщения общественной практики, данной в виде опыта исследования закономерностей — итог предшествующего развития науки. Метод исторически становится теорией и наоборот, и эта смена приоритетов дает основание для утверждения истории в ее собственном ряду:
(В скобках заметим, что только концептология выделяет Историю среди ключевых понятий, другие направления когнитологии — за редкими исключениями — отказывают ей в равноправном положении наряду с другими научными понятиями).
Система (греч. συστημα ‘целое, составленное из частей’) — совокупное множество закономерно связанных друг с другом однозначных элементов, которые структурируются на основе определенных принципов (важны взаимные отношения). Норма (от лат. norma ‘руководящее начало’) — та же система, но признанная, узаконенная и обязательная для исполнения. Другими словами, норма есть познанная (на данный момент) система. Система познается по своим функциям в процессе теоретического исследования (от лат. functio ‘исполнение’).
Соберем все представленные соотношения с точки зрения понятий реализма:
Нижний уровень отношении представляет собой зримый результат верхнего уровня идей, отраженно существующих в сознании; если изменение, метод или норма могут быть представлены конечным списком, то верхние их сущности — абстрактные — в принципе безграничны. На другом уровне сравнений верхний уровень можно соотнести с концептумом, а нижний — с концептом.
К понятию концепта в те же 1920-е годы, когда на Западе складывалось учение о ментальности, подошли петроградские ученые. Сначала А. А. Ухтомский высказал мысли о психологической доминанте и ускользающем хронотопе, затем В. И. Вернадский — о всепознающей ноосфере и, наконец, бунтарь-философ С. А. Аскольдов (Алексеев) — о концепте. На протяжении 1920-х годов учение сложилось в зачаточном виде, пригревшись в стенах Петроградского университета.
Но, как это обычно и бывает, сложилось оно слишком рано — мысль опередила события. Перед страной и наукой стояли другие задачи, перед обществом — тоже. Вдобавок, действовали сокрушающие законы корпоративности: биолог Ухтомский, геолог Вернадский и философ Аскольдов в мыслях своих шли параллельно, но явления терминологизировали по-разному, в духе собственных своих научных традиций, и каждый получил известность в определенной научной среде, отчасти изолированной от соседних. Всемирный разум, генетически закольцованный в умственной доминанте и представленный в мистической «монаде» концепта, не был явлен миру во всех подробностях своего существования.
Академические встречи и предварительный обмен мнениями разнесли эти несобранные воедино идеи по миру; высланные из Петрограда ученые делились ими с германскими и французскими коллегами. Неопубликованные до поры, эти идеи подхватывались расторопными европейскими умами, основательно прорабатывались немецкими и изящно отделывались французскими учеными, Представление о явлении облеклось в национальные формы языка, но споры об основной единице ментальности долго тревожили умы.
Научное направление родилось в многонациональной среде Петрограда, в тяжелые годы послевоенной и послереволюционной разрухи. Заканчивая путь классического русского реализма; став философской силой, оно сгустилось из православного миросозерцания, подпитанного идеями последнего платоника Европы — Лейбница: идею концепта сформулировал лейбницианец Аскольдов. Только реалисты могли понять непротиворечивую противоположность сущности и явления, нарекая их разными именами: концепт и понятие, — но представляя их как единство; только реалисты способны были осознать, что понятие как актуальное проявление концепта конструируется путем научной расшифровки высокого символа (образного понятия) житейским его образом.
XXI век подхватил и развил учение о концепте, представив его в виде разнообразных вариантов. Основную единицу ментальности можно представить различными терминами, но чаще всего употребляемый термин «концепт» легко смешивают с «понятием», поскольку в латинском языке conceptus — то же, что и понятие, тогда как существует форма среднего рода conceptum, означающее «зерно» — в данном случае, зерно первосмысла, «прорастающее» в текстах законченным смыслом. Концептум отличается от концепта-понятия как сущность от явления. Именно концептум представлен в клетке 0, выступая в качестве языковой манифестации непроявленного понятия — концепта
Понятие — самый недолговечный элемент смысла, вот почему ему постоянно нужно «давать определение», определяя его отношение к глубинному концептуму. Понятие все время изменяет свои контуры, приспосабливаясь к сиюминутным общечеловеческим нуждам. Образы концептума всегда индивидуальны, символ — неотъемлемая принадлежность данной народной культуры, а понятие — достояние всех людей; хотя и оно облекается в слово национального языка. Отсюда ошибочное заключение, что и ментальность тоже является достоянием всех людей, что это — общечеловеческая категория. Но в европейской культуре идея «понятия» — новая, известна не ранее XVII века, в русском языке сам термин