Комендант встал, подошёл к окну. За стеклом всё так же лил дождь. Эту его привычку думать у окна Егор тоже успел изучить.
— Знаешь, за десять лет службы я всякое видал. Но чтобы человек с тварями договаривался... — Он повернулся. — Ты опасен.
— Возможно.
— Нет, ты не понял. Ты опасен для форта. Если твари к тебе тянутся, что будет, когда их придёт не пятнадцать, а полторы сотни? Или тысячи?
— Не придут, — сказал Егор, хотя сам не был в этом уверен.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я уйду. Завтра. На север.
Комендант прищурился.
— На север? Там же ничего нет. Мёртвые земли.
— Вот и проверю.
Они смотрели друг на друга — два человека, изменённых Мешком, каждый по-своему. Комендант нёс груз ответственности за форт, Егор — груз силы, которую не просил.
— Ладно, — сказал наконец комендант. — Допустим, я тебе верю. Допустим, ты действительно уйдёшь и не принесёшь нам проблем. Но ответь — зачем на север?
Егор пожал плечами.
— Зовёт что-то.
— Зовёт? — Комендант вернулся к столу, порылся в нижнем ящике. Достал запылённую бутылку без этикетки, покрутил в руках, словно взвешивая решение. — Знаешь, не каждому наливаю. Но ты... ты всё равно уйдёшь, так?
Не дожидаясь ответа, он извлёк из того же ящика два гранёных стакана, протёр их рукавом. Налил — прозрачная жидкость с резким запахом.
— Крепче не найдёшь. — Комендант придвинул один стакан Егору. — Знаешь, что говорят о тех, кого "зовёт" север?
— Что?
— Что они уже мертвы. Просто ещё не знают об этом.
Он поднял стакан.
— За тех, кто ещё не знает.
Выпили. Спирт обжёг горло, но притупил поток чужих эмоций.
— Расскажите о севере, — попросил Егор, чувствуя, как алкоголь растекается теплом по телу. — Что там?
Комендант задумался, наливая по второй.
— Сорок лет назад туда ушла экспедиция. Целая сотня бойцов, лучшее снаряжение. Искали проход к морю — были слухи, что там можно выйти из Мешка. — Он сделал паузу. — Вернулся один. Без разума. Бормотал что-то про "сады из камня" и "поющие кости". Умер через неделю.
— И всё?
— Не совсем. — Комендант встал, подошёл к карте на стене. Северная часть была практически пустой, только редкие пометки. — Видишь эти отметки? Каждая — пропавшая группа или одиночка. За сорок лет набралось больше трёхсот.
Он ткнул пальцем в одну из меток.
— Вот здесь пропал отряд Кривого. Двадцать человек, все бывалые. Ушли искать нычки. — Палец переместился. — А здесь последний раз видели Беглеца. Знаешь такого?
— Нет.
— И не удивительно. Это было лет пятнадцать назад. Беглец был из первых поселенцев здесь, возводил наш форт, прожил в Мешке больше двадцати лет. И вдруг собрался и ушёл на север. Сказал только: "Надоело бегать по кругу."
Комендант вернулся к столу, налил по третьей.
— А вот это интереснее. — Он достал из ящика потрёпанную тетрадь. — Дневник торговца Мерзлого. Он водил караваны по северным маршрутам, дальше всех заходил. Последняя запись...
Он открыл на закладке, прочитал:
— "День тридцать седьмой. Мы слишком далеко зашли. Вчера потеряли ещё двоих — просто исчезли. Никаких следов, будто растворились. Остальные не спят, только смотрят на север и улыбаются. Я тоже начинаю слышать. Оно поёт. Не ушами — костями слышу. Красивое пение. Зовёт. Обещает покой. Обещает дом. Завтра пойду. Больше не могу сопротивляться."
— И он ушёл?
— Весь караван ушёл. Тридцать человек, десять машин. Нашли только одну — стояла на границе, пустая. Ключи в замке, вещи на местах. Будто люди просто встали и пошли.
Комендант захлопнул тетрадь.
— Но самое поганое знаешь что? Раз в несколько лет кто-то возвращается. Не человек — тень человека. Приходят к форту, стоят у ворот и смотрят. Не говорят, не двигаются. Просто смотрят. А потом уходят обратно.
— Их не пытались задержать?
— Пытались. Однажды. — Комендант потёр шрам на предплечье. — Лет десять назад пришла такая тень. Узнали — наш бывший дружинник. Я приказал взять его, допросить. Пятеро лучших бойцов...
Он замолчал, наливая по четвёртой. Руки слегка дрожали — то ли от воспоминаний, то ли от выпитого.
— Он прошёл сквозь них. Буквально. Как туман. А когда до него дотронулись... Боец, который схватил его за руку, начал меняться. Кожа стала прозрачной, глаза побелели. Мы еле успели оттащить парня. Неделю в лазарете провалялся, бредил про "хоровое пение земли".
— Выжил?
— Выжил. Но через месяц ушёл на север. Сказал, что больше не может не слышать.
Комендант допил стакан, поморщился.
— Понимаешь, в чём дело? Север — это не место. Это... болезнь. Заразная. Достаточно прикоснуться, и она начинает тебя менять. А те, кто уже заражён... — он посмотрел на Егора многозначительно, — те слышат зов.
— Вы думаете, я заражён?
— А ты сам как думаешь? Человек, которого твари не трогают. Это нормально? — Комендант покачал головой. — Нет, парень. Ты уже меняешься. Вопрос только — успеешь дойти до севера человеком или превратишься во что-то другое по дороге.
Он встал, подошёл к окну. За стеклом дождь усилился.
— Знаешь, почему форт так далеко от известной границы?
— Нет.
— Потому что ближе нельзя. Те форты, что были ближе... с ними происходило странное. Люди начинали видеть сны. Одинаковые. Про место, где не надо бояться. Где нет тварей. Где всегда тепло и светло. И однажды утром форт оказывался пустым. Все жители — от мала до велика — уходили на север. Строем. Молча.
Комендант повернулся.
— Последний такой форт опустел три года назад. "Северная звезда", координаты минус восемьдесят на сорок. Триста человек. Мы послали разведку — форт цел, ворота открыты, на столах недоеденная еда. Будто люди встали посреди завтрака и ушли.
— И никто не вернулся?
— Никто. Но знаешь, что самое жуткое? Разведчики говорят — когда заходишь в пустой дом, слышишь шаги наверху. Поднимаешься — никого. Но постели примяты, будто кто-то только что лежал. И запах... живой запах, понимаешь? Будто люди не ушли, а просто стали невидимыми.
В дверь постучали — коротко, по-военному.
— Войдите! — рявкнул комендант.
Вошёл дежурный.
— Товарищ комендант, Костыль в приёмной. Говорит, время встречи.
— Какой ещё встречи? — Комендант нахмурился, хотя Егор видел — он помнит утренний разговор с Седым.
— С ним, — дежурный кивнул на Егора. — Сказал, что Проводник знает. Именно так и сказал — Проводник, не Броня, не новенький.
Комендант медленно повернулся к Егору. В его глазах читалась смесь понимания и тревоги.
— Вот, значит, как. Проводник. — Он помолчал. — Седой утром сказал, что Костыль тебя спрашивал, но я думал... Откуда он вообще знает, что ты здесь?
— Не знаю. Я с ним не знаком.
— Костыль просто так никого не ищет. Он из тех радоловов, что по полгода в Пустоши проводят. Если пришёл к тебе — значит, учуял что-то. — Комендант прищурился.
Комендант задумался, потом полез в нижний ящик стола. Достал тонкую папку.
— Знаешь, что это? Досье на Костыля. После того, как Седой сказал, что он тебя ищет, я велел поднять все данные. Мало что нашли — появился в Мешке лет сорок назад, уже немолодым. Но вот что интересно...
Он открыл папку, пробежал глазами по скудным записям.
— Он единственный, кто регулярно ходит к границе и возвращается. Другие дальше определённой черты не суются, а он... И ещё — за последние двадцать лет он восемь раз водил людей туда. Всех со способностями. И все восемь ушли дальше. А он возвращался.
— Как паромщик на реке мёртвых, — пробормотал Егор.
— Именно, будто не Костыль, а Харон какой-то. — Комендант захлопнул папку. — Причём интересная деталь — все эти люди утверждали, что не знакомы с ним. Он сам их находил. Как и тебя.
— Разрешите идти?
— А толку не разрешать? — Комендант вздохнул. — Ты всё равно уйдёшь. Я это понял ещё во время нашего первого разговора. Ты из тех, кого Мешок метит для чего-то особенного. Таких не удержать.
Он встал, подошёл к сейфу. Достал небольшой свёрток.
— Держи. Карта северных территорий. Самая подробная, что есть. И ещё... — Он помедлил, потом достал старый компас. Потёртый, с выгравированными символами на крышке. — Это... это не просто компас.
Комендант повертел его в руках, словно взвешивая решение.
— Один мой близкий друг ушёл на север восемь лет назад. Тоже слышал зов. Я пытался удержать, запер даже. Бесполезно. Сбежал ночью, оставил только записку: "Я должен узнать." — Голос коменданта дрогнул. — Этот компас я дал ему с собой. Через год его нашли разведчики. Компас лежал на границе, аккуратно положенный на камень. Будто... будто он специально оставил его для меня.
Комендант протянул компас Егору — медленно, почти нехотя.
— Не могу принять такую вещь...
— Возьми. Не потому, что ты особенный. А потому, что у тебя есть шанс. Маленький, но есть. Может, хоть один человек дойдёт туда и вернётся... человеком.
Комендант вернулся к столу, сел тяжело.
— Если встретишь там, на севере, тех, кто ушёл раньше... Если в них останется хоть что-то человеческое... Передай, что их помнят. Что их ждут. Глупо, да? Но я восемь лет каждое утро смотрю на северные ворота. Вдруг вернётся.
— И ещё, Броня... — Комендант посмотрел ему в глаза. — Что бы ни случилось там, постарайся помнить, кем ты был. Иногда это единственное, что удерживает от окончательного превращения.
Егор кивнул и вышел.
Дежурный ждал в коридоре.
— Провожу до общего зала. Радолов там.
Шли молча. У дверей дежурный остановился:
— Слушай... Я Костыля пару раз видел. Он странный. Смотрит так, будто насквозь видит. И глаза у него... молодые слишком для его возраста. Будь осторожен.
— Спасибо за предупреждение.
Дежурный кивнул и ушёл, оставив Егора у дверей в общий зал.
***
Костыль ждал в дальнем углу общего зала казармы, в стороне от остальных. Старик в потрёпанном плаще, с лицом, изрезанным морщинами. Седые волосы собраны в хвост, борода аккуратно подстрижена. Но глаза... глаза были молодые, внимательные, изучающие. И в них мерцало что-то нечеловеческое — будто смотрели не только на тебя, но и сквозь тебя, видя что-то за гранью обычного восприятия.