на чемодан,спотыкаешься,и тут падаешьпрямо Сашкев руки.
И вдруг оказывается,что его губыблизко, и запахкожи такойпряный, душистый.Он резко выдыхает,и как-то такполучается,что он уже целуеттебя, до боливпиваясь в твоихолодные, сухиегубы. И он ничутьне смущен –ласкает языком,чуть покусывая,посасывая,сжимает крепко- не вырваться,не деться никуда.
Да и не хочется.
Больше не месторобости и случайнойнеловкости.Здесь, в темноте,только ты и он.Знакомые губы,теплые шершавыеруки, такойродной запах.
И стон, когдаты спускаешьсяпоцелуями погруди, задеваячувствительныегорошины сосков.
Нет, он не идеален.
Но для тебялучше него нет.
Выгибаешьсянавстречурукам: он немедлит, быстросрывает полотенцес твоих бедер.И вот ты ужележишь на кроватис разведенныминогами и задыхаешьсяот близостиего такогожеланного тела.Случайно задеваешьвыключательот ночника –и комната озаряетсянеярким светом.Виновато улыбаешься,а Сашка хриплошепчет:
- Пусть… Хочутебя видеть.Малыш, какойже ты у менякрасивый…
Его глаза совсемпотемнели отжелания, он таквозбужден, чтоему не хватаеттерпения наподготовку– наскоро облизываетпальцы, гладит,ласкает дырочку.А затем, не даваявремени привыкнуть,входит – резко,глубоко, заставляятебя сжатьсяот боли и застонать.
- Прости меня,прости…
- Продолжай, -едва выговариваешь.
Он проводитрукой по животу,успокаивая,возбуждаявновь, и ты самне замечаешь,как начинаешьподаватьсянавстречудвижениям егобедер.
- Да.. Хорошо, воттак…
Это похоже насон, на медленныйтанец… Теперьон боится причинитьболь, поэтомутак нежен,нетороплив.
А ты ослеп иоглох – отключаешьсяот всего мира.Есть тольконаслаждение– через боль;только страсть– через страдание.
- Скажи, что этоне на одну ночь,- шепчешь, находясьна грани оргазма.– Скажи, чтоэто навсегда…
- Навсегда, малыш…О боже, мы извращенцы…Но я люблю тебя,люблю…
Он обхватываеттебя крепче,выгибаетсяв пояснице,кончая. И отвида его лица,его глаз, прикрытыхот наслаждения,тебя накрываеторгазм.
…
Пропасть…
Темнота…
Но темнота, всярасцвеченнаяяркими всполохамиискр, переливающихсяснежинок икапель золота.
Ты лежишь вворохе одеял,не в силах пошевелитьни рукой, ниногой, и толькосчастливоулыбаешься.Сашка рядом– проводиткончикамипальцев потвоему телу,задумчиво следяза невидимымилиниями.
Усталость,нега, приятноетепло накрываютс головой, ихочется спать…Но Сашка вдругвстает и тянеттебя за собой:
- Пойдет купаться,а то мы такиелипкие заснем!
Еще недавнованная комнатаказалась тебехолодной, пустой,и ты хихикаешь,вспоминая,какой погромтут устроил.
Сашка обводиткрасноречивымвзглядом разбросанныефлаконы, кинутуюв кучу одежду.
- Замечу, братец,что даже ты неидеален.
- Придурок! Будешьприкалываться– утоплю в ванной!Я звезда!
- О да!
Смеетесь оба,но когда Сашапротягиваетруки, чтобыпомочь тебеперелезть черезбортик, ты морщишься.
Больно.
- Малыш… Ты как?– обеспокоенноспрашиваетбрат.
- Нормально.Издержкипроизводства,- пытаешьсяпошутить. Садишьсяспиной к нему,и он осторожногладит плечи.
- Прости меня,- снова повторяет,утыкаясь лицомв шею.
Мурашки по кожеот его прикосновенийи поцелуев.
- Я хочу еще…
- Сумасшедший,- но обжигающаястрасть в голосевыдает его. –Тебе не кажется,что для первогораза достаточно?
- Ты меня недооцениваешь…
Проводишь рукойпо бедру, чувствуяего возбуждение.И короткиймучительныйстон, и поглаживаниепальцев, и сновапоцелуй…
- Иди ко мне, - егослова как награда.
Юля.
- Не надо, не ходитуда…
Тихо, непослушнымигубами.
Антон возмутился:
- Как это? Мненужна подписьмладшего вотна этих документах,без этого –никак, самазнаешь!
Басист чутьне налетел натебя в коридоре,когда ты решиласпуститьсявниз за снотворным.Промучившисьв постели часатри, ты поняла,что без стимуляторовсегодня уснутьне удастся.
Проходя мимоих номера, тызамедлила шаг,едва подавляяв себе желаниезайти и убедиться,что все этобыло лишь сном,бредом воспаленноговоображения.
Но на пути –словно страж– возник Рыжик.
Он понимающеулыбнулся:
- Хей, детка,расслабься:я не собираюсьотнимать у тебяСанька. Все,что мне нужно– это корявыйросчерк егобратца. Не понимаю,почему Кристинавсе спихиваетна меня?.. И почемуя особо несопротивляюсь?Неужели я такойподатливый?
- Не ходи, - настойчивотянула его зарукав старойвылинявшейкофты. В углахглаз скопилисьслезы, и ты боялась,что если придетсячто-то объяснять,они хлынутпотоком, и тыникогда несможешь остановиться.- Он там не один…
- А ты как хотела?– тут же откликнулсяпарень. – Думала,ты одна-единственнаяу него? Расслабься…Можешь тожекого-нибудьнайти…
И это нормально?
Такое отношение– это нормально?
Тебя даже участникигруппы не уважали.Где уж тут добитьсяуважения усолистов…
- Но…
- Блять, детка,я устал и чертовскихочу спать. Аменя, как последнегомудака, заставляютзаниматьсяэтой бумажнойхерней. Я ведьэто даже не мояработа. Твояи Кристинина.Так что хватитебать мне мозги.Дай пройти.
Рыжик не упускалвозможностиподколоть,поиздеваться.Он никогданикого не стеснялся,даже на интервьюзатыкал самыхехидных журналистов.А ты всегдатерялась передэтим высоченнымпарнем с холоднымиглазами. Носейчас злостьвзяла верх:
- Он там с братом!Слышишь? Онтрахается сбратом!
Ты специальновыкрикнулагромко последниеслова. И дажепочувствоваламстительнуюрадость, глядяна то, как вытянулосьу него лицо,как он побледнел.
- Гонишь.
- Проверь. По-моему,они ловят кайф.
- Замолчи, - Рыжиквдруг повернулсяк тебе спиной,быстро пошелпрочь.
- А с чего бы, а?С чего мне врать?– с каждым егошагом ты всебольше повышалаголос. И наплеватьбыло на постояльцеви всех тех, ктогрел уши у дверей.Надоело бытьпаинькой. –Если Ромкатакой извращенец,если он совратилбрата… А знаешь,как это называется?Инцест!!
Где-то за спинойхлопнула дверь,раздался окрик.
Наплевать.
В душе былопусто и холодно.Казалось, уженичто не способносогреть сердце.Тебе нечегобыло терять,ведь у тебяничего и небыло.
- Замолчи! – Рыжикподлетел, схватилтебя за руку.– Не смей оратьоб этом на весьэтаж!
Он потащил тебяза собой, и былобы смешно инелепо сопротивляться,ведь он большетебя в два раза.
- Скотина, мнеже больно, -прошипела ты,когда мужчинавтолкнул тебяв свою комнату.По инерции тырезко отлетеланазад и стукнуласьголовой обшкаф. – Вот черт…
- Не надо, - сказалон, сжимая иразжимая кулаки.– Просто забудь.
Пораженнаявнезапнойдогадкой, тыуставиласьв его странныеводянистыеглаза:
- О, да ты все знал,не так ли? И длявас, членовгруппы, это нетайна, что одинподставляетжопу для другого,да? Причем длябрата? А может…Может, вы всевместе этимзанимаетесь?Имеете другдруга?
- Что ты мелешь?– он скривился,отвернулся,но от тебя неукрылось, чтоего щеки покраснели.– Чушь какая-то…
Мысли в твоейголове скакалисо скоростьюсвета, и ты дажене замечала,что за словасрываются изтвоих уст:
- Да ты ревнуешь!Тупо ревнуешь!Вот толькокого? Сашку…илиРому?
Рыжик отшатнулся,и ты засмеялась– мстительно,злобно:
- Ну ясно… Ромку!Влюблен в него,что ли? Или увас что-то было?
- Блять, я не знаю,чего я нянькаюсьс тобой, но менявся эта хуйнязаебала! Идиуже, вали, кудахочешь, и пизди,кому хочешь!Все равно этомуни хрена неповерят!
Он выволок тебяв коридор, и тывздрогнула,когда услышалаоглушительныйхлопок дверью.
Мимо тебя прошелкакой-то постоялец,удивленнопосмотрел натвое зареванноелицо, но не сказални слова. А чутьдальше стояламолодая женщина,взволнованноприжимала рукик груди и чего-тождала.
По полу гулялисквозняки, иты слышала, какзавывает ветер,как капли дождястучат в окна.Было холодно.Ты сжала плечируками, прислониласьк стене, а потоми вовсе сползлавниз, опустиласьна пол. Ничегобольше не хотелось.Где то страстноежелание причинитьболь, заставитьстрадать, унизить,уязвить?
Да пошло оновсе куда подальше…
Возвращатьсяв комнату, сновабыть одной?
Слушать Zipp,слушать Ромкинголос, взывающийк прощению втвоей любимойпесне?
Снова и сновадумать об этом,вспоминать,видеть мысленноперед глазами,как братьсяцеловали другдруга, сходитьс ума от этихмыслей?
Ну почему так?
Почему-почему-почему?..
Какие же выглупые, девчонкии мальчишки,желающие оказатьсярядом с ними,рядом со своимикумирами, чтобыхоть на некоторыемгновения статьчастью Zipp…
Сейчас ты всебы отдала, чтобывернутьсяназад, к своейпрошлой жизни,и жить, упиваясьиллюзиями.
И ведь самоестрашное, чтоони не былиплохими, нет…Было бы слишкомпросто навеситьклише, и датьчеткое определение.Саша, Ромка –самые обычные,земные, со своимизаморочками.Были у них слабости,и, может быть,в любви онинесколькооригинальны,когда выбираютпартнеров, и…да, не идеальны,конечно, такведь идеальныхлюдей и не бываетв природе.
Чего же ты сидишьтут и льешьслезы?
По чему? По своеймечте?
Ты откинулаголову назад,закрыла глаза,желая забыться.
Да, по своеймечте… Наивно,может быть, норазве кто можетзапретитьмечтать?..
Рома.
Кутаешься вплед, сидя возлекамина. Странно,а сначала тыдаже не обратилвнимания настаринныекованые изразцыи тепло живогоогня. Кто егоразжег, когда?
Но тебя, чувствительногок красоте, трогаетвсе до мелочей.И запах дерева,и яркие бликина стенах, имягкий ворстеплой накидки.
Наклоняешьголову, потираясьщекой о светлыймех.
За окном такхолодно, а здесь,в тишине номера– уютно, светло.Как будто весьмир сжался доразмеров этойсамой комнаты,и никого неосталось, крометебя и брата.
Сашка стоитв дверях, задумчивосмотрит:
- Ты похож накошку.
Улыбаешься,чуть поворачиваяголову к нему:
- На кошку, котораягуляет самапо себе?
Это подразумевалось,как шутка, нобрат хмурится,быстро подходитк тебе, опускаетсяна колени:
- Ромка, я не знаю,что сказать…Все запуталось.Мы ведь с тобой