Но девочка заплакала еще громче.
– Никуда ты ее не отведешь, мне Маза за ребенка обещал долг скостить.
– С-с-с-с ума с-с-сошел? Т-т-ты в тюрьму хочешь? Т-т-ты не п-п-п-понимаешь, что э-э-это п-п-преступление?
– А мне и так не жить, он меня все равно со света сживет. Или так прикончит или эдак.
– А ребенок п-п-п-при чем? Т-т-тебе мало т-т-т-того, что он со мной с-с-сделал? Ненавижу его и т-т-т-тебя вместе с ним! Т-т-ты т-т-трус!
Люба отвела малышку на кухню, умыла и кое-как успокоила, пообещав отвезти домой, как только будет возможно, взяла на руки и поднесла к окну.
– П-п-п-покажи, в каком т-т-ты доме живешь?
– Я не знаю…
В этот момент в наступившей вечерней темноте Люба заметила знакомый силуэт Мазы, который, судя по всему, направлялся к ним.
– Т-т-тихо, поиграем в п-п-прятки, нам надо бежать, т-т-ты только молчи, или мы о-о-отсюда не выберемся. – прошептала Люба и тут же метнулась с ребенком в коридор, схватила куртку с ботинками, тихонько открыла дверь и укрылась вместе с Оксанкой на верхнем этаже.
Как только хлопнула дверь квартиры, девчонки босиком сбежали вниз, на бегу оделись и помчались прочь. Дело усложнялось тем, что малышка не могла сообразить в темноте, где ее дом, так что им пришлось бежать сначала к детскому садику, чтобы попытаться оттуда найти знакомую дорогу. Наконец Оксанка указала правильный путь, в страхе они добежали до ее дома и целыми и невредимыми поднялись к 26-й квартире. Марина бросилась навстречу, прижалась к испуганной Оксанке.
– Спасибо тебе, девочка! Где ты ее нашла?
– О-о-она у-у-у-у нас д-д-д-дома была, э-э-э-этот гад по – о-обещал долг простить, е-е-если д-д-девочку о-о-оставит.
– Значит, и тебе теперь туда нельзя! Так, пока оставайся у нас, а завтра что-нибудь придумаем.
Утром, которое вечера мудренее, Марина отвезла Оксанку с Любой к своим родителям, пока страсти по Мазе не улягутся, и вернулась домой.
– Данила, так больше продолжаться не может. Все эти угрозы рано или поздно могут осуществиться. Долго мы будем испытывать судьбу? Давай куда-нибудь уедем!
– Куда?
– Мне все равно куда. Ты понимаешь, что Оксанки могло уже не быть в живых, ты понимаешь, что это простая случайность? Нам повезло, что Люба такая бесстрашная подвернулась! Мы не можем больше жить в постоянном страхе, в диком психологическом давлении со стороны этого наглого шулера. И денег таких ты никогда не найдешь и долг не вернешь, а мы все страдаем. И ты страдаешь! Пойми, любимый, я никогда не забуду, как ты мне помог в трудную минуту, и, видимо, долг платежом красен, извини за каламбур. Я очень тебя люблю и все сделаю для спасения нашей семьи… Но… давай уедем?
– Маришка, дорогая, потерпи еще немного, надо же какие-то деньги иметь, чтобы уехать, а их нет пока… А мы с ребенком… Я только тебя прошу, будь осторожней!
Мрачный Данила лег на диван, продолжая обдумывать Маринины слова и свои соображения, как выйти из создавшегося тупика. Рядом причитала Вера Иосифовна, у которой от переживаний разболелось сердце. И даже Федор Васильевич на время перестал глушить пиво, отвел Марину на кухню и стал советовать, как найти управу на гадкого катранщика.
18
Первые майские дни 1988 года в городе выдались теплыми, а потому зарождающаяся новая пора года с яркими лучами солнца и бурлящими ручейками после весеннего дождя неминуемым потоком несла надежды на новую жизнь. Светлана старалась перепрыгивать через непролазную гущу из грязи и луж легко и, глядя на то, как распускается природа, думала, что и у нее сегодня начинается новый период – взрослый.
Опаздывать в свой первый рабочий день на почтовом узле связи никак нельзя. Ей хорошо известно, что вся почта из Минска приходит очень рано, и с самого утра Светлане, симпатичной деревенской девушке, только что успешно завершившей там практику, предстоит обработать, отсортировать и разгрузить на автомашины бесчисленное количество посылок и бандеролей, чтобы потом эти людские послания попали в самые отдаленные отделения связи. Именно поэтому она с волнением проснулась на 10 минут раньше будильника, быстро собралась и выскочила из общежития.
Вот и железнодорожный вокзал, а за ним – почтовый узел связи.
– Здравствуйте, тетя Зина!
Ей сразу понравилась наставница. Немногословная провинциальная женщина с выщипанными дугами бровей и неровно намазанной помадой хорошо знала свое дело, и когда стеснительная Света несмышленой практиканткой впервые переступила порог старого здания почтового узла, в считанные дни тетя Зина заботливо обучила ученицу училища связи всем премудростям профессии.
– Здравствуй, милочка!
Неторопливо переступая больными распухшими ногами, тетя Зина двинулась в зал обмена, в котором скопилось столько посылок и бандеролей, что и яблоку негде упасть. Девушка окинула беглым взглядом сортировочную: это ж сколько нужно сил, чтобы все это перебросить на транспортер!
– Господи, теть Зин, откуда такая прорва посылок?
– Почта к нам идет по железной дороге, перед праздниками аж по двенадцать вагонов приходится разгружать. Так что не болтай, милочка. За работу! Скоро машина придет!
– Так, девоньки мои, все на месте? – в сортировочную заглянул начальник цеха Сергей Иванович. – Машина уже на подходе.
И в самом деле, минуту спустя в утренную тишину двора сортировочной с грохотом ворвался зеленый ГАЗ–53, развернулся, задним ходом подъезжая к люковому окну, и резко заглох. Не теряя ни минуты, тетя Зина, приветственно кивнув знакомому водителю, нажала на кнопку, принуждая транспортер к движению из люкового окна к грузовичку. Тем временем новоиспеченная работница сортировочной, не дожидаясь команды наставницы, шустро заскочила в кузов автомобиля, и началась погрузка. Тетя Зина привычными размеренными движениями подавала посылки на движущуюся ленту, а Светочка тем временем принимала почту с внешней стороны люкового окна в кузове автомобиля. Весенний ветерок в образовавшемся сквозняке порывисто играл с ее светлыми длинными прядями волос, то и дело закрывая и щекоча лицо девушки, однако ловкой работе это не мешало. Вчерашней деревенской девчонке понравилось ощущать себя приобщенной пусть к маленькому, но немаловажному и полезному делу. Теперь она стала взрослой, в следующем месяце получит свою первую зарплату и обязательно купит туфли, приглянувшиеся в соседнем городском универмаге, и пойдет на танцы.
Ровно в 9.05 утра тетя Зина взяла очередную посылку из стопки на полу, поставила на транспортер, нажала кнопку «пуск». Транспортер доставил посылку Светлане в кузов автомобиля, как вдруг раздался взрыв, по силе напоминающий взрыв разорвавшейся бомбы. Множество осколков разлетелось в разные стороны, пробив массивную железобетонную стену и стальные листы, к которым крепились калориферы и шумопоглощающие плиты потолка сортировочной. В транспортерной ленте зияла огромная дыра.
Начальника цеха Сергея Ивановича взрывной волной откинуло от стола к окну вместе со стулом, на котором он сидел, куски стекла попадали ему на колени, и от сильных порезов он потерял сознание. От взрыва со стороны железнодорожного вокзала выбило двери, а в трех раскрытых настежь люковых окнах вылетели стекла.
Несколько минут спустя начальник цеха пришел в сознание и увидел перед собой окровавленное лицо тети Зины. Очевидно, от взрыва у нее повредились роговицы глаз, поскольку женщина растерянно стояла посреди раскуроченной сортировочной и в истерике бессвязно кричала, что ничего не видит. Превозмогая боль в изрезанных коленях, Сергей Иванович подхватил окровавленную женщину на руки и понес в комнату отдыха водителей. Сбежавшиеся работники почты тут же вызвали скорую помощь, заметив на окровавленном лице пострадавшей женщины какие-то черные мелкие точки. Зинаида продолжала кричать и успокоилась только тогда, когда прибывшие медики вкололи ей успокоительный укол.
Обезумевший от ужаса водитель газика подбежал к врачам и позвал их в машину, в которой в бессознательном состоянии находилась Светлана. Он попытался сделать ей искусственное дыхание, но все тщетно. Вскоре стало понятно, что основной удар пришелся по девятнадцатилетней девушке: металлическая пластина, начиненная взрывчаткой, буквально пробила ей грудную клетку, и она погибла на месте.
19
Капитан Молчанов не успел под утренний кофе насладиться нарисованными грандиозными планами в свой единственный за последний месяц выходной, как его срочно вызвали на службу. Несколько минут назад дежурному по управлению поступило лаконичное сообщение о том, что в одном районном городе под Минском на сортировочном участке почтамта произошел взрыв и есть жертвы. И теперь следователь Комитета госбезопасности капитан Молчанов, трясясь по ухабам в служебной машине, спешил из Минска в район на расследование преступления.
Почему выбор руководства пал именно на Александра Молчанова, было понятно: в прошлом месяце капитану довелось пройти соответствующий курс подготовки, и, разумеется, он был готов к расследованию подобных преступлений.
В конце 80-х годов по Советскому Союзу уже гремели взрывы на площадях и вокзалах, в общественном транспорте, в том числе и в метро. В терактах гибли ни в чем не повинные женщины, старики, дети. Подобные взрывы происходили всё чаще и чаще, и все это уже больше походило на некую тенденцию, а не на чрезвычайные происшествия районного масштаба. Вот почему руководством Комитета государственной безопасности БССР централизованно было организовано обучение следователей специфике, методике и тактике расследования подобных преступлений. Тем не менее для благополучной белорусской республики сработавшее взрывное устройство прогремело сенсационно. Учитывая такие обстоятельства, руководство Управления КГБ БССР приняло решение о направлении для расследования взрыва капитана Молчанова.
На привокзальной площади районного городка Александру Молчанову бросились в глаза не только сильные разрушения почтамта, но и столпившееся у обломков местное почтовое начальство. Разумеется, после происшествия все местное руководство связи топталось у места взрыва. Не по случайному ли совпадению на этот день в городском отделении связи было запланировано производственное совещание с руководителями структурных подразделений? Предчувствуя неприятный разговор с местными чиновниками, чекист направился к стоявшим неподалеку сотрудникам милиции.