Предлагая слить Карлосу Кастанеде валун и камень посредством тени, дон Хуан делал упор на развитии специфической формы мышления у своего ученика. При этом мышление является важным процессом при преобразовании одного предмета в другой. Эмоционально-чувственная сторона заключается в созерцании объекта окружающей природы, концентрации на нем внимания с целью проникновения в потаенные уголки предмета, где содержится его подлинная суть. После попытки неудачной трансформации камня и валуна в единое целое дон Хуан предлагает Карлосу Кастанеде совершить деяние, которое ввело автора в состояние недоумения: «В нашем случае этот камешек был надолго погружен в твое внимание и потому пропитался тобой, тем самым став частицей тебя. И ты не можешь оставить его просто так здесь валяться. Его необходимо захоронить»[177].
Предмет, рассматриваемый человеком знания, вызывает у него эмоции разнообразного характера, находящиеся в обширном промежутке от отрицательных чувств до положительных. При метаморфозе объектов в человеческом сознании происходит ненамеренное проникновение в них испытываемых чувств видящего. Посредством эмоционально-чувственного восприятия происходит субъективизация конкретного объекта живой или неживой природы. Таким образом, объект предстает перед глазами человека знания в виде, непосредственно от него зависящем. Солнце, упоминаемое в своем произведении Дельфином, также принимает непосредственное участие в преобразовании вещей. Благодаря солнцу появляется тень, соединяющая камень и валун в единое целое. Карлос Кастанеда пишет: «Наблюдать его тень – это не-делание. Тени подобны дверям. Дверям в не-делание»[178].
Солнечный свет играет определенную роль в обучении Карлоса Кастанеды «не-деланию». Он не только делает из чего-либо материал для созерцания видящего, но и проявляет скрытые свойства разнообразной материи. Тень является свойством предмета, проявляющимся при воздействии на него определенных обстоятельств. При этом каждая вещь обладает признаками и свойствами, исходя из законов, которые вывели люди, отталкиваясь от специфики процессов, напрямую связанных с существованием мира обычных людей. Тень предмета относится к категории его скрытых возможностей, по которым воин может узнать нечто недоступное человеку, что расширяет уровень познания и способствует формированию подхода к чему-либо с другой неизвестной стороны. Карлос Кастанеда глобализирует «неделание», делая данную духовною практику средством постижения процессов, происходящих в мире.
Описательный момент, заимствованный Дельфином из книги «Путешествие в Икстлан», является неотделимой частью мироздания. Карлос Кастанеда вводит термин «линии мира», благодаря которым можно охватить весь мир, тем самым понять его скрытый потенциал. Части мира, по мнению Карлоса Кастанеды, соединены невидимыми линиями с воином и основываются на его чувственной связи с ними. Чтобы их увидеть, нужно осознать мир как иррациональную систему, не поддающуюся логическому объяснению, построенную целиком на человеческом ощущении. При достижении доном Хуаном и Карлосом Кастанеды каньона следует целый спектр чувств, непосредственно связанный с солнечным пейзажем: «У меня возникло чувство, что стены каньона наползают на меня и вот-вот сомкнутся <…> Я не хотел смотреть, мерцание раздражало глаза <…> Зрелище меня потрясло. Огромная высота потока лавы поражала воображение»[179].
На основе подобного спектра эмоций возникла связь Карлоса Кастанеды с видимым природным явлением. Так как солнечные лучи имеют очертания в виде линий, то они могут выполнять функции линий мира. Именно благодаря солнечным лучам в сознании Карлоса Кастанеды воссоздаются картины, видимые только ему в лице одного большого пятна. Солнечный свет – важное связующее звено между автором и преобразованным им каньоном, суть которого заключается в побуждении воина нагваля к чувственной реакции, в ходе которой возникают образы на подсознательном уровне. В самом начале главы «Не-делание» дон Хуан Матус заставил Карлоса Кастанеду созерцать постоянно перемещающееся пятно, которое впоследствии оказалось обычной тряпкой: «Пятно сползло вниз по склону горного массива. Я снова сел, не сводя глаз. Пятно поднялось. Я смотрел на него еще несколько секунд, а потом все стало на свои места. Я осознал, что пятно находится не в горах, а рядом, что это – всего-навсего кусок желтовато-зеленой ткани, висящей на высоком кактусе прямо напротив меня»[180]. Далее Кастанеда пишет, что «оптический обман возник из-за сумеречного освещения» [181]. Солнце воздействовало на тряпку, превратив ее в пятно. А в голове автора возникло ее движение, вызванное чувством неизвестно откуда взявшегося дискомфорта, несмотря на то что тряпка висела на одном месте. Таким образом, выбор описательного момента из книги Кастанеды Дельфином соотносится с «не-деланием», которое заключается в познании скрытой сущности предмета и в превращении одной вещи в другую. В то время как солнце является катализатором для подобных задач духовной практики воина.
Последующей строфой Дельфин делает попытки высказать главную мысль своей песни, в основе которой лежат высказывания дона Хуана:
В мире, где за каждым охотится смерть,
Не может быть маленьких или больших решений.
Здесь есть лишь решения, которые мы принимаем
Перед лицом своей неминуемой смерти. [182]
Данные высказывания заимствованы поэтом и музыкантом Лысиковым из главы книги Карлоса Кастанеды «Путешествие в Икстлан» под названием «Принять ответственность». Выбранные Дельфином фразы напрямую соотносятся с понятием, фигурирующим в названии главы. Фундаментальной основой жизнеописания воина является конечная точка невозврата, именуемая смертью. По мнению Карлоса Кастанеды, смерть находится около человека на протяжении всей его жизни: «– А сейчас подумай о своей смерти, – неожиданно велел дон Хуан. – Она – на расстоянии вытянутой руки. И в любое мгновение может похлопать тебя по плечу…» [183]
Пребывание смерти «на расстоянии вытянутой руки» от воина носит фатальный характер. Человек знания должен осознавать и быть готовым к тому, что смерть в любой момент может его забрать. Она представляет собой одушевленное создание, нацеленное на то, что в определенной ситуации, зависящей, как правило, от нее, смерть сократит расстояние «вытянутой руки», после чего воин покинет повседневность без возможности вернуться. Карлос Кастанеда рассказывает не просто о том, что воин должен не забывать о нахождении рядом смерти, но и о действиях, которые должны быть совершены в прямой зависимости от нее. Иными словами, в качестве центра модели жизни воина нужно принимать смерть, относительно которой построено все, что должно стать частью его природы.
Концепции «принятия ответственности», «отказа от чувства собственной важности», «стирания личной истории» и т. д. зависят от центра мировоззрения видящего. Для воина в качестве бесспорного приоритета должна быть не чрезмерная концентрация на собственной личности, а заострение внимания на более важных аспектах, лежащих в основе отдельных созданными людьми реальностей. Одной из них является центрическая модель, исходя из которой все воспринимается через призму человеческого отношения к смерти. По словам дона Хуана, нет ничего важнее смерти, находящейся за спиной человека знания. Она является универсальным уравнивающим фактором для магов и людей, не обладающих определенным могуществом. Как бы человек о себе ни думал, перед лицом смерти он будет неотличим от остальных.
Миры, существующие параллельно с действительностью обыкновенных людей, также приравниваются к ней как имеющие равные права на возможность существовать посредством смерти. Поэтому, чтобы забыть о чувстве собственной важности, воин должен ощутить близость нахождения смерти, чтобы не забывать о собственном бессилии перед ней. «Стирание личной истории» на примере постоянной концентрации на сопутствующей человека знания смерти способствует наибольшему отдалению от повседневной жизни, существующей вне этого понятия. «Принятие ответственности» дон Хуан связывает с понятием «смерть» самым тесным образом. Карлос Кастанеда пишет: «Взгляни на меня. У меня не бывает ни сомнений, ни сожалений. Все, что я делаю, я делаю по собственному решению, и принимаю на себя всю полноту ответственности за это. Самое простое действие, например, прогулка с тобой по пустыне, может означать для меня смерть. Смерть неуклонно идет по моему следу. Поэтому места для сомнений и сожалений я оставить не могу»[184].
Дон Хуан призывает воинов не разбрасываться своими словами и действиями, а подходить к ним со всей серьезностью. Каждый человек знания должен понимать, для чего он выполняет конкретную духовную практику, а также знать, что из этого может получиться впоследствии. В произведении Карлоса Кастанеды «Путешествие в Икстлан» заложено дуалистическое поведение воина, которое заключается в конкретных подходах к его целям и задачам. Человек знания может отказаться от выполнения действия изначально, либо принять всю ответственность за него. Карлос Кастанеда призывает не бросать начатое, а идти до конца. В этом заключается пафосная составляющая воина, его идеализация.
Идеализация в книгах Карлоса Кастанеды состоит также в стремлении к достижению нагвализма как наивысшего пика духовного развития. Соотношение «принятия ответственности» со смертью заключается во фразе, введенной М.А. Булгаковым в роман «Мастер и Маргарита»: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»