встречалсялишь на репетицияхи выступлениях.Хоть он и говорил,что ни за чтоне позволиттебе отдалиться,в реальностивсе оказалоськуда прозаичнее:стоило появитьсяновой юбке…
Только ведьраньше такогоне было! Ни однадевушка незатмевала длянего тебя – онвсегда выбиралтвою компанию!Даже с тойсногсшибательнойманекенщицей– Катериной- он проводилне так уж многовремени, да ито зачастуюсбегал к тебе.
Кстати, тебятак и подмывалоподойти к Юлеи поинтересоваться,в курсе ли она,что у его братавообще-то естьофициальнаядевушка…
Нет.
Ты не сделаешьтак.
И дело даже нев твоем хваленомблагородстве.
Ведь вы и с Юлей-топрактическине общаетесь.И дело здесьне только вревности – хотяпоначалу былаагрессия, злостьи обида. И желаниепричинить ейболь – как-нибудьзавуалировано,но чтобы онапрочувствовала.Но ты и до этогоне опустился:продолжалигнорироватьее проявлениялюбопытстваи дружелюбия,отделываясьлишь сухимифразами. Останавливалитебя Сашкиныглаза – становилосьстыдно и противноот своей мелочности.Столько раз,лежа в постелибез сна, ты задавалсявопросом: чемона смоглапривлечь его?Ну ладно, теперь,когда у тебяпоявиласьвозможностьрассмотретьее внимательнее,ты можешь признать– она милая,симпатичнаядевушка, дажене смотря наужасный черныйцвет волос.Обаятельная– опят же по-своему:у нее своеобразноечувство юмора,и она умеетсмеяться надсобой. И еще вней совсем нетпафоса и высокомерия– а ты знаешьмного девушек,кто повел бысебя совсеминаче, если быСашка обратилна них благосклонныйвзгляд.
Это все говорилов ее пользу.
Но одно то, чтоона вытеснилатебя из головыбрата, перечеркивалолюбую ее добродетель.
Тебе стало этопочти безразличным.
Почти…
- Так, я предлагаюследующее:фанаты сейчасвстречаютсясо мной, а состальными– после концерта.Вы же сейчасеще раз проверяетезвук, разговариваетес техниками,чтобы у нас невозникалоникаких проблемна выступлении.Хорошо?
- А meet-and-greet,как я понимаю,ты не отменишь?– со скрытойнадеждой произноситТемка.
- Нет. Люди дохрена заплатилиза «золото»,мы не можем невыполнитьусловия договора.
- Это ж Россия,мать твою! Мыможем все!
- Нет, - поджимаешьгубы. – Артем,дело не тольков деньгах.
- Я…
- Артем, не надо,- поднимаетголову Саша.– Не спорь. Мойбрат прав. Этоже наши фанаты,«пираты», мыответственныперед ними завсе акции и завсе свои действия.
- Ладно, давайтезакончим сэтим, что ли, -морщишься отострой болив желудке, ноне позволяешьсебе расслабиться.– Идите на сцену,постарайтесьналадить звук.В конце концов,у нас здесь непикник, мы работатьприехали. Есликто из организаторовбудет возмущаться,заявляйте онарушенииконтракта.
Парни тянутсяк выходу, а тыокликаешьбрата:
- Саш! Подожди…Позови Кристинусюда и Андреяс Артемом – ониточно стоятгде-нибудь поддверью. Надоподготовиться.
- Тебя фанатыуже ждут, - улыбаетсяон. – Хорошо,без проблем.
Боль становитсясильнее –прикладываешьруку к животу,стараясь сдержатьгримасу, ноСашка все равнозамечает:
- Что? Так плохо,да? Давай я принесутаблетки.
- Не надо. Я и такна четвертьсостою из однойхимии от этихлекарств.
Тебе кажется,что Сашка хочетсказать что-тоеще, но не осмеливается.Он обеспокоенносмотрит, а затемнеожиданнопритягиваеттебя к себе.
Теряешься…Он давно непозволял себеничего подобного,как, собственно,и ты. Тольколенивый незаметил возникшуюхолодностьмежду вами. Атеперь вдруг…
И сразу же начинаешьзадыхаться– не хватаеткислорода, отрези в желудкеужасно кружитсяголова, и становитсястрашно – почемутакая реакцияна знакомыес детства жесты?
- Ты только немолчи, ладно?– шепчет он,зарываясьгубами в волосы.– Если что… Немолчи.
Он мог бы сказать,что беспокоитсяза тебя.
Он мог бы в которыйраз возмутитьсятвоим наплевательскимотношениемк себе.
Он мог бы… Ноэто было былишним. Ты итак все этознаешь.
А вот объятияи тихий шепот– то, по чемуты так истосковался.Для тебя никогоне будет ближе– проживи тыхоть тысячулет на свете.И сейчас тыпрекрасноотдаешь себеотчет, что ввашем молчаливомпротивостояниивиноват преждевсего ты сам.Капризничаешь,упрямишься,злишься, а он…Он не забывает,что он – твойбрат. Старший.И так же, как ив детстве, оннесет за тебяответственность.
Мимолетноесчастье такоеже краткое, какпадение каплис влажных небесна землю. Скоростьогромная, такчто дух захватывает,но не успеваешьоглянуться– и асфальтвесь мокрый.
Сашка расцепляетруки, осторожнопроводит рукойпо твоей щеке– и ту же скрываетсяза дверью, неговоря ни словабольше.
А ты падаешьна диван, опустошенный,лишенный всехсил.
Плохо, оченьплохо.
Перед выступлениемнужна собранность,а в последнеевремя ты напоминаешьразломанногона части робота.Кто бы починилтебя…
Рези в желудкестановятсявсе сильнее.Кажется, чтовдох приноситтебе новую боль– сильнее предыдущей.На лбу – испарина,в горле пожар.Сгибаешься,прижимая дрожащуюруку к животу,не можешь удержатьрвущийся изгорла стон.
Короткая передышка– и новый спазм.Пытаешьсяотдышаться,и в промежуткахсудорожнокопаешься всумке.
Черт, где жетаблетки?!
Даже не слышишь,как тихонькооткрываетсядверь. Кто-тозаходит в комнату,но ты не смотришь– какая разница-то?НавернякаКристина… Илисопроводители…
- Ром… Э-э-э, Кристиулаживаеткое-какие моменты,она не подойдет.Может, я помогу,ммм?
Резко вскидываешьголову и встречаешьвзгляд зеленыхглаз. Такихстранных…Никак не удаетсяразгадать.
Жаль, что мыредко видимсебя в зеркалетакими, каковымы есть на самомделе.
Юля.
Рука дрожала,когда ты открываладверь. Раздалсяскрип. Сразувспомнилапрезрительноевыражение еголица, когда онувидел скудностьобстановкигримерки. Интересно,в каком настроениион сейчас, когдавыступлениена носу, а организаторызабили на техническийрайдер, и проблемсо звуком хотьпруд пруди…
- Ром…
В его присутствиивсегда холоднои неуютно. Тычасто теряешьсяот безразличноготона и стеклянноговзгляда голубыхглаз, мямлишь,не знаешь, чтосказать, а онтолько приподнимаетброви и молчаотворачивается.
А тебе остаетсязлиться за то,что в очереднойраз не сумеласправитьсясо своими эмоциями.
Вот Саша – совсемдругой. Гораздоболее мягкий,терпеливый.Он не уступаетмладшему вяркости иэпатажности,любит так жебеситься изажигать насцене, но с улыбкойотходит в сторону,если понимает,что не прав.Рома же будетстоять до последнего.
И что его тюкаетсверху – непонятно:ведь он всегдавыигрывает.
Вот это вызываетнаибольшееудивление ивосхищение.
Как он умудряетсяоставатьсясильным и слабым,несгибаемым,жестоким ичувствительнымк малейшимизменениямв окружающих?
- …может, я помогу,ммм?
Когда ты прошлав гримерку, тосначала неувидела его.Удивленноогляделась.А потом приметилатонкую, хрупкуюфигуру на диване– парень свернулсякалачиком,поджимая подсебя ноги, держалсяза живот. Белоекак мел лицо,сжатые губы,морщины напереносице…
- Рома?
Он медленноповернулся,и тебе показалось,что каждоедвижение онсовершает черезсилу.
Какие-то молчаливыебарьеры рухнули,когда ты встретиласьс ним взглядом– порывистовздохнула.Закололо вгруди.
Не задумываясь,быстро шагнуланавстречу.Потом остановилась,в испуге ожидаярезкого окрика.Но он молчал,снова опустивголову и времяот времениморщась отспазмов.
Не услышавпорицания,снова пошлавперед, мимолетноотметив, чтоникакие словатебя бы неостановили.
- Что такое? –тихо, полушепотому самых губ.Опустила прохладнуюладонь на лоби поразилась,до чего егокожа горячая.
Он упрямо дернулся,но ты без трудасправиласьс его худымтелом – развернулак себе за плечи,заставилаподнять голову.
- Ты болен. Тебенужна помощь…
Так близко выне были ещеникогда. И тыбы солгала,если бы сказала,что это тебяни чуточки невзволновало.
- Тогда помогай…- едва слышношепнули егогубы.
Холодностьпротив мягкости.
Безумие, уводящеев небеса…
Подхватилаего за руки,помогла улечьсяпоудобнее,накрыла пледом.Затем началарыться средирассыпавшихсяпо полу лекарств– не то, не то…Где же таблетки?Через уймувремени нашлазаветный пузырек,дрожащимируками высыпалана ладонь горстьбелых шариков.С сомнениемпосмотрелана парня.
- Две. И воды, чтобызапить.
Ты удерживаластакан у егогуб, пока онпил – сам бы онточно расплескалсодержимое.После этогоон побледнелеще сильнее,зажал рот рукой.
- Тошнит?
Он кивнул.
- Потерпи, пожалуйста.Сейчас всепройдет. Я найдуврача. Ты толькопотерпи.
Он глубокозадышал, пытаясьудержать таблеткивнутри организма.Пока ты вставала,он едва слышнопроизнес:
- Мне на сценууже надо. Всехорошо, помогивстать.
Ты до сих порне можешь понять,откуда у тебявзялись силытак уверенноразговариватьс ним:
- Я сказала –лежи! Хоть таблеткамдай подействовать!Парни все равноеще не готовы,я договорюсьсейчас о том,чтобы meet-and-greetперенесли, иеще врача найду.Не волнуйся,Ром, тут естьлюди, которыетак же волнуютсяи переживают,как и ты, за каждоевыступление.Я все сделаю,чтобы никтоне заподозрилни о чем, и тебене придетсячувствоватьсебя виноватым.
Он удивленносмотрел натебя, когда тыподходила кдверям. Конечно,ты прекраснопонимала, чтоРомку нельзяудержать наместе однимисловами, чтоедва дверьзакроется затобой, он тутже вскочит сместа и приметсяс лихорадочнойпоспешностьюпереодеваться,гримироваться,распеватьсяперед шоу.
Было толькоодно средство,чтобы хотьнемного утихомиритьего буйнуюнатуру.
Занося ногуза порог, обернулась:
- Не обмани… Ато Сашке расскажу!
И впервые завечер он тебеулыбнулся.
Он тебе улыбнулся!!!Криво, ехидно,но это быланастоящаяулыбка!
- Сучка… Знаешь,на какие кнопкинадавить…
Теперь можнобыло быть уверенной,что он останетсяв комнате.
Рома.
Ты совсем непомнишь, какпрошел тотконцерт. Памятьвыхватывалажалкие обрывкикаких-то невнятныхвоспоминанийо криках, долбящейпо мозгам музыкии постояннопропадающемзвуке. Сначалаты честно пыталсявытянуть концертна одних своихсвязках, потомпонял, что переоратьфанатов неполучится,забил на все