[185] Дон Хуан Матус произносит: «И если во время нашей с тобой прогулки мне предстоит умереть в пустыне, то я должен там умереть. Ты же, в отличие от меня, ведешь себя так, словно ты бессмертен, бессмертный человек может позволить себе отменять свои решения, сожалеть о том, что он их принял, и сомневаться в них» [186]. Таким образом, дон Хуан не просто принимает ответственность за сделанное им, а говорит о фатальной предрасположенности человека к смерти. Куда бы человек знания ни пошел, за что бы ни взялся, он по любым независящим от него обстоятельствам может умереть.
Суть ответственности мага заключается в его готовности принять неизбежную при различном раскладе участь безвозвратного ухода из жизни. В данной ситуации происходит намеренное подавление человеческого эго, и осознание подчинения видящего силам, не зависящим от него. Высказывается мысль, что человек знания не может управлять определенными процессами, протекающими в системе мироздания, в частности, – смертью. Более того, в ситуации, когда человек реализуется в определенной деятельности, но не осознает своего смертного начала, то он может завершить свое пребывание в повседневной реальности трагично. По мнению Карлоса Кастанеды, воин должен соизмерять собственные действия с возможными последствиями. То есть, если воин готов к исходу различного плана, в частности, смертельному, то он будет браться за дело со всей серьезностью. Таким образом, смерть предстает при соотношении с категорией «принять ответственность» ограничителем человеческой вседозволенности. Проще говоря, если воин взял на себя любое обязательство, то отказаться от него возможности больше не будет.
Однако человек знания, который понимает, что никто и ничто не может ввести его в определенные морально-нравственные рамки, способен подходить к явлениям действительности с эгоцентрической позиции, тем самым отменять или принимать что-либо, исходя из принципа «хочу-не хочу». Данные положения сводятся к высказыванию, которое Дельфин положил на музыку: «В мире, где за каждым охотится смерть, не может быть маленьких или больших решений»[187]. В произведении Карлоса Кастанеды «Путешествие в Икстлан» на основе значимости отрицается принцип выделения важных и неважных решений. Используя определенные знания философии, Карлос Кастанеда выделяет понятие, стоящее не просто вне категорий важности и неважности, а выше них. Главная роль отводится философскому понятию жизни и смерти. Большие и незначительные решения человек, как правило, волен изменить в случае серьезной ошибки. Подобное своеволие тесно граничит с чувством собственной важности, что мешает магу выполнить цели и задачи, от которых зависит дальнейшее познание параллельно существующих измерений. В случае если человек знания усвоит, что процессы, протекающие в мире, будут зависеть от него, то он не сможет шагнуть дальше повседневного существования людей.
Создание множества других реальностей происходит с помощью видящего, но с учетом явлений, не зависящих от него. Окружающий мир наполнен энергией, которая постоянно видоизменяется. Воздействие на нее мага возможно только при существовании с природными явлениями в гармонии и при понимании закономерности их развития. При эгоцентрической позиции видящего в его сознании отразится неправильная модель реальности, так как на самом деле новый мир создается, исходя из образов и законов уже имеющегося, в котором все присутствует и изменяется без участия в этом человека. «Решения, которые мы принимаем перед лицом своей неминуемой смерти» относятся к обстоятельствам, не зависящим от человека. Человек знания обязан смириться с тем, что исход начатого им дела неизвестен заранее. Магу, принимая решения разнообразного содержания, приходится ступать в неизвестность, где результат находится в непосредственной зависимости от жизни или смерти. Выполняя задание элементарного характера, видящий осознает, что даже в этом случае при стечении неведомых никому обстоятельств он может умереть. В своих книгах автор посредством смерти дает понять, что все в жизни зависит от решений, которые принимает воин. Именно поэтому их существенность метафорически соотносится с ответом перед самой смертью.
Дон Хуан рассказал Карлосу Кастанеде историю об одном страннике, которого старик поставил в состояние выбора: либо путник забирает кувшины, в которых пища и вода, либо получает мощного духа-хранителя. В главе «Принять ответственность» сказано: «… если за свои кувшины он готов отдать „оленя духа“, то какое невероятное могущество, какую фантастическую силу они должны содержать. Лицо дона Хуана снова исказила дьявольская усмешка и он сказал, что молодой человек заявил: он выбирает кувшины <…>. В кувшинах оказались только пища и вода, – ответил он. – И молодой человек в припадке гнева разбил их о камни»[188]. Таким образом, решение героя истории определило его судьбу, так как вместо того чтобы получить силу, он, с точки зрения шаманизма индейцев яки, остался ни с чем. Лысиков, заимствуя фразы из глав «Не-делание» и «Принять ответственность», превращает их в единое целое.
С одной стороны, Дельфин показывает на примере текста Карлоса Кастанеды специфику принятия ответственности перед лицом самой смерти, неуклонно идущей по следу человека; с другой – делает прозрачный намек на «не-делание» магов. Сущность «не-делания» заключается в воздействии различным образом на действительность или на ее отдельные аспекты с целью создания чего-либо нового. Подобным образом Лысиков задумывается не просто о смысле жизни воина, а о предназначении человека вообще. Сущность людей заключается в большинстве своем в непрерывном поиске или получении чего-то нового. Суть получения нового заключается в преобразовании уже имеющегося материала. Однако неотделимым элементом данного процесса является взгляд на предмет под другим углом восприятия. Человек должен представить и осознать вещь не как принятую в повседневности реалию, а как то, чем она не может быть вообще. Дельфин дает понять, что не все предметы, находящиеся вокруг нас, имеют однозначный характер. Некоторые предметы имеют скрытый потенциал, смысл, недоступный людям; который находится в неизвестных глубинах внутренней составляющей объекта.
Дельфин высказывает мысль, отчасти дублирующую позицию Карлоса Кастанеды, которая заключается в возможности проникновения в сокровенные замыслы природы. Скрытое естество различного объекта, необходимое для создания материй, ранее несуществующих, на базе обыденного явления действительно – сти можно осознать при особом высокодуховном совершенствовании человека. Таким образом, лишь человеческая духовность, достигающаяся по системе «воин-нагваль», позволяет людям заглянуть вглубь вещи, предварительно разложив ее на энергетические составляющие. Именно в энергии Карлос Кастанеда видел природу предмета, отличную от его повседневного облика. Однако чтобы преобразовать предметы реальности, нужно заведомо принять на себя ответственность. Это способствует заметному преображению мира, за который непосредственно отвечает человек. При этом важно, чтобы люди держали ответ не перед самими собой, а перед субстанцией, ставящей их в состояние дуалистического выбора, состоящем в вопросе жизни и смерти. Если человек любое дело, в частности, совершенствование мира, будет осуществлять с готовностью в любой момент закончить собственное существование летальным исходом, то прогресс в развитии в скором времени станет явью. Вместе с осознанием принятия решения, равносильного каждодневному нахождению между жизнью и смертью, человек понимает и серьезность собственного намерения.
Дельфин, подобно Карлосу Кастанеде, ставит человека в качестве отвечающего перед могущественной субстанцией, способной забрать у него жизнь, затем, чтобы у воина не оказалось возможности повернуть назад. При этом путь преобразования мира требует следования по нему до его непосредственного завершения. Неслучайно Дельфин акцентирует внимание на лексеме «решения», многократно ее повторяя, после чего вновь продолжает ранее начатое предложение:
В нескольких песнях Лысикова акцентируется внимание непосредственно на понятии «смерть», в которое входят идеи, имеющие смежные аспекты с творчеством Карлоса Кастанеды. В центре внимания песни Дельфина «Я твой единственный солдат» находится персонаж, признающий смерть как единственно возможного руководителя над собой. Особым способом автор рисует действительность, в которую помещается лирический герой. Она представляется бесконечным полем боя, на котором наибольшей властью располагает смерть. Именно смерть вольна выбирать, кто погибнет, а кто вернется с баталии живым. Так как любое военное действие предполагает смертельную развязку, как правило, в массовом виде, то войну принято считать царством смерти, где практически все зависит от нее. Несмотря на это, Дельфин отрицает печальный характер смерти. Он пишет:
Пока я жив – никто и никогда
Не обернет тебя в печали ленты.[190]
Смерть представляется автору обителью, наполненной радостью, восторгом, где его персонаж чувствует себя, словно в своей стихии. Значение смерти для героя данного произведения настолько велико, что он готов во имя нее сделать практически все что угодно:
К твоим ногам любая голова —
Мои скупые комплименты.[191]
Причем лирический герой песни «Я твой единственный солдат» – человек, глубоко разочарованный в жизни: