— И раскрыли?
— О да. Раскрыли. — Мазай допил вино залпом. — Подключили к прототипу устройства. Сказали — это расширит твои способности, сделает сильнее. Не соврали. На несколько минут он стал богом. Чувствовал каждую тварь в Мешке, мог управлять тысячами.
— Но?
— Но устройство создавалось не для усиления. Наблюдателям нужен был не союзник, а подопытный. Они выкачали дар, оставив пустую оболочку. — Мазай налил ещё вина дрожащими руками. — Юноша очнулся обычным человеком. Хуже — калекой. Даже эмоций людей больше не чувствовал.
— Но вы выжили.
— Выжил. Из упрямства. Из ненависти. — Мазай встал, подошёл к карте на стене. — Много лет строил власть обычными методами. Интриги, союзы, предательства. Поднялся от никого до правителя сильнейшего форта. И всё это время помнил.
— О мести?
— О возвращении. — Он повернулся, и Егор увидел в его глазах огонь фанатика. — Я изучал записи Наблюдателей десятилетиями. Понял их ошибку. Они брали дар грубо, как варвары. А нужно — тонко. Не отнять, а поделиться.
— Распределить между многими.
— Именно! Ты понимаешь! — Мазай подошёл ближе, глаза горели. — Представь: тысяча человек с даром Проводника. Пусть слабым, пусть ограниченным — но даром. Армия, способная контролировать всех тварей Мешка. А во главе — ты. Источник, из которого все пьют.
— Красиво. Но Док сказал, что предыдущие попытки...
— Док трус. — Мазай отмахнулся. — Боится рисковать. Да, были неудачи. Но они не имели твоей силы, твоей стабильности. Ты другой.
— Почему?
— Ты принял дар, не борясь с ним. Предыдущие Проводники хотели подчинить тварей силой. Ты хочешь понять их. Это меняет всё. — Мазай вернулся к столу. — Устройство откалибровано под тебя. Док — лучший специалист, что бы он там ни говорил. Риск минимален.
— А если я откажусь?
Мазай помолчал, рассматривая вино в бокале. Красная жидкость медленно вращалась, отражая свет.
— Тогда я найду другого Проводника. Рано или поздно Мешок выплюнет нового. А ты... — Он пожал плечами. — Форт большой. Всегда найдётся работа для человека с талантами. Правда, друзья твои могут пострадать.
— Это угроза?
— Это реальность. — Мазай смотрел прямо в глаза, не моргая. — Кардинал без поддержки микса умрёт за сутки. Забытые без моей защиты падут под первым же ударом. Химера... её нестабильность растёт. Без моих медиков она растворится через месяц.
Каждое слово било как молот. Мазай знал все болевые точки и давил без жалости. В этом была его сила — способность находить чужие слабости и использовать их.
— У тебя есть выбор, — продолжил правитель. — Стать героем, спасти друзей, изменить мир. Или стать никем и смотреть, как они умирают. Что выберешь?
Егор молчал. В голове крутились варианты, но все вели в тупик. Открытый отказ — смерть близких. Согласие — потеря себя. Оставался только обман. Согласиться, войти в доверие, а потом нанести удар изнутри.
— Я выслушал ваше предложение.
— И? — Мазай встал. — Я жду ответа. И Егор... Я знаю о визите Дока. Знаю о его сомнениях. Но он не рассказал тебе главного.
— Чего?
— Устройство работает в обе стороны. Ты получишь не только возможность делиться даром. Ты почувствуешь эмоции всех, с кем связан. Тысячи душ, открытых нараспашку. Это... опьяняет. — В голосе Мазая звучала тоска. — Я помню это чувство. Единение. Понимание. Любовь.
— Вы хотите вернуть не силу. Вы хотите снова чувствовать.
Мазай вздрогнул, как от удара. На мгновение маска упала, обнажив усталого старика, потерявшего способность к эмоциям.
— Сотни лет одиночества. Сотни лет пустоты там, где было тепло. Ты не представляешь, каково это — помнить любовь и не мочь её чувствовать. — Он отвернулся к окну. — Иди. Подумай. Утром решим судьбу Мешка.
***
Ночь опустилась на форт, и крепость ожила. У ворот разгружались караваны, прибывшие под покровом темноты. В казармах сменялись дежурства — ночная смена выходила на посты. Склады работали на полную мощность, принимая грузы. Обычный ритм крепости, где день — время отдыха, а ночь — время работы.
Но под этой привычной суетой зрело напряжение. Слишком много шёпотов в коридорах, слишком осторожные взгляды между офицерами. Что-то назревало в Нулевом форте.
Егор ждал в своих покоях, раздумывая над услышанным. Мазай не был обычным тираном. Это был человек, потерявший самое главное — способность чувствовать. И теперь он был готов на всё, чтобы вернуть утраченное. Даже если для этого придётся превратить весь Мешок в тюрьму.
В полночь за дверью послышался тихий разговор. Голос Химеры, спокойный и властный:
— Мазай приказал привести его. Немедленно.
— Но у нас нет письменного приказа... — начал один из охранников.
Пауза. Потом нервный кашель.
— Конечно.
Дверь распахнулась. Химера вошла, за ней — двое охранников с автоматами наготове.
— Время пришло.
Егор подчинился.
— Ведите, — скомандовала Химера.
Они вышли в коридор, свернули налево, прошли мимо нескольких дверей. У поворота Химера остановилась.
— Всё, дальше я сама. Возвращайтесь на пост.
— Но...
— Инструкция не предусматривает сопровождения во время личных бесед Мазая. — Химера посмотрела на охранника так, что тот отступил. — Или ты хочешь присутствовать при разговоре?
— Нет, конечно. Извините.
Охранники удалились. Химера подождала, пока их шаги затихнут.
— Сюда, — шепнула она, толкая дверь служебного помещения.
Внутри их ждал Волк.
— Вершинин?
— Наконец-то встретились, — сказал Волк. — После нашей той встречи, я долго искал тебя, ещё во времена работы на Дьякона.
— И нашёл. Правда, теперь служишь другому хозяину.
— Мешок заставляет приспосабливаться. — Волк посмотрел в окно. — От пиратов к Мазаю. По крайней мере, здесь платят регулярно и не стреляют в спину за провал.
— Но ты недоволен.
Волк помолчал, глядя в окно на ночную суету форта.
— Знаешь, когда Мазай переманил меня от пиратов, я думал — наконец-то попал к цивилизованным людям. Порядок, дисциплина, ясные цели. — Он обернулся. — Но порядок бывает разный.
— Что ты имеешь в виду?
— Лаборатории. То, что он делает с подопытными. Методы... — Волк понизил голос. — Я видел многое, работая на Дьякона. Но там хоть не притворялись, что творят добро.
— И много таких, кто думает как ты?
Волк усмехнулся.
— Понимаю. Надёжных человек тридцать, может чуть больше. Остальные либо искренне верят в великую миссию, либо просто боятся высунуться.
— Мазай настолько жёсток?
— Мазай умён. Кнут и пряник в правильных пропорциях. Большинство видят только пряник — хорошее жалование, карьерные перспективы, причастность к великому делу. А кнут... — Волк пожал плечами. — Кнут показывают только тем, кому нужно.
— Что предлагаешь?
— Пока ничего. — Волк встал, подошёл к окну. — Завтра ты дашь ответ Мазаю. Может, согласишься, и всё обойдётся мирно.
— А если не соглашусь?
— Тогда он заставит. У него много способов принуждения. — Волк обернулся. — Но если решишь сопротивляться... У меня есть люди. Знаю слабые места форта.
— Я не собираюсь бежать.
— Тогда что?
— Остановить эту машину. Навсегда.
Волк поднял бровь.
— Устройство? Это самоубийство. Охрана, система защиты...
— Док знает уязвимые места.
— Док согласился помочь? — Волк удивился. — Не думал, что учёный пойдёт против своих интересов.
— У каждого свои причины.
Волк задумался, разглядывая огни ночного форта.
— Если ты серьёзно... Можно попробовать. Но шансов мало. И цена провала...
— Лучше попытаться, чем стать марионеткой.
— Понимаю. — Волк протянул руку. — Тогда завтра всё решится. Удачи, Крылов.
Они пожали руки крепко, по-военному.
— Если понадобится помощь — Химера знает, как меня найти, — сказал Волк у двери.
***
Химера осталась. Села у окна, глядя на ночной форт. В профиль её лицо казалось печальным.
— Я привезла тебя сюда. Выполнила задание. — В голосе появилась усталость. — Раньше я думала — все жертвы ради великой цели. Кардинал согласился помочь. Подопытные в лабораториях — добровольцы или преступники. Мазай строит лучший мир, просто методы жёсткие.
Она обернулась, и Егор увидел в её разноцветных глазах что-то новое.
— Но потом я увидела, как ты смотришь на всё это. Как реагируешь на страдания тварей в клетках, на Кардинала, превращённого в живую батарейку. И поняла — я перестала чувствовать. Привыкла к жестокости, оправдывала её необходимостью. А ты... ты напомнил мне, каково это — быть человеком.
— Химера...
— Мазай обещал мне новую жизнь взамен на службу. И дал её. Но какой ценой? Я потеряла себя между тремя жизнями — той, кем была до аварии, Игуаной в Террариуме, и Химерой на службе у Мазая. — Её голос дрогнул. — И только рядом с тобой вспомнила — есть ещё четвёртый вариант. Просто быть собой.
— Почему продолжаешь служить ему?
Молчание затянулось. Потом Химера заговорила — тихо, словно боялась, что слова убегут.
— После аварии я попала в Террариум. Дали позывной Игуана, научили жить в Мешке, стали семьёй. Но семьей наемников, убийц. — Она обняла себя за плечи. — Но потом Террариум уничтожили. Выжили единицы.
— И тебя нашёл Мазай?
— Не сразу. Я стала проводником в караванах, работала на разные силы. В том числе на Мазая. — Химера повернулась к нему. — Годами ездила по маршрутам, думала, что нашла своё место. Но это было до Пустоши.
— Там ты преобразилась.
— Трансформация. Микс изменил меня. Не только тело — саму суть. — В полумраке её глаза светились странным светом. — Не помню как добралась до Нулевого. А Мазай... — горькая усмешка, — он не просто мой работодатель теперь. Он мой единственный шанс остаться человеком.
— Он использует твою зависимость.
— Умно, не правда ли? Раньше я работала на него за идею и деньги. Теперь — за право дышать еще один день.