– Ты смотри, Сашка, какая красотища, я мечтаю вот такую избу построить у нас да корчму в ней сделать! А вкусно-то как готовят! – восхищался Бородин, отобедав с водителем в придорожном кафе с высокой и крутой крышей и искусно украшенной галереей – пристройкой вдоль стен.
– Да, удачно постройка вписалось в окружающую среду, и мельница рядом и церковь! Ничего не скажешь! А вкусно, потому что не воруют, а готовят, как для себя!
Магазинчики вдоль приграничной трассы в Хусте, …Заречье и Мукачево впечатлили настолько, что Марк Бородин тут же пообещал себе поднять оршицкие пункты общественного питания на небывалый доселе европейский уровень.
Проехав без малого 20 часов кряду, командированные граждане остановились в гостинице в Ужгороде, чтобы утром стать участниками праздника кооператоров, основанного Международным кооперативным альянсом еще в апреле 1922 года, а заодно и перенять опыт Закарпатского облпотребсоюза на многочисленных предприятиях с мощным экономическим потенциалом.
Поближе познакомившись с закарпатскими коллегами, разумеется, Бородину захотелось посетить профильные магазины и рестораны, кондитерские цеха, производственные, перерабатывающие и заготовительные структуры, а вместе с ними заглянуть и на скотобойные пункты и рынки. Но определенно главная задача Бородина была в том, чтобы лично и напрямую, в обход так сказать планового директивного хозяйства, договориться о первоочередных поставках в Оршицкий район овощной и мясной продукции Закарпатья и без лишних свидетелей рассчитаться за поставленные ранние огурчики.
6
– Аннушка, я дома! – с порога крикнул Фима. – Собери мне саквояж, меня в командировку отправляют!
– Куда, Фимочка, на этот раз? – вышла на крик Анна Ивановна.
– В Кишинев!
– О! Привези мне коньяка! И что-нибудь красивое… Да и к детям непременно заедь!
– Я как раз за коньяком туда и направляюсь, но к детям вряд ли успею.
– А ты постарайся!
– Хорошо, Аннушка, я попробую, – не стал спорить Фима по причине отсутствия времени и бесполезности дальнейших пререканий.
Несколько лет назад Марк Бородин для непомерных аппетитов чиновников создал так называемый «благотворительный фонд Бородина» в пользу власть имущих. И теперь перед грядущими праздниками подчиненные Бородина для пополнения этого «фонда» командировались в соседние республики для покупки икры, осетрины и настоящей воблы, отборного коньяка и главного атрибута советского чиновника – ондатровых шапок. На этот раз по заданию шефа Ефиму Ильичу предстояло пополнить складские запасы французским коньяком.
Со своим бессменным водителем Фима быстро доехал до Кишинева, в котором уже полным ходом буйствовали краски лета, и затарился дефицитным коньяком. Неожиданно быстро справившись с поставленной задачей, Фима успел-таки повидаться с детьми, радостно повисшими на отце из-за длительного расставания. Привязавшаяся к детям няня, Нонна Марковна, угостила Фиму отличным белым виноградным вином и изысканной долмой в виноградных листьях.
Уплетая за обе щеки, Фима думал: «Как же хорошо детям на свежем воздухе отдыхать, питаться свежими овощами и фруктами, но все же надо бы домой их забрать, а то совсем отвыкнут от родителей». После чашки чая с вишневым вареньем, однако, Фима отправился на важную встречу с давним знакомым – антикваром.
– Фима, сколько лет, сколько зим!
– И не говорите, Владимир Карлович! Как здоровье, как жизнь?
Фима по-свойски юркнул за разноцветную занавеску, отделяющую антикварную лавку от приватного уголка хозяина.
– Твоими молитвами, кряхчу по-стариковски…
– Чем порадуете, Владимир Карлович?
– Есть для тебя кое-что, оставил, как будто знал, что приедешь.
Старик подошел к старому видавшему виды комоду и, снимая с шеи шнурок с ключом, выдвинул верхний ящик. В банке из-под башкирского меда под солнечным светом блеснули золотые монеты.
– Червонцы царской чеканки 1867 года.
Присвистнув от удовольствия, Фима принялся разглядывать антикварное золото.
– И сколько здесь?
– Тридцать три червонца. Будешь пересчитывать?
– Ну зачем же, Владимир Карлович, как можно вам не верить?
Рассчитавшись с антикваром, Фима заботливо завернул банку из-под башкирского меда в грубую льняную ткань, сунул сверток в саквояж и поспешил к машине.
7
И опять Марк Наумович, вернувшись в пятом часу утра из командировки в Закарпатье, в восемь уже был на работе. По обыкновению, если он слишком поздно возвращался из дальней поездки, приказывал личному водителю выспаться, а сам в контору шел пешком. Сегодня должен был приехать очень важный гость со свитой, и нельзя ни в коем случае ударить лицом в грязь. Передовое производство – Оршицкий райпотребсоюз планировал посетить Косыгин.
Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, вопреки расхожим мнениям, больше любил заниматься не политикой, а экономикой, хотя на вершину государственной власти его поднял самый настоящий политический «дворцовый переворот» в октябре 1964 года, когда от руководства был отстранен Никита Хрущев. Начав трудовую деятельность в потребительской кооперации, Косыгин считал необходимым реформировать всю советскую экономику, сделав ее более свободной для проявления всяческой инициативы. Для претворения задуманного в жизнь он начал проводить довольно успешную реформу, которая и получила название «косыгинской». Эта передовая реформа была рассчитана на значительное расширение самостоятельности предприятий, возможность материального стимулирования труда и, наконец, децентрализацию планирования. Что бы впоследствии ни писали историки, восьмая пятилетка 1966–1970 годов оказалась самой успешной в советской истории, получив гордый эпитет «золотая». Именно Косыгину удалось наладить массовое производство товаров широкого потребления, тем самым впервые после победы над фашизмом сместив акцент с военной тематики производства.
Марк Бородин провел высоких гостей во главе с Алексеем Николаевичем Косыгиным по районному потребсоюзу, показывая складские помещения, производственные заготовительные и колбасные цеха, магазины и кафе. Косыгин был сдержан, иногда резок в высказываниях, но весьма прост и не любил словопрений, восхвалений и подхалимства. Простота Косыгина была не наигранной, а сутью его как человека. И дело было не в том, что он питался в кафе вместе со всеми, а в его поведении, обращении с окружающими.
Была еще одна черта – интеллигентность, которая отличала Косыгина от многих партийных деятелей. Без пресловутого хамства власть имущих. Та же интеллигентность отличала и Марка Бородина. Глубокий взгляд больших черных глаз был спокоен, казалось бы, при любых обстоятельствах, даже при встрече самой высокой делегации. К тому же нос с горбинкой придавал некий аристократизм.
Разумеется, они понравились друг другу. Вечером в ресторане, закрытом на спецобслуживание, Косыгин настойчиво отпустил партийную свиту, утомившую пустопорожней дискуссией на тему роста потребительской кооперации. Он был немногословен, его эрудиция, основанная на колоссальном опыте, позволяла быстро ориентироваться в обсуждавшихся вопросах. Единственное, чего ему не хватало, так это знания сельского хозяйства. Да он этого и не скрывал.
– Ты, Марк Наумыч, здесь как настоящий хозяин. Все-то у тебя налажено, коллектив слаженный, прибыль стране отличная и народ кормишь. Как это тебе удается?
Марк Бородин только хмыкнул в ответ, пожимая плечами. Близко посаженные большие большие глаза не радовались нечаянной похвале, напротив – они источали некую-то невиданную почти собачью тоску, как будто только ему было ведомо, в какой тупик идет набравший бешеную скорость поезд.
– Алексей Николаевич, можно я спрошу? Почему в нашей стране так стремительно развивается дефицит? – поинтересовался Марк Наумович.
– Все непросто. Видишь ли, рост благосостояния граждан оказался выше роста производства потребительских товаров, что и вызывает дефицит. К тому же мои противники в советском руководстве считают реформы экономики едва ли не отходом от ленинских принципов.
– А как же тогда быть с программой КПСС перехода к коммунизму к 1980 году?
– Меня это не касается, я в этом деле не участвовал.
– Но цифры-то откуда взяли? Ведь это же должно было через вас проходить?
– Нет, со мной не советовались.
– По-вашему, есть другие цифры?
– Какая разница, мы все равно не выполняем то, что написано.
– Тогда откуда взялся 1980 год?
Косыгин, не любивший ни Хрущева, ни Брежнева, лишь молча указал пальцем на потолок и перевел тему:
– То, что я увидел сегодня, меня порадовало. Слышал много, теперь увидел. Твой райпотребсоюз стал самым передовым в стране, и я намерен представлять твою кандидатуру на звание Героя Социалистического Труда.
Марк Наумович был польщен. Не то чтобы он стремился к наградам, но то дело, за которое он радел, которому он отдавал лучшие годы жизни, рано или поздно должно было дать плоды.
8
Вера Андреевна долго думала, как отомстить зарвавшемуся работнику райпотребкооперации Фиме, который так грубо отверг ее притязания. И придумала. Будучи на ответственной партийной работе, она имела определенный вес в прямом и переносном смысле слова. Вера Андреевна направилась в ОБХСС к знакомому старшему оперуполномоченному Вячеславу Горунову. Фронтовик, танкист, человек старой закалки не сможет равнодушно пройти мимо воровства в Оршицком райпотребсоюзе. А в том, что оно имеется, Вера Андреевна не сомневалась: она не однажды присутствовала на загородных посиделках, в которых отборный коньяк лился рекой. На трудовые доходы так не погуляешь.
Когда-то Вера Андреевна работала учителем русского языка в элитной советской школе. С годами обретя не только громогласный тембр голоса, но и внушительные формы, она завоевала непререкаемый авторитет, и ее продвинули по партийной линии по совместительству на должность секретаря партийной школьной ячейки. Вера Андреевна уже мечтала выстроить дальнейшую карьеру и дослужиться до директорства, а может, и того лучше – перейти в роно, как все внезапно оборвалось. Некая свободолюбивая ученица седьмого класса в своем сочинении на тему «Мой нелюбимый предмет» написала, что, дескать, ее учительница, то бишь она, Вера Андреевна, избила девочку линейкой по голове до крови, и отныне школьница не только боится учителя, но и ненавидит сей предмет. Разумеется, Вера Андреевна поставила за сочинение двойку и красным жирным фломастером на две страницы днев