Я доложил комбату, и в обход запретов на выделение солдат на работы в сторонние организации, решение было принято «Помочь!» Директор завода обрадовался, но услышав вторую часть фразы загрустил. Ему было предложено делиться: пятьдесят на пятьдесят, то есть половина асфальта в роту. Возражения не принимались. Такого шанса обустроить территорию городка больше не будет. От безысходности директор согласился. Началась большая стройка. Одна группа воинов долбила песок в вагонах, чтобы он высыпался в люки, вторая – выкапывала все на территории и вновь вкапывала там, где оно должно быть, третья – вручную укатывала асфальт. Для укатывания плаца появился настоящий асфальтоукладчик. Офицер с фамилией бывшего генсека четко контролировал отправку асфальта с завода в оговоренных пропорциях.
К вечеру руками солдат территории военного городка, караульного дворика, питомника служебных собак, а также подступы к этим объектам приобрели шикарный вид.
Нам, конечно, было немного стыдно перед директором асфальтового завода, но дело было сделано большое.
Через несколько дней нам высказал слова «благодарности» лично командир полка: «Еще раз узнаю, что вы выделили подчиненных в сторонние организации для работы, я сам лично вас закатаю в асфальт». Но глаза у него в этот момент были добрыми, из чего нами был сделан вывод, что серьезных последствий нас не ожидает.
Начальников добавилось
Первый год моей службы рота подчинялась непосредственно командиру полка. Что это значило? Это значило, что мы с командиром роты во всей округе были крайне уважаемыми людьми. Даже ни одно серьезное мероприятие в масштабах поселка и всего района не обходилось без приглашения нас. Но вскоре все изменилось. Старшим руководством было принято решение объединить несколько подразделений в батальон, а штаб батальона разместить в нашей роте. Это был удар по самолюбию.
Вскоре прибыли 40-летний комбат в звании майора, замполит и начальник штаба в званиях старших лейтенантов. Первый сразу заявил, что до него мы жили и служили не правильно, второй – о полной перестройке партийно-политической работы в подразделении, а третий – о необходимости не вылезать из караулов. В общем, начало удалось. К моему ужасу командир батальона с замполитом поселились со мною в общежитии. От такого соседства выход был только один – выполнять требование начальника штаба и абсолютное большинство времени, по крайней мере, на первых порах, проводить в караулах, чтобы поменьше встречаться с новоявленными начальниками в казарме и общаге.
Авторитет наш уменьшился. Теперь начальник колонии нас в упор не видел, руководство района в президиумы сажало комбата и его замов. Мы с ротным на этом уровне стали простыми смертными. И только райком комсомола оставался отдушиной.
Наступивший вскоре государственный праздник окончательно убил мое настроение. Я из самых лучших побуждений накрыл в общежитии относительно праздничный ужин, но крепкие напитки от греха подальше спрятал. И правильно сделал.
Прибывшие начальники, не оценив моих кулинарных «изысков» в виде жареной картошки и соленых огурцов, категорично заявили, что они, конечно же, хотят ужинать, но я наверняка под видом праздника предложу им спиртное, а они и сами не пьют, и мне не советуют.
Это убило меня и мое настроение окончательно. Теперь проверка службы стала моим основным занятием. Я выполнял все мыслимые и немыслимые нормы контроля, особенно ночью. Все меня за это хвалили, но силы меня оставляли. И так продолжалось месяца до сороколетия комбата. Он сказал, что эту дату нельзя отмечать и предложил употребить чисто символично. Магазин уже был закрыт, закуски не было, поэтому решено было немного поделиться чужим урожаем соседнем огороде. Желающих идти не было, поэтому именинник предложил сыграть мне и замкомбата сыграть партию в шахматы. Я выиграл, и мой начальник обеспечил нас экологически чистой закуской.
«Символичное» празднование закончилось с песнями под утро.
Дефицитный напиток
Как правило, в каждом регионе страны были свои «визитные карточки» в виде народных промыслов, фирменных блюд, кондитерских изделий и, естественно, напитков. Был такой напиток и в области, где я служил. Но достать его было крайне проблематично. Для этого надо было либо знать кого-то из руководства, либо иметь хорошие контакты в официальных структурах. Для меня такой спасительной структурой был райком комсомола.
Я собирался в первый свой отпуск и приобретал все, что являлось этим самыми «визитными карточками» края, где я служил. Среди них само собой оказалось не менее пяти бутылок фирменного напитка.
Утром в день отъезда, а это было воскресенье, я в общежитии неосторожно при укладке большой сумки выставил бутылки на всеобщее обозрение. Подготовившись к отъезду, я пошел в магазин, чтобы купить себе поесть на дорогу. Перед этим я ненадолго зашел в роту, где встретил комбата с замполитом, которые подозрительно заботливо уточняли о моем отпуске, как я доберусь до вокзала, предлагали уазик, передавали приветы родителям, наложили мне в качестве подарков множество различных «маклей». Я поблагодарил, попрощался, забежал в магазин. Ассортимент товаров советского поселкового магазина не предполагал моего долгого там нахождения, поэтому я очень скоро прибыл в общежитие за сумкой. Каково было мое удивление, когда я там обнаружил комбата с замполитом – невероятная скорость перемещения. Они продолжали мне желать удачного отпуска и хорошего отдыха. Растроганный, я предложил попробовать фирменного напитка. Они «с трудом» (по крайней мере, внешне) согласились.
Не помню все подробности происшедшего, но в поезде я оказался перед самым отходом без напитков и ужина. Здоровый образ жизни в отпуске восторжествовал.
Побег и "Заткнись, герой"
Не прошло и месяца моей службы, как из «зоны» случился побег осужденного, который выехал в большой емкости с металлоломом. Как он там расположился, трудно понять, но щупами по нему не попали, и на его теле не оказалось ни одного повреждения. Как и водится, все случилось в самое неудачное время: рота находилась на стрельбище. В подразделении находились только я и группа преследования с собакой. Не буду пересказывать подробности, но через час он был задержан мною с этой группой в семи километрах от «зоны».
По молодости я подумал, что совершил чуть ли не подвиг и заработал награду. Но в конвое все сложнее. Любой подобный побег – это «неудовлетворительная» оценка роте за год по самому важному показателю «надежность охраны». Общая оценка служебно-боевой деятельности подразделения выше «надежности охраны» быть не могла. При чем один «зэк» ставил на грань «двойки» целый полк. А вот предотвращенный побег или пресеченный в районе действия караула оценивался положительно.
Поэтому прибывшие командир и начальник штаба полка и вместе с руководством колонии начали подправлять статистику. Первым действием этого явилось одно выражение: «Слушай, герой! Заткнись и забудь все, что сегодня было».
Через пару я «узнал», как все произошло «на самом деле». Версия была выбрана, «отличившиеся» назначены. Вскоре за «мужественные и решительные» действия мои подчиненные и сотрудники колонии были награждены и поощрены.
Я же получил хороший урок «правильных» действий по улучшению показателей подразделения. К счастью, больше этим уроком воспользоваться не пришлось.
Инициаторы соцсоревнования
Каждый год в войсках выбирали один из передовых полков, который должен был выступить инициатором социалистического соревнования в войсках под тем или иным девизом, например: «Двадцать седьмому съезду КПСС – ударный ратный труд, высокие показатели в боевой службе, учебе и дисциплине». Над девизом и обращением к воинам войск «работали» лучшие умы политуправления. И вот полк-инициатор определен, девиз придуман, обращение разработано. После этого воинская часть «по своему душевному порыву» проводит собрание, где «выдвигается» якобы рожденный в головах военнослужащих полка девиз социалистического соревнования, выходит обращение ко всем воинам ВВ. Эти девиз и обращение оформлялись во всех структурах от роты и выше. Кроме того, девиз оформлялся на первой странице в тетрадях по политической и боевой подготовке, его должны были знать наизусть все военнослужащие от солдата до генерала.
Казалось бы почетная миссия, и за нее надо биться. Но командованием воинских частей делалось все, чтобы этого почета избежать. И вот почему. Столь большой, сложный и разбросанный на десятки или сотни километров организм, как конвойный полк, не мог гарантированно добиться отличных показателей в год своего инициаторства. Ведь наши результаты зависели еще и от охраняемых граждан, а они далеко не всегда желали вести себя примерно. «Завалить» инициаторство – это море неприятностей и конец карьеры для очень многих.
Однажды этот жребий чуть не выпал на наш полк. Всех командиров рот и замполитов вызвали на совещание. В большом зале сидело несколько генералов, еще больше полковников, а также командир полка с начальником политотдела. Их лица от внезапно привалившего «счастья» были мрачнее тучи. После долгого разъяснения нам политической важной инициаторства, о чувстве гордости и ответственности, которые должны будут в случае положительного решения нас не оставлять днем и ночью, приступили к опросу каждого командира и замполита роты. Вопрос был для всех один: «Сможете ли вы гарантированно сделать свою роту отличной в следующем году?»
Начали с «придворных» подразделений, а затем продолжили в порядке нумерации с руководителями отдельно дислоцированных подразделений.
Все как один давали торжественное обещание вывести подразделение в отличные. Чем меньше оставалось неопрошенных, тем чернее становились лица полковых руководителей.
А я был один в двух лицах, так как ротный находился в отпуске. И вот настал мой «звездный» час. Надо было спасать себя, свое будущее и полк от великого доверия. Я сказал, что рота не сможет быть отличной ни при каких условиях. Члены комиссии напряглись. Им не хотелось начинать искать новый объект для инициаторства. От меня потребовали аргументов. С этим проблем не было – рассказанные с «картинками» показатели роты за последние десять лет, обстановка и постоянные ЧП в «зоне» не могли позволить заслужить оценки по «надежности охраны» и «надежности надзора» выше «удовлетворительно» в лучшем случае. Ожившие командир полка и начпо с еще большими красками меня поддержали.