– В детский сад за дочкой… – прошептала Марина и заплакала.
После того, что случилось, всю вторую половину дня она стойко держала удар, но теперь, почувствовав мужскую защиту, должна была выплакать все обрушившееся горе.
– Не плачь, Маришка, я с тобой, и ничего не бойся! – вытирал он сильной рукой соленые слезы. – Успокоилась? Пошли в детский сад?
– Пошли…
Маленькая Оксанка, играя в песочнице детского сада, приметив маму, тут же побежала навстречу и остановилась с удивлением, глядя на незнакомого дядю.
– А ты кто?
– Я – Данила, а ты?
– А я – Асяна, – не вполне научившись выговаривать свое имя представилась девочка.
– Пойдешь со мной? – Данила протянул руку пухленькой малышке с озорными светлыми кудряшками, и к большому удивлению Марины девочка в красном платьице в белый горошек тут же дала незнакомому дяде ручку и потопала маленькими шагами рядом с ним.
– Ты волшебник, что ли? Почему она с тобой пошла с такой легкостью? Она ведь кроме меня и бабушки с дедом никого не признаёт!
– Вот видишь, она, как и ты, сразу почувствовала, что можно любить того, с кем будет жить.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что теперь мы будем жить вместе у меня дома.
– Как это? Я тебя едва знаю…
– Вот и познакомимся поближе. Где сейчас твои родители?
– У тетки Клавы… Я вообще-то договорилась на первое время пожить у Алевтины… У нее свой дом, и живет она совершенно одна.
– Я не понял, ты что – против? Я же тебе сказал: я с тобой, и ничего не бойся!
Странно, но исполненная всецелым доверием Марина, действительно, совершенно успокоилась и перестала бояться того, кто с такой легкостью завладел сердцем ее замкнутой дочери.
Отворив чуть покосившуюся серую калитку на окраине района, Данила с Оксанкой и Мариной прошли к небольшому палисаднику, где за столом чаевничали хозяйка дома тетка Клавдия и Евдокия Петровна с Николаем Николаевичем.
– Внучечка наша любимая пожаловала! Где ж теперь, милая, тебе жить придется, – принялась причитать бабуля.
– Мама, папа, познакомьтесь – это Данила!
– Здрасьте! – воспитанная в старых традициях Евдокия Петровна неодобрительно глянула на замужнюю дочь, прогуливавшуюся с незнакомым молодым человеком. – Еще не развелась с первым, а уже второй на горизонте замаячил! Лучше бы с ребенком больше занималась!
– Евдокия Петровна, – вступился за Марину Данила, – не переживайте, я забираю Марину и Оксанку к себе, теперь они будут жить со мной…
– Как это? При живом-то муже? Это некрасиво и неудобно, и не принято…
– Мам, а поджог устраивать удобно?
– Евдокия Петровна, – продолжил гнуть свою линию Данила, – мы сейчас с Мариной в универмаг съездим, а вы пока Оксанку покормите, мы скоро вернемся. Да, и цветы поставьте, пожалуйста, в вазу!
– Это мы мигом, – подмигнула довольная новым поворотом тетка Клавдия, чуть уколовшись шипами роз.
– Не переживай, мать, парень дело говорит, что нам с того зятя непутевого, может, хоть с этим парнем повезет дочке, пусть живут вместе, нам-то пока негде разгуляться, – поставил точку мудрый Николай Николаевич.
Перед закрытием универмага молодые люди успели купить детскую раскладушку и на первое время кое-какую одежду девочке. И, прежде чем забрать Оксанку от бабушки с дедушкой, Данила заскочил домой предупредить близких о серьезных намерениях привести в квартиру женщину с ребенком.
3
Переступая порог нового для нее дома, Марина чувствовала большую неловкость перед родителями Данилы, однако двухлетней дочурке пора было где-то спать, тем более что хозяйка трехкомнатной квартиры – Вера Иосифовна в одной из комнат уже постелила ребенку на новой раскладушке чистую постель, аккуратно сложив на стуле недавно купленные в универмаге обновки.
Марина, тронутая тем, как искренне и гостеприимно позаботились о ее ребенке совершенно чужие люди, со светлой благодарностью осталась в благоустроенной квартире, тем более что выбор у лишенной крова женщины, увы, был невелик. К тому же Оксанка, одаренная обновками, быстро освоившись, присмотрелась и тут же подружилась с Федором Васильевичем, отцом Данилы, доверила ему свои детские секреты, а после с умилением подхватила плюшевого мишку и, обняв игрушку, заснула на новом месте крепким сном.
Ночь, проведенная на раскладном диване в квартире едва знакомого парня, окончательно убедили Марину в том, что теперь в ее жизнь ворвался честный, справедливый, заботливый и любящий человек, о котором уже давно и не мечталось.
Еще месяц назад она и не подозревала о существовании Данилы. Измученная неудавшейся семейной жизнью, тянущая воз всепоглощающего быта в одиночестве, женщина, которой едва исполнилось двадцать, просто не могла без брезгливости смотреть в сторону других мужчин, ибо все они ей казались похожими на непутевого мужа. И в тот день, когда Данила впервые предстал перед глазами, она не обратила на него никакого внимания.
Случилось это на следующий день после дня рождения Алевтины, на котором Марина, вдруг почувствовав себя жалкой и глубоко несчастной, позволила себе слишком много выпить вина, закончив торжество в обнимку с унитазом.
Конечно, на утро у нее ужасно раскалывалась голова. Еле-еле заставляя себя работать, Марина то и дело пила минеральную воду и выходила из магазина на лестницу у крыльца подышать свежим воздухом.
– Я бы тоже не смог долго находиться в магазине! – отвлек продавщицу от тупой головной боли проходящий мимо молодой человек.
– И чем вам мой магазинчик не угодил?
– Да нет, магазин тут ни при чем. На улице – благодать! Не усидеть в душном помещении, особенно когда торговать не чем!
– Хозяюшка, мне бы водочки! – на горизонте появился потрепанный мужичок в мятом пиджачке на велосипеде, подъехал к крыльцу, попытался слезть с двухколесного транспортного средства, но в этот момент одну штанину его изношенных брюк зажевала цепь, так что бедный выпивоха плюхнулся на землю.
– Митрич, тебе, видать, уже хватит. Да и одиннадцати еще нет.
– первый раз за утро улыбнулась Маринка.
– Выручай, милая, трубы горят, нет больше сил терпеть!
– Так пятнадцать минут еще до одиннадцати, не имею права!
– А как помру тут прямо у крылечка, кто виноват будет, Маришка?
– Так ты и будешь виноват, в тебя ж насильно никто не вливает!
– женщина только представила глоток водки, и мерзкая тошнота вновь подкатилась к самому горлу.
– Ох, плохо мне! Ой, помру! – простонал Митрич, освободившись от поймавшей его велосипедной цепи, и упал навзничь.
– Смотрите, Марина, и в правду сейчас помрет мужичок! – усмехнулся парень, с интересом наблюдая за происходящим.
Испугавшись, Маринка подбежала к лежащему на земле с закрытыми глазами любителю выпить.
– Митрич, ты чего? Помирать, что ли, собрался?
– Ой, Маришка, плохо мне, помру, если не выпью!
Марина побежала в магазин, схватила поллитровку дешевой водки и принесла Митричу, тот тут же открыл глаза, мастерски откупорил бутылку и за одно мгновенье осушил содержимое.
– С тебя 5 рубля 30 копеек, симулянт несчастный! – разозлилась Марина.
– А нету! – повеселел Митрич, встал на колени и попытался сесть на велосипед, но тут же опять упал.
– Как это нету? Я, по твоему, должна свои деньги выкладывать?
– Не переживайте, Марина, возьмите мои, – протянул молодой человек пять рублей с мелочью. Меня зовут Данила Федоров.
– Спасибо, конечно, я – Марина.
– Вы до которого часа на работе?
– До шести.
С тех пор Данила приходил к концу работы Марины с цветами, каждый вечер провожая до детского сада.
И однажды на их пути повстречался Алик. Нетрезвой походкой он направлялся к магазину за добавкой, да опоздал.
– У нас уже и ухажер появился! Зря времени не теряешь, сучка!
Чё ты лезешь к моей жене? Даёт тебе, да? А мне не даёт, представляешь? Законному мужу и не даёт… сука.
– Заткнись! – не выдержала Марина.
– Заткнусь, если денег дашь!
– Отвали, нет у меня денег для тебя!
– А я тогда Оксанку заберу, и ничего ты мне не сделаешь, у меня в ментовке знакомые есть, помогут лишить тебя родительских прав!
– Сейчас я тебе помогу! – встрял в семейные разборки Данила, – держи пять рублей и чтоб я тебя больше не видел, понял? – Данила протянул пятирублевку и для большей доходчивости заломил Алику руку так, что он взвыл от боли.
– Понял, понял, отпускай уже, больно!
– А я думал – приятно. Я все сказал, отвали!
Теперь Марина, лежа на раскладном диване, вспоминала свое знакомство с Данилой, с умилением, понимая, как за один месяц она успела привязаться к человеку, который сумел быстро и по-мужски устранить практически все ее житейские проблемы.
4
Утром, после неожиданного переезда в чужую квартиру, в свой законный выходной Марина отвела Оксанку в детский сад, и они с Данилой отправились гулять в парк. Все было настолько романтично, что начинало казаться необыкновенным чудесным сном, потому что так хорошо в жизни не бывает. Смеясь, они катались на качелях, целовались под ивой у пруда, рассказывали разные смешные истории из своей жизни и, казалось, понимали друг друга с полуслова, как будто знакомы сто лет.
Так Марина с головой отдалась нахлынувшему чувству безрассудного настоящего женского счастья.
Время пролетело как одно мгновенье. Зимой Марина оформила развод с Аликом, но официально регистрировать отношения с Данилой не спешила. После перенесенного пожара ее отец, офицер государственной безопасности в отставке, выхлопотал комнату в общежитии, встал на очередь в получении новой квартиры. В общем и целом жизнь в семье Петриковых наладилась.
С матерью Данилы Верой Иосифовной Марина уживалась прекрасно, новая бабушка души не чаяла в Оксанке, чуть ли не каждый день балуя то любимыми блинчиками с мясом, то оладушками с вареньем, то воздушным картофельным пюре. Огорчали лишь периодически повторяющиеся продолжительные запои Федора Васильевича, который перестал стесняться новых жиличек на второй месяц их проживания, неделями не выходил из квартиры, бесконечно пил пиво и, не доходя до туалета, справлял нужду прямо в пустые бутылки. Однако и к этому неудобству Марина вскоре привыкла – не перевоспитывать же зрелого человека, который по возрасту годился в отцы.