– Ты что, придурок? Ты что наделал? Ты его зарезал? Я видел у тебя нож! – подскочил сосед Топора и схватил того за грудки. – Скотина, знаешь, на кого ты руку поднял? Он ведь никому ничего плохого не делал…
– Да не я это, – пытался убедить скопившуюся вокруг толпу зэков Топор, – Не я!
– Что случилось? Кто это сделал? – подбежал сотрудник ВОХРа.
Разъяренные зэки тут же набросились на уголовника по кличке Топор, и в момент потасовки из его рукава выпал нож.
– В карцер его! – скомандовал дежурный вертухай.
Откуда ни возьмись на бездыханное тело Марка упал заплаканный Борис:
– Отравили, ироды, отравили! – тело маленького Бориса содрогалось от рыданий.
Марка похоронили еще до того, как жена Соня и родственники добрались на вертолете до безлюдного краешка земли. Почти два километра зэки с почетом несли гроб на руках. Чернота с лица Бородина исчезла, а появившаяся холодная бледность излучала спокойствие.
Соне, оплакивающей мужа, начальник лагеря полковник Дыханов выразил соболезнования и передал заключение врача, из которого следовало, что Марк Наумович Бородин, 1924 года рождения, осужденный на 15 лет за хищение социалистической собственности, скончался 9 мая 1981 года от инфаркта.
Насколько можно было верить заключению лагерного врача, если не было вскрытия, Соня не знала, как неведомы были ей и судьбы остальных фигурантов уголовного дела под номером 92 под грифом «совершенно секретно».
Под винтом вертолета простиралась то бесконечная водная гладь, то глухие непролазные болотные топи, то огромные сосны, способные уничтожить не одну человеческую жизнь, так похожую на жизнь муравьев…