— «У Катеньки», как они говорят.
Затем он почему-то решил ввести нас в Гатчину. Но Оля вмешалась, и попросила сильно не отклоняться от маршрута. Выяснилось, что он пошутил, а «Ленконцерт» действительно от «Катеньки» рядом — «в двух шагах». Мы подъехали прямо к «парадному крыльцу». Уже при первом взгляде на людей, стоящих у входа в учреждение, понял, что рассказ таксиста «про Катеньку» имел некоторое отношение к делу — публика у «Ленконцерта» была весьма специфической.
Выгрузив вещи и расплатившись, стали разбираться с возникшими проблемами. Строгий вахтер, надев очки и внимательно изучив наши документы, направил в 231 кабинет, «где вами займутся». Багаж приказал забрать с собой. Я послушно поволок чемодан и сумки на второй этаж по указанному адресу. Наконец, дошли, постучали. Женский голос отозвался предложением войти. Вошли. За столом сидела молодая, но очень серьезная с виду администраторша. Быстро разобравшись с «нашим делом», пояснила все по пунктам:
— Вам повезло вдвойне! Во-первых, в один концерт с вами назначен знаменитый актер из БДТ, не буду говорить кто, чтобы не сглазить», — девушка посмотрела на Олю поверх очков, загадочно улыбнувшись, — Во-вторых, концерты будут проходить не в душном Ленинграде, а в пригороде, в том числе на отрытых площадках. Сначала мы собирались разместить вас в Юкках, но потом переиграли: всю неделю будете проживать в Павловске. И поработаете, и отдохнете. Там замечательный парк.
С этими словами Софья, так звали молодую «начальницу», вручила Оле пакет с документами. Оля заохала, рассыпалась в благодарностях и «незаметно» сунула девушке подарок — пакет с фруктами «из собственного сада».
Стали прощаться. Уже подхватив тяжелые сумки, рассчитывая на трансфер, осведомился об автомобиле, который, как я надеялся, «ждет». Но девушка, предусмотрительно убрав пакет под стол, с улыбкой, в которой мелькнуло нечто похожее на соболезнование, сообщила, что с транспортом сегодня в филармонии проблема: «Все машины пока заняты, в разъезде». Посоветовала не ждать и отправиться в Павловск прямо сейчас на электричке.
— Они часто ходят с Витебского вокзала. Здесь совсем рядом, — закончила Соня на оптимистической ноте, по-прежнему участливо улыбаясь.
Ее сопровождающие лживой улыбочкой слова выглядели издевательством. Понятно, что машин в «Ленконцерте» полно, а если они действительно заняты, то вообще-то в концертных организациях принято такси вызывать и сопровождать артистов до гостиницы, что мне, «в нашей провинции», приходилось делать неоднократно на общественных началах по просьбе администрации. Питерское зазнайство вывело из себя. Желая отомстить «брехливой девахе», стал грубо ее «клеить»: предложил поехать с нами в гостиницу и познакомиться поближе, намекнул, что мечтаю провести с ней вечер, получше узнать город, и проч. Девушка делала вид, что не слышит. Это меня разозлило еще больше. Стал говорить, что впервые в Ленинграде, что заблужусь, что Олины сумки тяжелы, что я натружу руки и завтра не смогу играть — и вообще я устал…
Наконец, мои слова достигли цели: девушка «взорвалась». Ее показная благовоспитанность и «милый» голосок переменились. «Оне» указали мне на дверь.
Оля с притворной строгостью решительно вытолкнула меня из кабинета. Я лишь успел хлопнуть дверью на прощание. Певица осталась уладить конфликт. Сквозь неплотно закрытую дверь было слышно, что я милый мальчик, что у меня двое детей и что «совершенно безобидный», просто переутомили дорога и семейные неприятности. Дальше я слушать не стал. Спустился вниз, вышел из здания, закурил. Мимо меня проходили «известные артисты» (по специфической походке можно было догадаться — «от Катеньки»). Они, оживленно жестикулируя, что-то рассказывали сопровождающим сотрудникам «Ленконцерта», которые с жалкими улыбками на изображающем внимание лице тащили багаж прибывших знаменитостей.
Наконец появилась Ольга. Улыбка во все лицо, обнаружившая зубы подозрительной белизны, позволяла надеяться на то, что «инцидент исперчен». И я не ошибся, солистка сообщила, что добрые отношения с Сонечкой удалось сохранить:
— От этой девчонки многое зависит. Она может внести нас в список нежелательных для Ленинграда артистов, конечно, не по причине твоей буффонады, — пояснила певица, — обоснует плохими отзывами зрителей о качестве наших выступлений. И по поводу багажа вопрос решила. Мы поедем налегке. «Витебский вокзал» рядом, мне показали на карте. А вещи доставят машиной. В нашу гостиницу сегодня вечером целая делегация заезжает. Софья Семеновна обещала присмотреть. Не волнуйся — твои подштанники никуда не денутся. Она девочка аккуратная, организованная.
Оля, как я теперь заметил, действительно вышла из здания лишь с небольшой сумкой, которую тут же мне вручила.
— Знаю я этих аккуратных девочек. Она еще и Софья Семеновна. Тоже мне Мармеладова36 номер два! Все перепутает. Вещи наши уедут в Гатчину. Плохое у меня предчувствие — с утра плохое. А подштанники я не ношу — «я старый солдат, дона Роза», «Браилов брал, на батареи ходил!».
— В туалет лучше сходи, герой, пока он рядом, на всякий случай, — проявив здравомыслие посоветовала солистка филармонии.
— Оля, я случайно подслушал ваш разговор. Объясни, почему у меня двое детей, и какие это семейные неприятности меня так сильно расстроили?
— Не переживай, — пояснила она со знанием дела, — если послушать наших филармонических кумушек, детей у тебя значительно больше, чем двое, от этого и семейные неприятности! Ладно, хватит болтать, поехали в Павловск.
Мы вышли на набережную Фонтанки и направились к «Витебскому вокзалу». Действительно, было недалеко. Через час уже «тряслись» в электричке, а через полтора — вышли на перрон в Павловске. Нашли гостиницу. Меня поселили в скромный одноместный номер. Оля как солистка получила «полулюкс» с диваном и телевизором. Пообедали в гостиничном ресторане. Ели отварную осетрину, запивая чешским пивом. Потом пошел к себе в номер — отдохнуть с дороги. Вскоре в дверь постучали — водитель втащил в номер наш багаж. На его лице была все та же вымученная улыбка, что и у его коллег по «Ленконцерту».
На следующий день состоялся наш первый концерт. На сей раз подали машину. Когда мы уже расположились, — Оля рядом с шофером, я на заднем сидении, — появилось главное действующее лицо предстоящего мероприятия: это был действительно знаменитый артист БДТ, недавно прогремевший на всю страну исполнением роли Чацкого в бессмертной комедии Александра Сергеевича Грибоедова. И сам спектакль, который поставил главреж БДТ «великий Гога», и сыгранная соответствующим образом роль, воспринимались публикой как «антисоветчина», что делало спектакль в высшей степени популярным во всегда революционном Ленинграде. О спектакле ходили легенды, а билеты были раскуплены «на несколько лет вперед».
«Заслуженный артист» бодро вскочил в машину и, расположившись на заднем сидении рядом со мной, с игривой улыбкой представился, добавив:
— Сегодня буду счастлив работать с вами!
Оля в ответ заохала и, захлебываясь от восторга, благодарила судьбу «за такое счастье».
Скоро доехали. Нас встретил директор зала услужливый молодой человек лет сорока. Он рассыпался в комплиментах перед дамой. Как старого друга поприветствовал крепким рукопожатием Чацкого. Меня же не заметил вовсе. Пошли готовиться к концерту — в гримерные. Директор угодливо «прыгал» вокруг солистов. Появилась барышня с ключами. Она открыла двери «комнаты для артистов» и, по велению директора, «осталась в распоряжении певицы». Ее начальник принялся развлекать «заслуженного артиста». Их разговор был о людях мне неизвестных и о событиях, как мне показалось, ничего не значащих. Чацкий начал рутинную подготовку к концерту. Появилась гример, которая, как выяснилась, знает артиста «сто лет». Их беседа — уже «втроем» — продолжилась, чуть изменив содержание: Чацкий пытаясь эмоционально подогреть себя перед выступлением стал рассказывать о «ролях», пробовать — с обновленным гримом лицом — фрагменты текстов перед зеркалом.
Тут Петрович, а так звали услужливого директора зала, вспомнил обо мне, обозначив внимание одной фразой:
— Можете пойти на сцену и, пока нет публики, попробовать рояль. Дверь в конце коридора направо. — На миг его лицо стало серьезным, но тут же расплылось в угодливой улыбке, и «Петра творенье» вновь растворилось в общении со знаменитостью.
Волнуясь, что всегда со мной бывает перед первым концертом, пошел осматривать условия «работы» — инструмент, сцену, зал. Рояль был ужасен, но в целом все работало и «хирургического вмешательства» не требовалось. Поиграл Рахманинова, сложил ноты романсов в должном порядке, о котором предварительно договорился с солисткой. Еще раз проверил — все ли на месте — и пошел настраивать себя, готовиться к выступлению. Вышел на вольный воздух. Природа гармонировала с поэзией романсов, которые предстояло исполнить. Короткой прогулки хватило для создания нужного состояния души, и жизнь уже перестала казаться раздражающе скучной. Захотелось еще раз сыграть много раз игранное, и скоро желание было воплощено в жизнь: мы открывали концерт. Чацкий продолжил. Находясь под впечатлением столичного дебюта, из любопытства, я все же остался в кулисах, чтобы послушать выступление «великого артиста». Но не сложилось. Петрович взял меня под локоть, вывел в коридор и тихим голосом, но строго сообщил:
— Автомобиль уже подан, ждут только Вас.
Я покинул здание. Действительно, филармоническая «Волга» стояла у порога с включенным двигателем. Я занял «свое место». Скоро появилась Оля. Настроение у нее было испорчено, как и у меня. Нетрудно было догадаться, что после концерта Петрович устроит банкет. Но этот «праздник жизни» пройдет без нас.
… … ….
Аркаша, друг! Ты мою жену уважаешь? … И я тоже… (поет) -
«Я ее целовал, уходя на работу, а себя,37