9. Обе спасательные шлюпки находились во льдах на расстоянии полумили от корабля. Они были пусты. Но где же в таком случае экипаж «Пэнкрафта»?
Груженный тринитротолуолом, авиазапчастями и бомбардировщиками, которые стояли на палубе в деревянных контейнерах, «Пэнкрафт», огибая ледяные поля, двигался на восток в шести милях позади «Беллингхэма». В 5 часов вечера 5 июля он был атакован с высоты 4000 футов тремя Ю-88, входившими в состав небольшой авиагруппы, которую наводил на корабли конвоя дальний немецкий воздушный разведчик «Фокке-Вульф 200». Транспорт, имевший водоизмещение 5644 тонны, был виден издалека из-за вырывавшихся из его трубы огромных клубов черного дыма. «Пэнкрафт» допустил большую ошибку, так как, спасаясь от самолетов, устремился во льды, где у него не было никаких возможностей для маневра. Между тем солнце светило вовсю, и видимость была отличная. После того как у борта парохода взорвалась третья серия бомб, капитан Джейкоб Джейкобсон решил оставить судно. Согласно показаниям команды, он не отдал на этот счет никаких распоряжений и вместе со своим старшим офицером одним из первых устремился к шлюпкам. Фактически, спасением людей руководил второй офицер, который остался на борту и наблюдал за спуском на воду спасательных шлюпок и плотиков. Радист успел послать в эфир сообщение о воздушной атаке, дал свои координаты и прибавил: «Корабль поврежден бомбами»27. Потом он помчался к шлюпкам, забыв в спешке уничтожить секретные документы. Один из немецких бомбардировщиков с небольшой высоты обстрелял транспорт зажигательными пулями из своих бортовых пулеметов. Храбрый второй офицер был убит прежде, чем успел добежать до шлюпки28.
Потом немецкие самолеты устремились в сторону «Беллингхэма» и еще одного транспорта — «Уинстон-Салем», который шел от него в полутора милях справа по борту. По счастью, «Беллингхэм» в этот момент вошел в зону тумана, так что сброшенные на него почти вслепую бомбы не причинили ему никакого вреда. Моряки слышали, как они взорвались где-то в районе ледяных полей. Однако, когда «Беллингхэм» через час вышел из тумана, он снова был атакован одиночным немецким самолетом. «Беллингхэм» стал стрелять из своей полевой 4-дюймовой пушки по поверхности моря по ходу самолета. Фонтаны воды, поднимавшиеся после каждого выстрела, похоже, отпугнули шедший на бреющем полете самолет, и он улетел. На «Беллингхэме» увеличили ход до максимума; в результате транспорт развил 15 узлов, хотя и содрогался при этом всеми своими сочленениями, а манометры в двигательном отделении у него зашкаливало. Интересно, что в списке кораблей конвоя было указано, что ход «Беллингхэма» не превышает 12 узлов. Через некоторое время с «американца» увидели спасательное судно «Ратхлин», к которому «Беллингхэм» с радостью и присоединился24.
Далеко на востоке радист корабля ПВО «Позарика» принял сигнал бедствия с «Пэнкрафта» и отнес радиограмму капитану Лоуфорду. Капитану не хотелось возвращаться, тем более что «Позарикой» были перехвачены радиограммы об обнаружении немецкого линейного флота, двигавшегося в северо-восточном направлении — то есть в их сторону. Лоуфорд же считал, что его долг — сохранить корабли эскорта. Так как же быть: идти на помощь команде «Пэнкрафта» — или нет? Офицеры с корветов, шедших вместе с «Позарикой», в своем большинстве склонялись к тому, чтобы вернуться и подобрать людей с «Пэнкрафта», но капитан корвета «Ла Малоуин», несмотря на это, заявил, что его место рядом с капитаном Лоуфордом[59]. Итак, «Ла Малоуин» остался с кораблем ПВО, тогда как корвет «Лотус» развернулся и направился в ту сторону, откуда по радио взывали о помощи. На прощание капитан «Лотуса» лейтенант Генри Холл просигналил, что идет прочесывать указанный в радиограмме квадрат вне зависимости от того, что капитан Лоуфорд по этому поводу думает.
Известие о приближении немецкого линейного флота вызвало оживленную дискуссию среди офицеров «Позарики»; в результате было решено держать к Новой Земле. В 8 часов вечера три корабля эскорта изменили курс и направились в сторону Адмиралтейского полуострова, находившегося от них на расстоянии 220 миль. Однако полученные по радио новые данные о передвижениях немецкого линейного флота говорили о том, что тяжелые немецкие корабли находятся от них в каких-нибудь 260 милях. Чтобы немцы не перехватили их еще на подходах к острову, британцы решили снова изменить курс и идти южнее — в сторону пролива Маточкин Шар. В скором времени «Позарика» и шедшие вместе с ней корабли эскорта наткнулись на американский транспорт «Сэмюэль Чейси», команда которого, увидев хорошо вооруженный корабль ПВО и противолодочные корветы, с облегчением перевела дух. Однако радость от встречи была недолгой, так как капитан Лоуфорд отреагировал на появление американцев довольно сдержанно. Прежде всего, он посредством семафора приказал «Сэмюэлю Чейси» придерживаться режима радиомолчания. Американцы тоже прибегли к семафору и просигналили: «Сегодня нас трижды атаковали вражеские самолеты — пока мы не вошли в полосу тумана. Вы позволите к вам присоединиться?» Капитан Лоуфорд глянул в список кораблей конвоя и установил, что скорость «Сэмюэля Чейси» равняется всего лишь 10 узлам. После этого семафор «Позарики» заработал снова: «Я двигаюсь к проливу Маточкин Шар на Новой Земле. Предлагаю вам идти туда же, развив максимальный ход. „Фон Тирпиц“, „Хиппер“ и шесть эсминцев движутся от мыса Нордкап на 0,60° со скоростью 22 узла». Американцы понять намека не захотели и опять спросили: «Мы можем к вам присоединиться?» Лоуфорд просемафорил: «Мой курс 102°, скорость — 14 узлов». — «Спасибо за информацию», — ответили с «Сэмюэля Чейси»29.
Офицер вооруженной охраны транспорта указал в своем рапорте следующее: «Капитан сообщил нам, что движется к Новой Земле на максимальной скорости. Через несколько минут он уточнил, что идет к проливу Маточкин Шар, и посоветовал нам сделать то же самое. Но так как ход у него был много больше нашего, мы скоро потеряли его из виду»30. К счастью для американцев, морскую гладь стал постепенно затягивать густой туман. «Позарика» же продолжала идти вперед, не сбавляя скорости. Через некоторое время на корвете «Лотус» получили радиограмму, в которой капитан Лоуфорд уведомлял лейтенанта Холла, что направляется к проливу Маточкин Шар, и предложил ему — как только он закончит поиск моряков с американского транспорта — присоединиться к «Позарике»23.
Холл два часа шел к западу и добрался до места атаки на «Пэнкрафт» в 7.45 вечера31. Увидев зажатый льдами «Пэнркафт», он сразу понял, что транспорт, спасаясь от немцев, метнулся в сторону ледяных полей. Надстройки корабля были частично скрыты от взглядов из-за струй пара, бивших из всех его вентиляторов. Шлюпки с экипажем, который состоял в основном из филиппинцев, уже успели довольно далеко уйти в море.
Холл догнал шлюпки и приказал своим людям как можно быстрей поднять на борт двадцать девять человек экипажа «Пэнкрафта»; небольшой корвет, находясь на краю ледяных полей в полном одиночестве в зоне стопроцентной видимости, подвергал себя большой опасности32. Потом Холл приказал потопить «Пэнкрафт» артиллерийским огнем. Когда автоматические зенитные установки «пом-пом» и бортовое 4-дюймовое орудие развернулись в сторону судна и открыли огонь, мастер корабля вскрикнул от ужаса и сделал попытку выпрыгнуть за борт: «Лотус» находился в нескольких сотнях ярдов от «Пэнкрафта» и продолжал подходить к нему все ближе. Джейкобсон со слезами на глазах стал просить Холла прекратить огонь: на борту транспорта находилось около тысячи тонн взрывчатых веществ. Холла не надо было просить дважды — его корабль дал задний ход и поторопился отойти от опасного судна.
«Пэнкрафт» горел около 24 часов и взорвался в шесть часов утра 7 июля. Грохот был такой, что его услышал лейтенант Градвелл, прятавшийся со своим маленьким конвоем среди льдов дальше к западу33. К тому времени, как к горящему «Пэнкрафту» подошел «Олопана», пустые шлюпки с транспорта прибило ко льдам тем же южным ветром, порывы которого заставили лейтенанта Градвелла покинуть несколько позже свое укрытие.
В судно коммодора конвоя «Ривер Афтон» попали три торпеды, и его судьба оказалась худшей из всех.
После рассредоточения конвоя в 10.30 вечера предыдущего дня коммодор Даудинг, точно придерживаясь инструкций, двинулся на северо-восток и шел в этом направлении, пока не натолкнулся на ледяные поля. Тогда он взял восточнее и, прикрываясь густым туманом, направился в сторону Новой Земли. Однако дойти до Новой Земли ему так и не удалось: небо расчистилось, видимость улучшилась, и в две минуты одиннадцатого вечера 5 июля первая торпеда, выпущенная из торпедного аппарата U-703, которой командовал капитан-лейтенант Бельфельд, ударила «Ривер Афтон» в двигательный отсек. Сквозь перископ Бельфельд видел, как из борта транспорта вырвался клуб белого дыма, после чего судно стало замедлять ход, остановилось, но тонуть не спешило. Бельфельд и его подводники слышали взрыв, который последовал через 44 секунды после торпедного залпа34. Взрыв слышал и находившийся на борту субмарины взятый немцами в плен двенадцатью часами раньше капитан королевских инженерных войск Джон Римингтон. Продолжая рассматривать судно сквозь перископ, Бельфельд заметил стоявшие у него на палубе контейнеры с танками и самолетами.
На борту «Ривер Афтона» царила сумятица. Капитан Харолд Чарлтон дал приказ оставить судно; взрывом повредило шлюпку левого борта, и матросы начали спускать шлюпку с правой стороны. Но коммодор Даудинг утверждал, что за судно еще можно бороться. Чарлтон напомнил Даудингу, что капитан корабля — он. На это Даудинг заметил, что если транспорт выдержал торпедный удар и не утонул, то его еще можно спасти. Надо сказать, у Даудинга был опыт по части проводки конвоев — он ходил в Россию в составе первого конвоя серии PQ. Даудинг сказал, что свяжется по радио с одним из корветов и потребует, чтобы «Ривер Афтон» взяли на буксир. «Нельзя при малейшей опасности бросать судно, груз которого стоит миллионы фунтов»