– Я отдам, честное слово, Никита, отдам! – твердил расстроенный проигрышем Федоров.
– Давай сделаем так: в девять ко мне придет человек, мы с ним сыграем, а ты мне поможешь, и я прощу тебе этот долг.
– Что я должен делать?
– Мы с тобой сыграем в одни руки, подавая друг другу определенные знаки.
– Согласен.
В начале десятого прибыл ожидаемый гость. Евгений Фурман слыл человеком зажиточным, поскольку работал в торгово-распределительной базе и сумел сколотить некоторое состояние на торговле дефицитом.
Лысоватый мужчина еврейской наружности лет сорока пребывал в отличном азартном настроении и уже был слегка навеселе.
– Добрейший вечерок, я не опоздал?
– Нисколько, Евгений Абрамович! Знакомьтесь – мой давний приятель, одноклассник, с которым я не виделся больше десяти лет, Данила.
– Очень приятно, – Евгений Абрамович пожал слегка потную руку.
– Прошу к столу! Шампанского?
– Не откажусь, хотя предки считали, что градус надо понижать!
Стало быть, подпольный катран… Я как – то всегда представлял себе катран как закрытое ресторанное заведение с множеством балдахинов вокруг большого круглого стола, покрытого зеленым сукном, словно бильярдный стол. А рядом – уютный столик с изысканными кушаньями…
– Ну что вы, Евгений Абрамович, не уж то не знаете, что в наше время надо быть на чеку и соблюдать конспирацию?
– Да-да, разумеется, но воображение же работает независимо от необходимой конспирации…
– Итак, начнем с условий игры. Предлагаю играть на запись. На месте не расплачиваться, – Никита как бы невзначай выглянул через отодвинутую штору в окно – вдруг милиция нагрянет.
– Согласен, – тут же поддакнул Данила в надежде отыграть проигранную кабалу.
– Ставка – 100 рублей, за рога – 200. Катаем?
– Катай уже!
Мазовецкий открыл «новую» колотушку, филигранно растасовал и сдал, довольный, как по-разному скользят карты с «картинкой», намедни натертые сухим мылом, и карты-знаки, чуть покрытые канифолью. Для начала Никита специально проиграл незначительную сумму сопернику, зная, что эти деньги непременно вернутся. Тонкий знаток психологии, Мазовецкий понимал, что для любого азартного игрока легко выигранные деньги страшнее первого укола для начинающего наркомана.
– Ну что, Евгений Абрамович, катит масть?
Евгений Абрамович не мог знать, что попасть к катранщику по прозвищу Маза означало попасть на деньги. Раз за разом Евгений Фурман проигрывал, не замечая, как партнеры ловко играют в одни руки.
– Ах, боже мой, опять мимо! Ну давай еще, сейчас точно отыграюсь! – огорчался Фурман, подливая в бокал шампанского.
Он не сумел держать себя в руках и контролировать свой азарт, а чрезмерность в любом деле никогда и никого до добра не доводила. И карточные игры – не исключение, поскольку всегда это игры со Случаем, Роком или Судьбой. Весь вечер и всю последующую ночь добропорядочный Фурман играл со Случаем так, что потерял счет времени. Евгений Абрамович был уверен: даже если он сейчас опять проиграет, то подумает, что до выигрыша ему не хватило капельки фарта и завтра повезет обязательно. В конце концов так или иначе маячащий призрак легкого богатства лишил азартного служащего торгово-распределительной базы возможности осознанно контролировать свои действия.
Хмельной Евгений Абрамович Фурман ушел из подпольного катрана только утром. Он был пьян и очень расстроен, потому что на этот раз отыграться не удалось. За одну бесшабашную ночь проигрыш состоятельного человека из советской торговли составил 11 тысяч советских рублей.
– Когда ждать кабалу? – напоследок поинтересовался профессиональный катала по кличке Маза.
– Как только, так сразу, не волнуйся!
7
Марине не спалось, в щемящей тревоге она прождала Данилу всю ночь. За год их совместной жизни это был первый случай, когда любимый молодой человек был не с ней, и, что самое ужасное, она понятия не имела, где он мог быть.
Только утром, когда все приличные люди уже поедали пышущую жаром яичницу-глазунью и попивали поднимающий бодрость духа кофеек, она услышала, как открывается входная дверь.
– Ты где был? – Марина мигом накинула халат и метнулась навстречу Даниле.
– Только не надо этих допросов! Я – спать!
– Тебе же на работу сегодня! Ты где был? – женщина пыталась растормошить рухнувшего на диван Данилу, от которого за версту разило спиртным перегаром. – Ты с кем пил?
– Отстань! Дай поспать, потом, всё потом… – тихо прошептал Федоров и уснул мертвецким сном, изредка посапывая и умиленно улыбаясь.
Интуиция ее не подводила. Вот и сейчас Марина сразу же почувствовала неладное. Она и сама себе всё прожитое вместе с Данилой время твердила, что так хорошо долго быть не может, вот-вот этот сон пройдет, она проснется, и все будет, как обычно, буднично, серо, тяжело и гадко. «Не уж то счастье уходит? Не уж то так быстро?» – подумала женщина и с грустью засобиралась с дочкой в садик, а потом и на работу.
Стоя за прилавком, Марина долго смотрела в одну точку, с тоской вспоминая красивый конфетно-букетный период отношений с Данилой.
Никогда прежде он не позволял себе повысить на нее голос, всегда был заботлив и ласков. Что могло случиться? Так ли хорошо она знает любимого человека, чтобы всецело доверять ему все самое сокровенное? И, в конце концов, почему он не ночевал дома?
– Девушка, покажите мне этот кусочек! – настойчиво отвлекла от грустных мыслей одинокая немолодая дама в коричневом болоньевом плаще и смешном малиновом вязаном берете, из-под которого торчали редкие накрученные пряди седых волос.
Марина просунула руку к стеклянной витрине, на которой залежались большие куски старой говядины.
– Этот?
– Нет, правее, пожалуйста!
– Этот?
– Да, переверните, пожалуйста! Да что ж одни кости и жилы везде, – жалобно простонала вежливая дама в малиновом берете.
– Не нравится – не берите, другого мяса не будет! – грубо оборвала жалобу занудной интеллигентки накрученная Марина.
– Пожалуй, я возьму первый кусочек, только он великоват, а можно порубить на две части?
– Нельзя! Кому я этот обрубок продам? Берёте? – продолжала хамить расстроенная Марина.
– Да, беру, что ж поделать… Что ж вы, милочка, как с цепи сорвались? У вас неприятности?
– Вам завернуть? – Марина готова была сорвать злость на ни в чём не повинной вежливой особе в странном вязаном берете.
– Да-да, заверните…
Марина, заворачивая в серую толстую бумагу кусок старого мяса с огромной торчащей костью и жилами, и сама удивилась своей нечаянно нахлынувшей грубости, но остановиться уже не могла и, плюхнув на весы сверток, почти гаркнула:
– 4 рубля 23 копейки!
– Ох, боже мой, чего ж так много?
– Берёте?
– Что ж мне остается, коли блата в торговле нет… Не волнуйтесь, милочка, все наладится! – покупательница в вязаном берете с нескрываемым сочувствием посмотрела на Марину большими светло-голубыми глазами, чуть дотронувшись до ее плеча.
От проявленного вежливого тона в ответ на грубое хамство Марине стало стыдно, и она тихо прошептала:
– Извините, не знаю, что на меня нашло, просто дома неприятности… извините… Дамочка в вязаном берете благодарно улыбнулась, положила сверток с мясом в авоську и направилась к выходу.
– Что это было? – из подсобки высунула голову Алевтина.
– Сама не знаю, буря в стакане.
– Что случилось-то?
– Мой сегодня не ночевал дома, пришел домой утром, завалился спать, а перегаром за версту несет.
– Эка невидаль, любому мужику порой хочется расслабиться! А ты думала, что на цепь, как пса, посадила?
– Алевтина, ну почему на цепь? Мы всегда с ним вместе, доверяем друг другу!
– Это ты ему всё доверяешь, дуреха! А он? Где хоть был, сказал?
– не унималась бухгалтерша.
– Нет, спать сразу отправился… Ты понимаешь, ему на работу сегодня, а он – спать! Уволят же!
– Может, ты полюбила человека, которого сама себе придумала? Так бывает!
– Алевтина, я-то полюбила, а ты – всю дорогу одна маешься! – перевела стрелки с одной неприятной темы на другую Марина.
– И правда, я бы тоже расслабилась, как Данила, от таких занудных речей очень хочется, но пора работать!
Алевтина вернулась в подсобку считать дебиты с кредитом, а Марина – скучать за пустым прилавком, пока какой-нибудь случайный посетитель не удостоит своим вниманием зияющий пустотой провинциальный магазин.
8
Через несколько дней Маза набрал номер телефона Фурмана.
– Евгений Абрамович, я надеюсь, что вы – честный и порядочный человек, именно поэтому я пригласил вас к себе домой. Скажите: мне долго ждать кабалу?
– Никитушка, дружище, деньги будут, но нужно время, сумма не маленькая, сам понимаешь.
– Пять дней было, мне кажется, этого достаточно, чтобы собрать всю сумму. Вы – человек не бедный, на аркане никто не тянул вливаться в наше сообщество. Так что завтра будьте любезны сдержать слово.
– А если я не успею собрать 11 тысяч?
– Вам напомнить, что невозврат проигранного долга несет за собой? Вы же не хотите, чтобы вас называли «фуфлыжником»? После этого с вами за стол не сядет играть ни один порядочный человек. Я повторяю: жду до завтра.
…На следующий день Маза отыскал адрес карточного должника и отправился в частный сектор недалеко от центра районного города. Неказистая с виду зеленая деревянная постройка, обнесенная таким же зеленым забором, расположилась на пригорке извилистой улочки, и припарковать «жигуль» Мазовецкому у разросшегося куста сирени оказалось не просто.
Постучавшись в калитку, обрамленную фигурным кованым железом, Маза терпеливо прождал минут пять, но, заметив легкое движение белой тюлевой занавески за окном, просунул руку через калитку, отодвинул щеколду и подошел к крыльцу. Дверь была заперта. В виду отсутствия кнопки звонка, непрошеный гость настойчиво постучал, но в ответ – опять тишина. Не долго думая, катала в элегантном длинном белом плаще разогнался и вышиб дверь плечом.