***
К воротам форта "Депо" они подошли, когда небо на востоке уже начинало светлеть. Жалкое зрелище представляла собой группа Кардинала — если ее еще можно было так называть.
Кардинал брел впереди, прижимая к груди окровавленную культю правой руки. Кровь просочилась сквозь импровизированную повязку, оставляя темные пятна на мокром асфальте. Лицо его было восковым от потери крови, губы посинели. Каждые несколько шагов он останавливался, хватаясь за стену или забор здоровой рукой, чтобы не упасть.
— Еще немного, — шептала Химера, поддерживая его под левый локоть. Ее черная куртка была забрызгана кровью — своей и чужой, а на лице застыла маска усталости и боли.
Егор вел полуобморочного Кроху, тот опирался на самодельный костыль. Бледный как смерть, с посиневшими губами. Рана в плече кровоточила, несмотря на тугую повязку.
Сам Егор тоже выглядел неважно. Правая рука болела и плохо слушалась, пуля прошла навылет. Кровь пропитала рукав, и каждое движение отдавалось острой болью. Он старался не показывать, как тяжело ему поддерживать товарища.
— Ворота, — прохрипел Кардинал, когда впереди показались знакомые очертания форта.
Часовой на стене заметил их издалека и сразу понял — что-то пошло не так. Слишком медленно они двигались, слишком много крови было на их одежде.
— Открыть ворота! — крикнул часовой вниз. — Раненые идут!
Тяжелые створки начали расходиться со скрипом. На площади за воротами уже собралась небольшая толпа — весть о возвращении быстро разнеслась по форту.
Кэп появился как из-под земли, его единственный глаз методично сканировал картину. Культя Кардинала, окровавленный Егор, полумертвый Кроха. Взгляд задержался на Химере — оценивающий, расчетливый.
— Судя по вашему виду, встретили старых знакомых, — произнес он спокойно. — Кардинал, доложи.
— Гнилой... мертв, — прохрипел Кардинал, пошатываясь. — Станция... зачищена. Но там была... Гадюка...
При упоминании имени в глазу Кэпа мелькнул интерес.
— Гадюка? Номер семь из вашего выпуска, если не ошибаюсь? — Он посмотрел на Химеру. — Специализация — ближний бой и ментальное воздействие через фиолетовую пыль.
Химера вздрогнула от такой точности.
— Вы... знаете наши досье?
— Я делаю домашнее задание, — усмехнулся Кэп. — После того случая с Коброй изучил всех выпускниц "Террариума" из тех, что остались живы. Знание — сила, особенно в Мешке.
Ноги Кардинала подкосились, и он начал падать. Егор попытался его подхватить, но сам едва держался.
— Медика! — скомандовал Кэп. — Гвоздь, организуй.
Офицер с двумя дружинниками подхватили падающего Кардинала. Из культи хлынула свежая кровь.
— Тащите к Хирургу. Быстро.
Появился Хирург с сумкой. Быстро осмотрел раненых.
— Этому микс немедленно. Второму тоже. Плюс тот, что в лазарете. Полторы тысячи камней.
— У нас есть, — сказала Химера, показывая мешок.
— Отлично. — Кэп кивнул. — Хирург, приступай. Гвоздь проследит за расчетом.
Раненых унесли. На площади остались Егор, Химера и Кэп.
— Итак, — Кэп смотрел вдаль. — Гадюка жива?
— Ранена, но сбежала, — ответил Егор.
— Разумеется. — Он бросил взгляд на Егора. — Использовала фиолетовую пыль против вас?
— Да, — кивнула Химера. — Заставила их напасть друг на друга.
— Классический прием. Просто и эффективно. — Кэп задумчиво посмотрел на шрам.
Он помолчал, потом продолжил:
— Знаете, что интересно? После уничтожения "Террариума" его выпускницы разбрелись по всему Мешку. Некоторые, как вы, — он кивнул Химере, — пытаются начать новую жизнь. Другие, как Гадюка, продают навыки тому, кто больше заплатит.
— К чему вы клоните? — спросила Химера.
— К тому, что информация о местонахождении бывших террариумщиц стоит дорого. — Кэп усмехнулся. — Многие хотели бы знать, где искать таких... специалистов. Или где их избегать.
Химера напряглась.
— Вы угрожаете?
— Я торгуюсь, — поправил Кэп. — Вы выполнили работу, я выполню свою часть. Транспорт, припасы, проводник — все будет. Но...
Он сделал паузу.
— Мне интересно знать, куда направится Гадюка после вашей встречи. И что она знает о черном камне — судя по состоянию Кардинала, она что-то говорила.
— Она сказала, что Торговый союз не все рассказал о камне, — медленно произнесла Химера.
— Вот как? — Кэп затушил окурок. — Любопытно. Возможно, стоит это обсудить. Но не здесь и не сейчас.
Он повернулся к Гвозде:
— Покажи им, где отдохнуть. И проследи, чтобы к закату болотоход был готов.
— Есть.
Кэп сделал несколько шагов, потом обернулся:
— Кстати, Химера. Я знаю, что ты покинула "Террариум" до инцидента с Коброй. Проверял. — Он помолчал, словно взвешивая слова. — Но клеймо этой организации не смывается. Ни дождем Мешка, ни кровью врагов. Ты всегда будешь той, кем тебя выковали в тех стенах.
— Понимаю, — кивнула Химера.
— Вот и отлично. Отдыхайте. Болота не прощают усталости. — Он усмехнулся. — А мне нужно написать несколько писем. Появление Гадюки в этом секторе заинтересует многих.
Кэп ушел, оставив их под моросящим дождем. Химера смотрела ему вслед.
— Он использует информацию обо мне, — тихо сказала она.
— И о Гадюке тоже, — добавил Егор. — Но пока это нам на руку.
— Пока, — согласилась Химера. — В Мешке все временно.
Они пошли следом за Гвоздем. За воротами уже слышались первые вопли просыпающихся тварей. День в Мешке начинался.
Егор думал о странном разговоре. Кэп явно что-то задумал. Информация о бывших террариумщицах, черный камень, Торговый союз — все это складывалось в картину, которую Егор пока не мог разглядеть целиком.
Впереди был день отдыха и подготовки. А потом — болота. И что бы ни ждало их в "Высоте", Егор чувствовал: игра только начинается.
Глава 5. Гнилые болота
Мешок менял ландшафты как перчатки — небрежно, без всякой логики. Вот только что под гусеницами болотохода хрустела каменная крошка форта "Депо", а теперь машина уже месила жидкую кашу, в которой твердая земля растворялась, словно сахар в чае. Егор вел болотоход с той осторожностью, с какой сапер разминирует неизвестное поле — каждый метр мог оказаться последним.
— Правее бери, — негромко посоветовал Корешок. Проводник сидел рядом, вцепившись в поручень костлявыми пальцами. Семь лет по болотам — это вам не шутки. Семь лет смотреть смерти в глаза каждый божий день. — Видишь вон ту кочку с сухой травой? Значит, там твердо. Где трава растет — там можно проехать.
Егор кивнул, корректируя курс. В зеркале заднего вида маячили лица спутников — Кардинал машинально сгибал и разгибал восстановленную кисть, словно до сих пор не веря миксу. Химера сидела с закрытыми глазами, но Егор знал — она не спит, просто слушает. В "Террариуме" их учили слушать мир всеми органами чувств. Кроха проверял ленту пулемета — после вчерашней заварушки патронов осталось в обрез. Болт молча смотрел в окно, и в его взгляде читалась та особая пустота, которая приходит к людям, заглянувшим в лицо смерти и вернувшимся обратно.
— Корешок, — окликнул проводника Егор, — а почему ты согласился нас вести? Кэп хорошо платит?
Проводник хмыкнул — звук получился как у старого пса, которому наступили на хвост.
— Платит как платит. Дело не в камнях. — Он помолчал, подбирая слова. — Видишь ли, парень, в Мешке у каждого свой долг. Кто-то должен возить грузы, кто-то — охранять форты. А я... я вожу людей через болота. Это моя... как бы это сказать... функция. Предназначение, если хочешь красивых слов.
— И много провел?
— Достаточно. — Корешок сплюнул в окно.
Болотоход вздрогнул — правая гусеница нашла мягкий участок. Егор среагировал мгновенно, перебросив тягу на левую сторону. Машина выровнялась, продолжая медленное движение вперед.
— Хорошие рефлексы, — одобрительно кивнул Корешок. — Водитель из тебя что надо. Редкий дар в Мешке — чувствовать машину.
Егор хотел ответить, но слова застряли в горле. Потому что в этот момент он почувствовал Это. Странное ощущение, похожее на дежавю наоборот — когда знаешь, что что-то произойдет, но не понимаешь что именно. Черный камень в рюкзаке Кардинала словно вздохнул, послав по болотам невидимую рябь.
"Интересно, — подумал Егор, — это камень реагирует на мои мысли или я начинаю думать как камень?"
Философский вопрос пришлось отложить. Потому что Корешок вдруг напрягся, как охотничий пес, учуявший дичь.
— Стой. Мотор глуши.
— Что там? — Егор послушно заглушил двигатель.
— Слушай.
Дождь барабанил по крыше кабины свою вечную песню Мешка. Но сквозь этот белый шум пробивались другие звуки — скрежет металла, рокот мотора, пьяные выкрики.
— Мародеры, — констатировал Корешок без особых эмоций. — Болотные крысы. Шакалят по ночам, грабят тех, кто направляется в форт.
— Обойдем? — предложил Кардинал из кузова.
— Некуда. — Корешок кивнул в темноту. — Справа топь — засосет за минуту. Слева та же песня. Они не дураки, место выбрали с умом.
— Подождем, пока уйдут? — предложила Химера.
— И торчать тут до рассвета? — Корешок сплюнул за борт. — Днем тут твари просыпаются. Болотные. Они похуже пиратов будут.
Шум приближался. В сумерках замерцали огни — фары болотохода мародеров. Неуклюжая машина, обвешанная ржавым железом, выползла из тумана как доисторический жук.
— Пьяные вдрабадан, — оценил Корешок. — Слышите? Песни орут. Это хорошо.
— Чем же хорошо? — спросил Егор.
— Пьяный в Мешке — мертвый. Просто еще не знает об этом. — Корешок прищурился. — Видать, какую-то крупную добычу взяли, празднуют. Идиоты. Алкоголь в Мешке — роскошь для тех, кто за крепкими стенами. А эти... Ну, их проблемы.
На крыше вражеского болотохода покачивалась фигура с пулеметом. Даже в сумерках было видно — люди пьяны до полусмерти.
— Эй, вы там! — заорал пулеметчик, заметив их. Голос плыл, язык заплетался. — Стоять, бля! Досмотр и пошлина!