нять честный контракт. Иногда ‘Три Звёздочки’ сопровождал некие не афишируемые караваны в места, очень далёкие от привычных цивилизованных мест. Бывало, что капитан и сам не брезговал контрабандой. Макс узнал каналы поставки вооружения, продуктов и снаряжение, очень далёкие от легальных. Ознакомился с тайными закладками, которые являлись тайной для всех, кроме очень немногих посвящённых. В экипаже старого эсминца на него смотрели, как на будущего преемника старика, который и не скрывал, что собирается уйти на покой... Однако, человек предполагает, а судьба самостоятельно делает свой выбор, не взирая на желания человека...
...Кровь стучит в висках, словно молотки по железу. Давление падает. Кислорода в воздухе практически не осталось. Что я делаю? Руки шевелятся, но я не понимаю, что происходит. Закручиваю клапан. Подсоединяю трубопровод. Хватит ли сил повернуть рычаг? Как же больно... Левая рука висит тряпкой. Кажется, я перестарался с обезболивающим... Ну, ничего... Сейчас...
Максим из последних сил навалился всем телом на изогнутый рычаг клинкета, подавая рабочую смесь. Трубопровод дёрнулся, завибрировал. Последнее, что он услышал – гул выходящей на рабочий режим компаунд-системы жизнеобеспечения. Ещё сумел улыбнуться непослушными губами, а потом потерял сознание...
- Где я?!
Он дёрнулся раньше, чем успел осознать, что лежит в чьей то каюте. И тут же перед ним возникло знакомое лицо капитана:
- Очухался?
- Есть немного, кэп... Мы – живы?
Николас едва заметно усмехнулся:
- Живы. И даже – одним куском. Подняться можешь?
- Попробую.
Опёрся было на левую руку и едва успел прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли – несмотря на иммобилизационную колбу, фиксирующую перебитую кость, боль никуда не делась.
- Обезболивающего?
Капитан было дёрнулся к аптечке, но Макс отрицательно качнул головой:
- Не стоит. А то опять вырублюсь. Лучше потерплю пока... Что там у нас?
- Десять человек. Всего. Остальные – на небесах. Квадрат погиб.
- Что?!
Это известие потрясло бывшего лейтенанта до глубины души. Он невольно опустил голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы, смахнул их правой рукой. Потом собрался, и, скрипя зубами, всё-таки сел, помогая себе здоровой рукой.
- А что корабль?
- Корабль?
Переспросил капитан, потом ответил:
- Куча дыр. Движки стоят. Реактор умер. Хорошо, что ты, перед тем как уйти в отключку, сумел запустить компаунд. Так что, по крайней мере, смерть от удушья в ближайшее время нам не грозит. Но вот когда сядут накопители...
- А кто из механической части остался?
Петров посуровел:
- Ты один. Да и то покалеченный. Если не справишься с ремонтом – нам хана.
- Надо посмотреть.
Он попытался подняться с койки, на которой сидел, привалившись к переборке, но не смог – голова вдруг закружилась, и он без сил рухнул обратно. Чуть помолчал под встревоженным взглядом капитана, потом выдохнул, когда дурнота отступила:
- Хреново... Есть у нас чего-нибудь тонизирующее? Похоже, что у меня ещё и сотрясение мозга...
Старик молча полез в аптечку и выудил оттуда инъектор:
- Два ‘Си’. Дерьмо, конечно, но чем богаты, тем и рады.
Плунжер едва слышно прошипел, вгоняя лекарство, и через несколько секунд Максим почувствовал, что ему стало легче.
- Теперь можно и подняться...
Сделал пару шагов и без сил рухнул на стул, стоящий возле стола, слабо улыбнулся:
- Плохо, кэп. Не помогает... Может, можно здесь переносной компьютер подключить к корабельным системам?
Петрович вздохнул:
- В рубке – вакуум. А всё добро там. Это единственная палуба, на которой воздух. Ещё – твой механический отсек. Ребята сейчас шарят по всем уголкам, стаскивают сюда воздух, продукты, оружие. Словом, то, что может нас спасти. Так что лучше пока полежи. Приди в себя. Ты нам нужен здоровый.
Поднялся, собираясь выйти, но Максим тихо произнёс в широкую спину:
- Кэп, что толку, если я буду здоровый, но мёртвый? Даже на новых, полностью заряженных накопителях компаунд проработает не больше суток. Помнишь, я тебе ещё на верфи говорил, что нужно было не её ставить, а старый проверенный агрегат?
Петрович замер, а Макс закончил:
- Вот это я и имел в виду. Времени у нас нет. Так что кликни, кто там поблизости – пусть меня отведут в отсек жизнеобеспечения. Я попробую оттуда затребовать данные...
...Его несли на руках, и парень поражался жутким разрушениям. Просто поразительно, что эсминец действительно не развалился на части под столь убийственным огнём двух пиратских фрегатов. Опаленные стены, торчащая из пробоин, к счастью, не сквозных, проводка. Капающие из трубопроводов рабочие жидкости. Мерцающие потолочные светильники, отбрасывающие причудливые тени по сторонам. ‘Это плохо’ – подумал он. – Значит, ещё и множество замыканий. Получается, что у нас в распоряжении не сутки, а гораздо меньше...’
...- Что скажешь?
Десять пар глаз смотрели на еле живого парня с надеждой, а тот захлопнул крышку диагностического блока. Макс поднял глаза, затем тихо ответил на вопрос:
- Плохо. Очень плохо. Только мне непонятно, почему никто в рубке этого не заметил?
- Чего не заметил?!
Николас вызверился так, что, казалось, сейчас разразиться молниями.
- На корабле поставлен маячок наведения, кэп. Нас пасли всю дорогу.
- Маячок для систем наведения?!
Лицо капитана побледнело, словно он увидел смерть:
- Теперь понятно, почему они вышли так точно на караван и точно стреляли...
- Верно, кэп. Похоже, что его воткнули либо во время последнего ремонта на базе, либо там, где мы сдавали груз. Так что всё объясняется просто...
- Где он?!
Макс чуть помолчал, потом вздохнул:
- Возле кормового ремонтного люка. В шлюзе. И самое страшное, что он до сих пор работает...
Петрович мгновенно перевёл взгляд на одного из уцелевших, тот молча кивнул в ответ и вышел.
- Сейчас Ольгерт снимет эту пакость, посмотрим, чьё производство, потом будем думать.
Десять голов согласно кивнули, но тут же кто-то спохватился:
- А что с двигателями?
- Плохо. Очень плохо. Есть, конечно, вариант заставить их заработать, но очень ненадолго. Максимум – пара часов. Так что у нас две возможности – зарядить накопители, а потом умереть, либо сделать небольшой пробег в сторону ближайшей населённой системы. Но я не штурман, и проложить курс не могу.
- Я могу.
Один из уцелевших членов команды, набранный с последним пополнением, поднял руку.
- Но нужен доступ к навигационному серверу.
- В рубке вакуум.
- Знаю.
Новоиспечённый штурман посмотрел на капитана:
- Можно заделать пробоину аварийным пластырем и пустить туда атмосферу.
- Займитесь, ребята.
- Сделаем...
Остальные, кроме Макса и Трёх Звёздчек тоже встали, чтобы заняться делом. Когда они ушли, бывший лейтенант устало прикрыл веки. Но Николас не дал ему отдохнуть:
- Как думаешь, тот, кто поставил маячок, среди нас?
- Вряд ли. Скорее всего, его обманули. Заплатили за работу, а того не сказали, что все ракеты и снаряды будут наводиться на этот сигнал. А может, это скрытый маяк. Тогда и крысы не было. Поставили на верфи. Чего гадать, капитан, сейчас вернётся Ольгерт, скажет, где находилось устройство. Если снаружи – значит, второй вариант. Если внутри – тогда будем думать.
И замер, уловив, как блеснули зло глаза собеседника... Ждать пришлось недолго. Пошедший снимать ‘жучка’ абордажник вернулся, держа в руках проклятое устройство. Едва он положил небольшую металлическую коробку на стол, как Макс наклонился к механизму, затем отпрянул:
- Немедленно его за борт! Немедленно! Там – бомба!
- Что?!
Капитан среагировал мгновенно, он ухватил Максима за руку и со всей своей богатырской силой вышвырнул его в коридор, затем пинком ноги выбросил Ольгерта, после чего захлопнул дверь отсека. Бывший офицер врезался в груду обломков и застонал от боли, глядя на выгнутую внутренним взрывом дверь с мгновенно потемневшей краской. ‘Конец!..’
Его так и нашли в коридоре, привалившемся спиной к груде обломков, те, кто ходил заводить пластырь на пробоину. И сразу поняли, что дело неладно, бросились к нему:
- Что случилось? Где капитан?
- Там.
Он показал на вспухшую дверцу отсека жизнеобеспечения, потом вдруг стал недоумённо озираться:
- Где Ольгерт?!
Лёгкий толчок подсказал ответ, и Макс со всего маха ударил по палубе кулаком:
- Сволочь! Вот кто поставил маяк!
...Вздрагивание корпуса было сигналом старта спасательной шлюпки...
- Эта тварь подсунула нам бомбу под видом шпионской штучки, и сбежала. А настоящий маяк наверняка работает, приманивая пиратов!
Все выпрямились, глядя на место, где погиб их капитан... Сколько минут прошло в гробовом молчании, Макс не запомнил, но наконец кто-то пошевелился:
- Теперь нам точно, полный абзац...
Парень спохватился – он не собирался покорно ждать смерти. С трудом, шипя от боли, поднялся, опираясь на стенку:
- Что в рубке?
- Сделали, Джимми...
- Хватит лжи. Я не Джимми. Меня зовут Макс. Максим Ольсен. Бывший лейтенант-инженер флота империи.
Криво усмехнулся:
- Надоело врать. Особенно, перед смертью... Штурман, что у нас? Есть координаты? Помогите добраться до рубки.
Люди переглянулись, затем с их лиц сошла обречённость, они зашевелились: подхватили парня под руки, повели. Путь в отсек управления занял минут десять, и с каждым шагом Макс всё больше убеждался, что корабль не восстановить. Тем не менее, в рубке его встретило перемигивание панелей консоли управления – оттаяв, техника включила систему самовосстановления, и ремонтные роботы уже начали потихоньку свою работу.
- Так... Уже лучше. Но систем жизнеобеспечения у нас по любому нет. Так что... Давай координаты.