Глава первая
Кровать ползла на Блейна. Он звал на помощь, от его мощного рева дрожали стекла в окне, но ответом ему был лишь тонкий смешок полтергейста.
Неужели все люди в отеле вдруг оглохли? Почему никто не отвечает? Потом он понял, что никто и не подумает прийти ему на помощь Насилие стало в этом мире повседневным явлением, и смерть человека была его собственным делом. Полицию вызывать не будут. Утром уборщик наведет порядок в номере, и его сдадут кому-нибудь другому.
До двери добраться он не мог, к тому же она все равно не открывалась Единственное, что можно сделать, это перепрыгнуть через кровать и выскочить в окно. Если он попадет, то приземлится как раз на огражденную площадку пожарной лестницы. Если же он прыгнет слишком сильно, то перелетит через ограждение, а до земли останется еще три этажа.
Стул двинул его в плечо, кровать, грохоча, надвигалась, прижимая его к стене. Блейн быстро прикинул расстояние, подобрался и бросился в окно.
Прыжок был рассчитан верно, но Блейн не учел достижений науки. Оконное стекло выгнулось наружу, словно лист резины, и тут же приняло первоначальное положение. Блейна отбросило к стене и он, оглушенный, рухнул на пол. Подняв голову, он увидел, как к нему ползет, вихляясь, тяжелый комод, который уже начал крениться.
В этот момент дверь, о которой он забыл, распахнулась. В дверь вошел Смит — черты лица зомби были как всегда неподвижны — и плечом удержал падающий на Блейна комод.
— Уходи, — сказал он.
Блейн, не задавая вопросов, поднялся на ноги и уцепился за край начавшей уже закрываться двери. С помощью Смита ему удалось распахнуть ее, и они оба выскочили в коридор. Из комнаты донесся вопль, полный бессильного гнева.
Смит быстро зашагал по лестнице, сжимая рукой кисть Блейна. Они спустились в холл отеля и вышли на улицу. Кровоподтек на лице зомби распух до невероятных размеров, отчего оно напоминало гротескную пеструю маску Арлекина.
— Куда мы идем? — спросил Блейн.
— В безопасное место.
Они достигли старого входа в метро, которым уже давно не пользовались, и начали спускаться. Пролетом ниже они оказались у небольшой железной двери, вделанной в потрескавшуюся бетонную стену. Смит открыл ее и поманил Блейна за собой.
Блейн колебался. Тут он услышал отзвук тонкого прерывистого смеха: полтергейст снова преследовал его, как раньше Эвмениды, богини мщения, преследовали своих жертв по улицам древних Афин.
В солнечном верхнем мире его будет мучить безумный призрак. Внизу же его ждет совсем неопределенная судьба.
Истерический смех стал громче. Блейн, больше не колеблясь, перешагнул вслед за Смитом порог железной двери и закрыл ее за собой.
Они шли по тоннелю, освещаемому редкими голыми лампами накаливания, мимо тянулись старые трубопроводы. Они обогнули древний накренившийся остов поезда метро, повсюду валялись заржавевшие кабели, по-змеиному свернувшиеся кольцами. Воздух был влажный, из-за тонкого слоя слизи идти приходилось осторожно.
— Куда мы идем? — спросил Блейн.
— Туда, где я смогу тебя защитить, — ответил Смит.
— А ты сможешь?
— У призраков есть уязвимые места. Но для избавления необходимо установить истинную природу преследования.
— Значит, ты знаешь, кто меня преследует?
— Думаю, что да. Рассуждая логически, это может быть только один человек.
— Кто?
Смит покачал головой.
— Лучше пока я не буду его называть, не стоит привлекать его внимания, если его здесь еще нет.
Они спустились по сланцевым крошащимся ступенькам и обогнули пруд с аспидно черной водой. На другом берегу пруда имелся вход в коридор, возле которого стоял человек. Это был высокий, крепкий негр, одетый в тряпье и вооруженный куском железной трубы. Взглянув на него, Блейн понял, что это зомби.
— Это мой друг, — Смит указал на Блейна. — Можно его провести?
— Ты уверен, что он не инспектор? — спросил его зомби.
— Абсолютно уверен.
— Подожди здесь, — негр исчез в проходе.
— Где мы? — спросил Блейн.
— Под Нью-Йорком, в заброшенных тоннелях метро, в неиспользуемых каналах канализации. Некоторые проходы мы вырыли сами.
— Но зачем мы сюда пришли?
— А куда нам было идти? — зомби удивился. — Это мой дом. Разве ты не знал? Мы в Нью-Йорской колонии зомби.
Блейну показалось, что он мало выиграл таким способом, но времени раздумывать не было.
Вернулся негр. Вместе с ним пришел очень старый человек, опиравшийся на палку. Лицо его избороздили тысячи морщин и морщинок, глаза едва виднелись из-под нависающих складок плоти.
— Это тот человек, о котором ты мне рассказывал? — спросил он.
— Да, сэр, это он, — почтительно ответил Смит. — Блейн, позволь тебе представить мистера Кина, главу нашей колонии. Можно мне провести его, сэр?
— Да, можно, и я пойду пока вместе с вами.
Они двинулись по проходу. Мистер Кин тяжело опирался на руку негра.
— Как правило, — говорил он, — в колонию разрешают входить только зомби. Но уже несколько лет мне не приходилось говорить с обычным человеком, и я подумал, что смогу узнать что-нибудь ценное. Поэтому, по настойчивой просьбе Смита, я сделал для вас исключение.
— Очень благодарен, — сказал Блейн, надеясь, что у него действительно есть на то причина.
— Поймите меня правильно, я вовсе не прочь помочь вам, но в первую очередь я отвечаю за безопасность колонии, то есть одиннадцати сотен зомби, живущих под Нью-Йорком. Для их блага люди не должны сюда попадать. Обособленность — это наша единственная надежда в этом невежественном мире, — мистер Кин сделал паузу. — Возможно, вы поможете нам, мистер Блейн.
— Каким образом?
— Тем, что будете слушать и вникать, а потом расскажете все это там, наверху. Просвещение очень важно для нас. Скажите, что вы знаете о проблеме зомби?
— Очень мало.
— Я расскажу вам. Зомбизм, мистер Блейн, это болезнь, которая с древности была окружена ореолом предрассудков, подобно другим болезням, таким, как эпилепсия, проказа, пляска святого Витта. Люди были склонны видеть во всем действия духов. Аналогичные фантазии сопровождали и зомбизм.
Некоторое время они шли молча, потом мистер Кин продолжил.
— Суеверия относительно зомби имеют в основном таитянское происхождение, сама же болезнь, хотя и очень редка, распространена по всему свету. Но суеверия и факты безнадежно перепутались в сознании публики. Зомби, как суеверие, является частью таитянского культа вовуна: это человек, душу которого похитили силой магии. Тело зомби волшебник может использовать по своему усмотрению, может даже зарезать его и продать как мясо на рынке. Если зомби увидит море или попробует соль, то считается, что он вспомнит о том, что он мертв, и вернется в свою могилу. Все это совершенно не имеет реальной почвы.
Суеверие возникло на почве болезни. Одно время она была очень редкой. Но в наши дни с увеличением пересадки сознания и перевоплощающих процедур зомбизм стал более частым явлением. Болезнь возникает, когда сознание человека занимает тело, слишком долго остававшееся без хозяина. Тогда тело и сознание не становятся единым комплексом, как, например, у вас, мистер Блейн. Они существуют как квазинезависимые образования, сотрудничающие сложным и путаным образом. Возьмите типичный случай с вашим другом Смитом. Он может контролировать основные движения тела, но сложная координация ему не под силу. Голос его лишен тончайших модуляций, слух не воспринимает мельчайших различий в тона Лицо его почти неподвижно, потому что отсутствует контроль за мышцами мимики. Он носит свое тело, но по-настоящему не является частью его.
— И нельзя ему ничем помочь?
— В настоящее время — ничем.
— Мне очень жаль, — сказал Блейн, ощущая неловкость.
— Это не призыв к вашим чувствам, — сказал мистер Кин, — это элементарные понятия природы процесса. Я просто хочу, чтобы вы и все остальные знали, что зомбизм — это не воплощение всех грехов, а болезнь, как свинка или рак, и ничего более. — Мистер Кин прислонился к стене, переводя дыхание. — Конечно, внешность у зомби неприятная, он волочит ноги, раны его никогда не заживают, тело его быстро разрушается, и он умирает. Он раскачивается, как пьяный, пялит глаза, как извращенец. Но это не повод, чтобы делать его скопищем всех возможных грехов и преступлений, прокаженным двадцать второго века. Говорят, что якобы зомби нападают на людей. Но ведь тела зомби чрезвычайно уязвимы, средний зомби не устоит против ребенка. Говорят, что эта болезнь заразна, но ведь это не так. Невежды утверждают, что все зомби — половые извращенцы, на самом же деле зомби не испытывают полового влечения. Но люди не желают слушать, и зомби становятся отщепенцами, годными лишь для петли линчевателя или для сожжения на костре.
— А на что же власти? — спросил Блейн.
Мистер Кин горько усмехнулся.
— Они запирают нас, как безумцев, в соответствующих заведениях. Они, видите ли, желают уберечь нас. Но ведь зомби умственно нормальные люди, и власти об этом знают. И вот мы с их молчаливого согласия занимаем пока что эти заброшенные тоннели.
— Нельзя было найти место получше?
— Честно говоря, подземелье нас устраивает. Солнце вредно действует на нерегенерирующуюся кожу.
— Чем же я могу помочь? — спросил Блейн.
— Вы могли бы рассказать кому-нибудь о том, что узнали здесь, возможно, и написать об этом.
— Я сделаю все, что смогу.
— Благодарю, — мистер Кин торжественно кивнул. — Просвещение — единственная наша надежда. Просвещение и будущее.
Будущее? Блейну вдруг стало не по себе, потому что это и было будущее. Но обещанное просвещение так и не наступило. Люди в основном остались такими же, как и всегда.
На мгновение на Блейна навалилась тяжесть двух столетий. Он почувствовал себя старым, старше Кина, старше самого человечества, потерянным существом внутри заимствованного тела, брошенным в омут неизвестности.
— Ну вот, — сказал мистер Кин, — мы и достигли нашей цели.
Темный проход кончился. Прямо перед ними к стене тоннеля была прикреплена железная лестница, ведущая наверх, в темноту.
— Желаю удачи, — сказал мистер Кин, тяжело опираясь на руку негра.
Блейн проводил его взглядом, потом повернулся к Смиту:
— Куда нам идти?
— Вверх по лестнице.
— Но куда она ведет?
Смит, уже начавший взбираться по ступенькам, остановился, его свинцовые губы растянулись в улыбке.
— Сейчас мы посетим твоего приятеля, Блейн. Мы направляемся в его могилу, б его гроб, и попросим, чтобы он больше не преследовал тебя.
— Но кто же он?
Но Смит только загадочно улыбнулся и продолжил подъем. Блейн полез за ним..
Глава вторая
Над проходом располагалась вентиляционная шахта, которая вела к другому коридору. Наконец они вошли в какую-то дверь и оказались в большой, ярко освещенной комнате. На куполе потолка располагалась фреска, изображавшая прекрасного мужчину, взлетающего в туманные Небеса в сопровождении сонма ангелов. Блейн по лицу мужчины сразу догадался, кто позировал художнику.
— Рейли!
Смит кивнул.
— Мы внутри Дворца Смерти.
— Как ты узнал, что за мной охотится именно Рейли?
— Ты сам бы мог догадаться. Только два человека, которые были как-то связаны с тобой, умерли недавно. Но это не мог быть Рей Мелхилл. Остается только Рейли.
— Но почему?
— Не знаю, возможно, Рейли сам тебе расскажет.
Блейн взглянул на стены Дворца. Они были инкрустированы знаками крестов, полумесяцев, звезд, а также индийскими, арабскими, китайскими и полинезийскими символами. По всей комнате стояли пьедесталы со статуями древних богов. Блейн узнал Зевса, Аполлона, Одина и Астарту. Перед каждой статуей имелся алтарь, на котором покоился ограненный и отшлифованный драгоценный камень.
— Зачем все это? — удивился Блейн.
— Чтобы умилостивить богов, — ответил Смит.
— Но ведь жизнь после смерти — научный факт!
— Мистер Кин объяснил мне, что наука мало влияет на предрассудки. Рейли был уверен, что попадет в Послежизнь, но не хотел зря рисковать. Кроме того, как говорит мистер Кин, очень богатые, как и очень религиозные люди не желают делить Послежизнь с кем попало. Они думают, что при помощи соответствующих обрядов попадут в более привилегированную часть Послежизни.
— А такая существует?
— Никто не знает. Это их предположение.
Смит подвел его к дверце, украшенной орнаментом из египетских и китайских иероглифов.
— Там, внутри, — сообщил он, — тело Рейли.
— И мы туда войдем?
— Да, так нужно.
Смит толкнул дверь. Они очутились в обширной комнате с колоннами из белого мрамора. В центре располагался гроб из бронзы и золота, усыпанный драгоценными камнями. Его окружали разнообразные предметы: картины, скульптуры, музыкальные инструменты, предметы, напоминающие печки, холодильники и даже целый вертолет. Были тут также книги, одежда. Стол, накрытый для праздничного банкета.
— Зачем все эти вещи? — спросил Блейн.
— Сущность всех этих вещей должна сопровождать владельца при переходе в Послежизнь. Это старый обычай.
Первой реакцией Блейна была жалость. Научно гарантированная Послежизнь, оказывается, не освобождала человека от страха перед смертью. Она, наоборот, лишь усиливала неуверенность и подхлестывала желание урвать у жизни кусок получше. Равенство — это прекрасно, никто не спорит, но личная инициатива превыше всего. Желание превзойти ближнего заставляло людей вроде Рейли возводить себе гробницы наподобие египетских пирамид, всю жизнь изводить себя вопросами о смерти, стараясь во что бы то ни стало сохранить свое состояние и положение в неясной серой неизвестности Послежизни.
Позор! Однако, подумал Блейн, не оттого ли он испытывает жалость, что не верит в действенность методов Рейли? Допустим, мы действительно могли бы влиять на свое положение в Послежизни в положительном смысле. Но тогда не лучше ли истратить все свое время на Земле, добиваясь наилучшего положения в Вечности?
Подобные предположения выглядели вполне разумными для Блейна. Послежизнь не могла быть единственной целью существования человека на Земле. Плохая или хорошая, честная или нет, жизнь сама по себе стоила, чтобы ее прожить.
В комнату с гробом медленно вошел Смит, прервав размышления Блейна. Зомби рассматривал маленький стол с узорами. Потом он спокойно пнул столик ногой, опрокинув его. Затем он стал невозмутимо топтать лежавшие на нем атрибуты церкви.
— Что ты делаешь? — изумился Блейн.
— Ты хочешь, чтобы полтергейст отстал от тебя?
— Еще бы!
— Тогда у него должна быть на то причина, — пояснил Смит, сваливая на пол статую из черного дерева и принимаясь обрабатывать ее ногами.
Блейну это показалось обоснованным. Даже сумасшедший призрак должен понимать, что рано или поздно он покинет Порог и переместится в Послежизнь. Когда же это произойдет, то ему потребуется имущество в целости и сохранности. Отсюда вывод: клин вышибают клином. На преследование отвечают тем же.
И все же он чувствовал себя вандалом, когда собирался продырявить кулаком полотно картины.
— Не надо! — вдруг прозвучал голос у него над головой.
Блейн и Смит посмотрели вверх. Над ними мерцало что-то вроде серебристого тумана. Из этого тумана послышался слабый голос:
— Пожалуйста, поставьте полотно на место.
Блейн не опускал кулак.
— Это ты, Рейли?
— Да.
— Почему ты преследуешь меня?
— Потому что это ты во всем виноват! Ты! Ты убил меня своим черным сознанием убийцы! Да, ты, чудовище, монстр из прошлого!
— Я не виноват! — вскричал Блейн.
— Виноват! Все живое бежит от тебя, как от твоего дружка-мертвеца! Почему ты еще жив, убийца, а я нет?
Кулак Блейна двинулся к полотну. Голос призрака взвизгнул:
— Не надо!
— Ты оставишь меня в покое?
— Положи картину! — взмолился Рейли.
Блейн аккуратно поставил полотно на место.
— Я оставлю тебя в покое, почему бы и нет? — сказал Рейли. — Есть вещи, которых тебе видеть не дано, Блейн. Но я их вижу. Твое время на Земле будет очень недолгим. Те, кому ты веришь, предадут тебя, те, кого ненавидишь, победят тебя. Ты умрешь, Блейн, и не через несколько лет, а гораздо раньше. Тебя предадут, и ты умрешь от собственной руки.
— Ты не в своем уме! — крикнул Блейн.
— Неужели? — захихикал призрак. — Неужели?
Серебристый туман исчез, призрак покинул гробницу.
Смит вывел Блейна через запутанные проходы обратно на улицу.
Воздух снаружи был прохладен, заря уже окрасила стены высоких домов в розовый цвет.
Блейн начал благодарить зомби. Смит покачал головой:
— Не за что. В конце концов, ты же необходим мне, Блейн. Что бы я делал, если бы полтергейст тебя убил? Будь осторожен, береги себя. Без тебя у меня нет никакой надежды.
Зомби на мгновение с тревогой посмотрел на Блейна, потом поспешил прочь. Блейн смотрел ему вслед. «Не лучше ли иметь дюжину врагов, чем такого друга, как Смит?» — подумал он.
Глава третья
Получасом позже он сидел в квартире Мэри Торн. Мэри, без грима на лице, в домашнем халате, протерла ото сна глаза и провела Блейна в кухню, где на автоповаре набрала для него шифр кофе, тостов и яичницы.
— Было бы совсем неплохо, отложи ты свое столь драматическое появление на более поздний час. Шесть тридцать утра!
— Я постараюсь исправиться, — весело пообещал Блейн.
— Ты говорил, что позвонишь. Что случилось?
— Ты волновалась?
— Ни капли. Так что произошло?
Между двумя ломтями тостов Блейн рассказал ей об охоте, о полтергейсте и об изгнании злого духа.
Она выслушала рассказ и сказала:
— Итак, ты очень доволен собой. Думаю, ты имеешь на это право. Но ты до сих пор не знаешь, чего от тебя хочет Смит и кто он такой.
— Не имею ни малейшего представления, — согласился Блейн. — Смит, впрочем, тоже.
— А что будет, когда он вспомнит?
— Тогда и буду думать, что делать.
Мэри подняла брови, но ничего не возразила в ответ.
— Том, какие у тебя планы?
— Хочу найти работу.
— Охота?
— Нет. Не знаю, глупо это или нет, но я хочу попробовать конструировать яхты. И потом, я думаю заглядывать сюда в более подходящие часы. Как тебе это нравится?
— Непрактично. Хочешь совет?
— Нет.
— И все же я тебе его дам. Том, уезжай из Нью-Йорка как можно дальше, на Фиджи или Самоа.
— Зачем?
Мэри беспокойно мерила кухню своими шагами.
— Ты просто не в состоянии понять этот мир.
— Я так не думаю.
— Том! Ты приобрел кое-какой опыт, но это не значит, что ты приспособился к нашей культуре. Рейли был прав, ты будешь так же беспомощен, как пещерный человек в 1958 году.
— Это нелепое сравнение, я решительно против.
— Ладно, пусть это будет китаец из средневековья. Допустим, этот китаец повстречался с гангстером, проехался на автобусе и посетил Кони-Айленд. Можешь ли ты сказать, что он понял Америку XX века?
— Конечно нет. Но что ты хочешь сказать этим?
— Я только хочу сказать, что здесь тебе постоянно грозит опасность, а ты даже не в состоянии понять, откуда она исходит и насколько серьезна. Возьми хотя бы этого Смита. Кроме того, наследники Рейли не очень благосклонно могут отнестись к осквернению его гробницы. А управляющие в «Рексе» до сих пор спорят, что с тобой делать. Ты вмешался в события, нарушил их ход, неужели ты не чувствуешь этого?
— Со Смитом я справлюсь, — сказал Блейн, — и к чертям наследников Рейли. А управляющие… Что они могут мне сделать?
— Том, — она подошла и обняла его за шею, — любой человек, оказавшись на твоем месте, бежал бы без оглядки.
Блейн тоже на секунду обнял ее, погладил блестящие черные волосы. Она заботилась о нем, желала ему добра. Он пережил опасности охоты, спускался в подземный мир и снова выбирался к свету дня. Теперь, сидя на кухне Мэри, он чувствовал себя умиротворенным и беззаботным. Опасность казалась теперь чисто теоретической.
— Скажи, — спросил он весело, — то, что я нарушил события… это относится к тебе?
— Возможно, я потеряю работу, если ты это имеешь в виду.
— Я о другом.
— Тогда ты сам должен знать… Том, пожалуйста, уезжай из Нью-Йорка!
— Нет! И перестань паниковать.
— О боже! — она вздохнула. — Мы говорим на одном языке, но мои слова до тебя не доходят.
На секунду она задумалась.
— Представь, что у одного человека есть парусник.
— А ты сама ходила под парусом? — с интересом спросил он.
— Да, мне это нравится Том, послушай меня. Представь, что у человека есть парусник и он задумал отправиться на нем в плавание по океану..
— По морю жизни, — шутливо поправил ее Блейн.
— Не смешно, — сказала она ему серьезно. — Этот человек ничего не знает о парусниках. Ему кажется, что плавание проходит нормально, все идет хорошо, он не подозревает об опасности. Потом парусник осматриваешь ты и видишь, что в шпангоутах появились трещины, рудпост источен червями, гнездо мачты прогнило, паруса истлели, килевые болты проржавели.
— Откуда у тебя такие познания? — удивился Блейн.
— Я с детства хожу на яхтах. Ты выслушаешь меня наконец? Ты объясняешь этому человеку, что парусник никуда не годится, что первый же шквал отправит его на дно.
— Как-нибудь поплаваем с тобой вместе, — добродушно предложил Блейн.
— Но этот человек, — упорно продолжала Мэри, — ничего не знает о парусниках. Ему кажется, что судно абсолютно исправно. К тому же ты сам не знаешь, сколько выдержит посудина, может, неделю, может, больше. Я только вижу, что ты в плавание не годишься. Ты должен уехать отсюда! Она с надеждой посмотрела на него.
Блейн кивнул:
— Хорошая из тебя выйдет команда.
— Так ты не уедешь?
— Нет. Я не спал всю ночь и сейчас могу отправиться только в постель. Ты не хочешь присоединиться?
— Иди ты к черту!
— Ну, пожалуйста, дорогая, где же твое снисхождение к скитальцу из прошлого?
— Я ухожу, — сказала Мэри, — постели себе сам. И хорошенько подумай над моими словами.
— Конечно, — согласился Блейн, — но к чему волноваться, если за мной присматриваешь ты?
— Смит тоже за тобой присматривает, — напомнила она, быстро поцеловала его и вышла из комнаты.
Блейн позавтракал и лег спать. Проснулся он только к вечеру. Мэри еще не возвращалась. Он написал ей бодренькую записку с указанием адреса отеля.
В течение следующих нескольких дней он обошел большинство конструкторских бюро Нью-Йорка, занимавшихся проектированием яхт, но без успеха. Его старая фирма «Матисон и Петерс» уже давно не существовала, в других фирмах он был не нужен. Наконец в агентстве «Джекобсоновские яхты» главный конструктор, долго беседовавший с Блейном об исчезнувших типах яхт, сказал ему:
— Мы получили несколько заказов на корпуса в старинном стиле. Могу вам вот что предложить. Мы возьмем вас пока ассистентом. Вы сможете чертить классические корпуса, оплата на комиссионном проценте. Тем временем вы сможете подучиться в современных системах, так как ваши навыки, честно говоря, сильно устарели. Что вы на это скажете?
Должность ему предложили низкую, но, с другой стороны, это была постоянная работа с перспективами. Наконец, со временем он сможет получить достойное положение в мире 2110 года.
— Я согласен, — сказал Блейн, — спасибо.
В этот вечер, чтобы отпраздновать успех, он отправился в сенсорий и купил проигрыватель с несколькими записями. Он подумал, что теперь может позволить себе такую роскошь.
Сенсории были неотделимой частью 2110 года, как во времена Блейна радио и телевидение. Более сложные варианты сенсориев использовались в театральных спектаклях, а также для рекламы и пропаганды. Это была на настоящее время самая мощная форма распространения «грез наяву».
Но у них имелись и противники, порицавшие злокачественную тенденцию к полной пассивности зрителя. Их беспокоила легкость, с которой человек ассимилировал в себе содержание сенсозаписи. Читая книгу или просматривая телепрограммы, говорили противники сенсория, человек вынужден до определенной степени напрягаться, но сенсории лишь погружали вас в оболванивающую, до осязаемости реальную угрозу, оставляя после себя разрушающую сознание мысль, что грезы куда интереснее и желаннее реальности. Сенсории опасны!
Следующие поколения, гремели критики, будут не в состоянии думать, читать и осмысленно действовать!
Это был серьезный аргумент, но Блейн помнил об аналогичных дискуссиях о радио и телевидении. Сенсории, хорошо это или плохо, уже существовали. Блейн вошел в магазин, чтобы испытать их.
Осмотрев несколько моделей, он купил недорогой проигрыватель марки «Бендикс». Потом, по рекомендации продавца, выбрал три популярные записи и отправился в кабинку, чтобы проиграть их. Укрепив на лбу электроды, он включил первую сенсозапись.
Это был романтический пересказ исторической «Песни о Роланде», выполненный в низкоинтенсивной манере, без переноса личности, что позволяло воспроизвести масштабные сцены битв. Греза началась…
… Блейн оказался в проходе Ронсевалля в то жаркое роковое утро августа 778 года. Он стоял в арьергарде охраны Роланда, наблюдая, как основные силы армии Шарлемана медленно уходят в сторону родной земли — Франции. Усталые ветераны ссутулились в седлах с высокими задними луками, скрипела кожа, звенели шпоры и бронзовые стремена. С развалин Пампелоны ветер доносил едва ощутимую горечь дыма. Во рту стоял привкус начищенной маслом стали и сухой летней травы..
Блейн решил купить запись. Следующая запись оказалась высокоинтенсивным приключением на Венере. Зритель полностью сливался с главным героем, невиновным, но преследуемым человеком.
Последняя запись оказалась переменной интенсивности свободная версия «Войны и мира» с периодическим переключением на слияние с личностью героя.
Когда он заплатил за покупки, продавец подмигнул ему и сказал;
— Может, вас заинтересует кое-что похлеще?
— Возможно, — ответил Блейн.
— Несколько групповых записей, — предложил продавец, — с полной идентификацией, вплоть до переключения сознания. Нет? Имеется подлинная запись — человек гибнет в зыбучих песках. Убийцы сделали запись специально для интересующихся.
— Наверное, в другой раз, — сказал Блейн, направляясь к выходу.
— У меня еще есть, — клерк придержал его за рукав, — законным образом сделанная, но затем не пущенная в оборот запись. Несколько копий были тайно распространены среди коллекционеров. Возрождение человека из прошлого. Стопроцентная подлинность.
— Действительно?
— Да, абсолютно уникальная запись. Эмоции, напряженность. Поверьте, мечта коллекционера. Могу уже сейчас предсказать, что она станет классикой.
— Я хотел бы послушать, — мрачно заявил Блейн.
Он взял запись без этикетки и вернулся в кабину.
Через десять минут он вышел оттуда совершенно потрясенный и купил запись за непомерно большую цену. Это было все равно что купить часть самого себя.
Продавец и техники из «Рекса» не ошиблись — это действительно была мечта коллекционера.
К сожалению, все имена были тщательно затерты, чтобы нельзя было установить источник записи. Блейн стал знаменитостью, но необычным, анонимным образом.
Глава четвертая
Блейн каждый день ходил на работу, где подметал пол в помещениях, освобождал корзинку для бумаг, надписывал конверты и работал над корпусами старомодных яхт на комиссионной основе. По вечерам он изучал сложную науку яхтостроения двадцать второго века. Через некоторое время ему поручили более ответственное задание — писать рекламные объявления. Он показал себя способным в этом деле и вскоре был повышен до должности младшего конструктора. В его ведоме оказалась большая часть связей «Джекобсоновских яхт, лтд» и различных яхтостроительных верфей, работающих по их проектам.
Он продолжал учиться, но заказов на классические корпуса было мало. Со стандартными заказами справлялись братья Джекобсоны, в то время как старый Эд Рихтер по кличке «Салемское Чудо» чертил уникальные гоночные суда и катамараны. Блейн взял на себя деловую переписку и рекламу, на другое уже просто не оставалось времени.
Это была ответственная, нужная работа. Но, увы, далеко от конструирования яхт. Жизнь его в 2110 году окончательно принимала тот же ход, что и в 1958-м.
Блейн тщательно обдумал этот факт. С одной стороны, он был рад такому положению, — сознание явно стало хозяином тела. Но, с другой, ситуация не очень лестно свидетельствовала о качестве данного сознания. Вот человек, перенесенный на сто пятьдесят два года в будущее, прошедший чудесное и ужасное, теперь опять работает младшим конструктором, опять занимается всем, чем угодно, кроме проектирования яхт. Неужели в его натуре скрыт какой-то фатальный дефект, приговоривший его к роли подчиненного вне зависимости от окружения?
Уныло он представлял себе, как его переносят на миллион лет назад в эру пещерного человека. Несомненно, после периода привыкания он стал бы там младшим конструктором кремневых скребков, но только не настоящим мастером. В его обязанности входил бы учет ожерелий, ракушек, проверка качества сырья и связь с поставщиком, в то время как кто-то другой, возможно неандертальский гений, будет делать основную работу.
Эта мысль угнетала его. Но в то же время его неизбежное возвращение на круги своя можно было принять за отличный пример хорошей слаженности. С этой точки зрения он мог бы даже гордиться своим званием младшего конструктора.
Раз или два он заходил к Мэри, но она была занята в главном совете «Рекса». Он перебрался из отеля в небольшую, со вкусом обставленную квартирку и начинал чувствовать здесь себя как дома. И, напомнил он себе, даже если он ничего и не добился, то, по крайней мере, разрешил противоречие своего сознания и нового тела. Но Блейн совершенно упустил одну из проблем, связанную с владением таким сильным, красивым и своенравным телом.
В один прекрасный день этот конфликт разгорелся с новой силой.
Он закончил работу в обычное время и ожидал на углу автобус. Внезапно он заметил, что на него пристально смотрит какая-то женщина, лет двадцати, привлекательная, рыжеволосая, с пышной грудью. Одета она была обычно, лицо смелое, но с оттенком какой-то грусти.
Блейн вспомнил, что уже не раз видел ее. Однажды она ехала с ним в геликобусе, в другой раз она вошла за ним в магазин, едва не наступая на пятки, и несколько раз он встречал ее у здания, где находилась фирма, в которой он работал Она следила за Блейном, наверное, уже несколько недель. Но почему?
Он ждал, глядя на нее. Увидев, что ее заметили, женщина немного поколебалась, но потом сказала:
— Можно мне поговорить с вами одну минуту?
У нее был низкий приятный голос, но в нем чувствовалось сдерживаемое волнение.
— Пожалуйста, мистер Блейн, это очень важно!
Значит, она знает его имя.
— Конечно, — согласился Блейн. — В чем дело?
— Давайте не здесь. Не могли бы вы пойти куда-нибудь?
Блейн усмехнулся и покачал головой. Вроде бы она не представляла угрозы, но Орк тоже выглядел безобидно. Доверившись в этом мире незнакомцу, вы рисковали потерять или сознание, или тело, или и то и другое.
— Я вас не знаю, — сказал Блейн, — и не знаю, откуда вы выведали мое имя. Что бы вам ни было нужно, лучше поговорить прямо сейчас.
— Мне совсем не следовало бы вас беспокоить, — начала она упавшим голосом, — но я не могла заставить себя., я должна была поговорить с вами. Мне иногда становится так одиноко, вы ведь понимаете меня?
— Одиноко? Еще бы! Но почему вы хотели поговорить именно со мной?
Она с печалью посмотрела на него.
— Да, конечно, вы ведь не знаете.
— Нет, не знаю, — нетерпеливо сказал он. — Так почему?
— Все-таки пойдемте куда-нибудь. Я не могу говорить на улице.
— Вам придется попытаться, — твердо сказал Блейн, решив, что это какая-то тонкая игра.
— Ну хорошо, — женщина была явно смущена. — Я следила за вами довольно долго, мистер Блейн. Я узнала ваше имя и место работы, я должна поговорить с вами. Это все из-за вашего тела.
— Что?
— Вашего тела, — повторила она, не глядя на него. — Понимаете, это было тело моего мужа, пока он не продал его корпорации «Рекс».
Блейн открыл рот, но не смог найти подходящего ответа.
Глава пятая
Блейн и до этого знал, что его тело жило в этом мире своей жизнью. Оно совершало поступки, любило, ненавидело и сплело сложную паутину отношений с другими людьми. Он даже мог бы предположить, что его тело было женато, но он предпочитал не думать об этом.
Его собственная встреча с похищенным телом Рея Мелхилла должна была показать ему, насколько наивно такое отношение. И теперь, хотел он того или нет, ему придется вернуться к этой мысли.
Они отправились к Блейну домой. Женщина, ее звали Алиса Кранч, несмело примостилась на краю кушетки, взяв предложенную Блейном сигарету.
— Понимаете, — начала она, — так получилось, что Фрэнк, это мой муж, не был удовлетворен положением вещей. У него была хорошая работа охотника, но он все не мог успокоиться.
— Охотника?!
— Да, он был копьеносцем в китайской охоте.
— Гм, — Блейн задумался над тем, что же заставило его пойти на ту охоту: его собственные потребности или рефлексы Кранча?
— Но он был вечно недоволен, — продолжала Алиса Кранч, — это стало его больным местом, ведь богачи постоянно отправляются в Послежизнь.
— И я его не виню.
Она пожала плечами.
— А что еще остается? У Фрэнка не было возможности скопить необходимую сумму, это его сильно беспокоило. А потом его тяжело ранили. Наверное, у вас еще есть тот шрам на плече?
Блейн кивнул.
— Так вот, — продолжала она, — после этого он сильно изменился. Обычно охотники не думают о смерти, а он думал все время. Потом он встретил эту худющую девицу из «Рекса».
— Мэри Торн?
— Вот-вот, ее. Худющая девица, вся как гвоздь, и холодная, словно рыбина. Не понимаю, что Фрэнк в ней нашел. Он, конечно, позволял себе баловство, все охотники так делают. Это из-за напряжения от грозящей опасности. Но баловство и есть баловство. Но они, Фрэнк и эта девица, стали прямо не разлей вода. Что-то в ней было, конечно, но вид у нее такой, словно она спит не раздеваясь. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Блейн кивнул, ощущая укол памяти.
— Да, о вкусах не спорят, но я думала, что знаю Фрэнка, а оказалось, что нет, потому что он с ней ничего не имел. Это было только деловое общение. Однажды он пришел и сказал вше: «Малютка, я тебя покидаю. Отправлюсь прямо на Небеса, как чертовы богачи. Для тебя это тоже будет, наверное, приятная перемена!» — Алиса вздохнула и вытерла слезы. — Этот остолоп продал свое тело! «Рекс» дал ему страховку и пожизненную пенсию для меня. И как он собой гордился, чертов дурачок! Я прямо посинела от крика, стараясь переубедить его. Куда там! Он собрался отведать пирога в небе, и точка! По его мнению, его черед настал, в следующей охоте его должны были достать. Один раз он говорил со мной с Порога.
— Он еще на Пороге? — спросил Блейн, чувствуя холодок в затылке.
— Он молчит уже больше года, — ответила Алиса. — Думаю, он перешел в Послежизнь. Подлец!
Некоторое время она плакала, потом вытерла глаза маленьким платочком и траурно посмотрела на Блейна.
— Я не буду больше вас беспокоить. В конце концов, он сам продал свое тело, и теперь оно целиком ваше. Я ничего не требую от вас, но мне так одиноко, так тоскливо.
— Представляю, — пробормотал Блейн, думая, что она совсем не в его вкусе. То есть, объективно говоря, она была привлекательной, правда, несколько полноватой. Четкие, приятные черты лица, явно украшенные гримом. Волосы, хотя и не от рождения рыжие, красиво падали на плечи. Он представил, как женщина такого типа ругается с полицейским, уперев руки в бока, или торгуется на рынке, или тянет рыбачий невод, или пасет коз на горных склонах, длинная юбка путается в ногах, шелестит на крутых бедрах, крестьянская блуза натягивается на груди..
Но она была не в его вкусе!
Тем не менее, напомнил он себе, Фрэнк Кранч находил ее вполне соответствующей его вкусам.
— Почти все наши друзья были охотниками в Пекине, — продолжала Алиса. — После того как Фрэнк отбыл, они, конечно, иногда заходили, но вы ведь знаете охотников, у них одно на уме.
— Так ли это?
— Да. Поэтому я вернулась из Пекина в Нью-Йорк, где родилась. И однажды я увидела Фрэнка, то есть вас. Я чуть сознание не потеряла! То есть, я могла ожидать чего-нибудь такого, но когда видишь на улице собственного мужа..
— Я тоже так думаю, — согласился Блейн.
— Поэтому я и ходила за вами по улице и все такое прочее. И я подумала: интересно, что вы за человек. Понимаете, Фрэнк был такой… то есть он и я… нам было очень хорошо вместе… Вы понимаете меня?
— Конечно, — сказал Блейн.
— Я уверена, вы думаете, что я уродина.
— Вовсе нет, — возразил Блейн.
Она посмотрела ему в лицо одновременно с траурным и кокетливым выражением. Блейн почувствовал, как запульсировал старый шрам Кранча.
Помни, сказал он себе, Кранча больше нет, теперь есть только Блейн. Блейн! Эту проблему надо решать, подумал он, потом схватил в объятия ждущую Алису, целуя ее с совсем не блейновским пылом…
Утром Алиса приготовила завтрак. Блейн сидел, глядя в окно, и думал невеселые думы. Прошлая ночь доказала ему, что Кранч продолжал оставаться королем в государстве под названием «сознание Кранча-Блейна». Вчера ночью он юл себя совершенно не в своей манере. Он был груб, нетерпелив, зол, ненасытен. Он был именно таким, каким ни за что не хотел быть раньше. Это был не Блейн, это был Кранч, тело-победитель.
Блейн всегда ценил деликатность, понимание нюансов, но это были черты его индивидуальности, с ними он был Томасом Блейном. Без них он являлся меньше, чем ничего, — слабая тень вечно побеждающего Кранча.
Вскоре он прекратит борьбу, думал он уныло, станет тем, что требовало новое тело: драчуном, забиякой, сладострастным мерзавцем. Может быть, со временем он и привыкнет к этому…
— Завтрак готов, — объявила Алиса.
Они завтракали в молчании. Алиса грустно трогала синяк на предплечье. Наконец Блейн не выдержал.
— Послушай, — сказал он, — мне очень жаль.
— О чем ты?
— Обо всем.
Она слабо улыбнулась.
— Все в порядке. Это моя вина.
— Сомневаюсь Передай мне масло, пожалуйста.
Она подала ему масло. Несколько минут прошли в молчании, потом Алиса сказала:
— Я была такая глупая…
— Почему?
— Теперь я понимаю, что гналась за миражом. Я думала, вдруг опять встречу Фрэнка, вдруг все опять будет, как с Фрэнком..
— А было не так?
Она покачала головой.
— Нет, конечно не так.
Блейн аккуратно поставил на стол чашку с кофе.
— Я думаю, Кранч был грубее, он, видимо, бросал тебя об стену, как мяч. Может быть.
— Нет, нет! — вскричала она. — Никогда, мистер Блейн. Фрэнк был охотником, и жизнь у него была нелегкой, это правда, но он со мной всегда был истинным джентльменом. Да, он знал, как себя вести!
— Знал!
— Конечно, Фрэнк был всегда нежен со мной, мистер Блейн. Он был., деликатным, если вы понимаете, что я имею в виду. Честно говоря, он был вашей совершенной противоположностью, мистер Блейн.
— Вот как?
— Нет, с вами все в порядке, — поспешно поправилась она. — Вы были чуть-чуть быстры, но я думаю, у каждого человека есть свои привычки.
— Думаю, что так, — согласился Блейн.
Они завершили завтрак в неловкой тишине. Алиса, освободившись от своей навязчивой идеи, тут же ушла, ничего даже не намекнув на возможность новой встречи.
Блейн сел в небольшое кресло у окна. Печальная картина заключалась в том, сказал он себе, что он действовал в соответствии со своим представлением о Кранче. Все это было чистым самовнушением. Поддавшись припадку истерии, он убедил себя в том, что сильный, грубый мужчина обязательно отнесется к женщине, как дикий медведь Он действовал по стереотипу. И он чувствовал бы себя еще глупее, если бы не был так рад возвращению Блейна целым и невредимым.
Он нахмурился, вспомнив слова Алисы о Мэри: худющая, как гвоздь, холодная, словно рыба. Еще один стереотип.
Но в данный момент он едва ли мог порицать Алису.
Глава шестая
Через несколько дней Блейн получил извещение о том, что в Спиритическом коммутаторе его ждет сообщение. Он отправился туда после работы в ту же кабину, которой он пользовался прошлый раз.
— Привет, Том, — сказал усиленный голос Мелхилла.
— Привет, Рэй. Я уж думал, куда это ты пропал.
— Я все еще на Пороге, — пояснил Мелхилл, — но долго здесь не задержусь. Надо двигаться дальше и взглянуть, что это за Послежизнь, она меня манит. Но сперва я хотел поговорить с тобой, Том. Ты должен остерегаться Мэри Торн.
— В самом деле, Рей?
— Послушай меня. Она все время торчит в «Рексе». Я не знаю, что там происходит, их конференц-зал экранирован от психического вторжения, но что-то там назревает, что-то опасное для тебя. И она в самом центре.
— Буду держаться настороже, — пообещал Блейн.
— Том, пожалуйста, прими совет: уезжай из Нью-Йорка, и поскорее!
— Не уеду.
— Упрямый ты осел! Что за смысл иметь доброго ангела, если ты не слушаешь его советов?
— Я ценю твою помощь, честное слово, — сказал Блейн, — но посуди сам, что я выиграю, если уеду?
— Ты немного дольше останешься в живых.
— Немного дольше? Неужели дела настолько плохи?
— Да, достаточно. Том, помни главное — не доверяй никому! Теперь я должен идти.
— Ты еще поговоришь со мной, Рэй?
— Возможно, да, а может, и нет. Удачи, малыш!
Беседа закончилась. Блейн вернулся в квартиру.
Следующим днем была суббота. Блейн встал поздно, приготовил завтрак и позвонил Мэри. Ее не было дома. Оставшуюся часть дня он решил ничего не делать, а прослушать сенсозаписи.
Но в этот день к нему пришли два посетителя.
Первой была тихая горбатая женщина в темной, до суровости простой униформе. На ее армейского вида кепке видны были слова: СТАРАЯ ЦЕРКОВЬ.
— Сэр, — сказала она, слегка задыхаясь, — я собираю пожертвования в пользу Старой Церкви, организации, которая стремится к распространению веры в эти безбожные и беспутные времена.
— Прошу прощения, — Блейн начал осторожно закрывать дверь.
Но, очевидно, он был не первым, с кем старушка имела дело. Втиснувшись между дверью и косяком, она продолжила:
— Мы живем, мой юный сэр, в век Вавилонского Зверя, в век разрушения души. Это век Сатаны. Но не дай провести себя! Господь Всемогущий допустил это ради проверки и испытания, дабы отделить семена от плевел. Бойся поддаться искушению! Бойся встать на тропу греха!
Блейн дал ей доллар, чтобы только она замолчала. Старушка поблагодарила, но продолжала говорить:
— Опасайся, мой юный сэр, этой последней приманки Сатаны — фальшивого рая, который люди называют Послежизнью. Будто бы преисподняя стала Раем! И люди поддаются этому лживому коварству и с радостью отправляются в лапы Сатаны!
— Благодарю вас, — сказал Блейн, пытаясь закрыть дверь.
— Помни мои слова! — странная старушка не спускала с него взгляда. — Послежизнь — это грех!
— Спасибо! — крикнул Блейн и наконец-то закрыл дверь.
Он снова уселся в кресло и почти час созерцал «Бегство на Венере». Потом в дверь постучали.
— Мистер Блейн? — спросил кто-то.
— Это я.
— Мистер Блейн, меня зовут Чарльз Фаррел, я представитель корпорации «Мир иной». Могу я поговорить с вами? Бели вы сейчас заняты, мы могли бы договориться о предстоящей встрече.
— Входите, — и Блейн широко распахнул дверь пророку адской Послежизни.
Фаррел оказался деловым мягким человеком с приятным голосом. Первое, что он сделал, это вручил Блейну фирменный знак корпорации, где удостоверялось, что Чарльз Фаррел — полномочный представитель корпорации. В тексте имелось скрупулезное описание внешности Фаррела, три фотографии с печатями и набор отпечатков пальцев.
— А вот мои удостоверения личности, — Фаррел раскрыл бумажник и показал Блейну права на вождение вертолета, регистрационную карточку избирателя и удостоверение государственной благонадежности. На отдельном листе специальной бумаги Фаррел отпечатал узоры своих папиллярных линий и предъявил листок Блейну для сравнения с отпечатками пальцев на бланке.
— Это все необходимо? — поинтересовался Блейн.
— Обязательно, — заверил его Фаррел. — В прошлом имели место несколько печальных случаев. Бесчестные пройдохи часто выдают себя за представителей корпорации, посещая бедных и доверчивых людей. Они предлагают страховку по сниженным ценам и, получив деньги, бегут из города.
— Я этого не знал, — проговорил Блейн. — Может, вы присядете?
Фаррел опустился на стул.
— Мы пытаемся с этим бороться, но все эти компании-однодневки быстро меняют места расположения, и их нелегко поймать на горячем. Поэтому лишь «Мир иной» да еще две компании, имеющие одобренное правительством и экспертами оборудование, гарантируют Жизнь после смерти.
— А как с различными системами психологической тренировки? — поинтересовался Блейн.
— Я специально ничего о них не упоминал, — сказал Фаррел, — но это совсем другая категория. Если вы обладаете терпением и решимостью, необходимыми для двенадцати лет упорного труда над собой, то могу вас поздравить. Если нет, то вам потребуется научный метод и его приложение к вам лично. И здесь мы к вашим услугам.
— Я хотел бы узнать об этом подробнее.
Мистер Фаррел поудобнее уселся на стуле.
— Наверное, вы, как и остальные люди, хотели бы знать, что есть жизнь И что есть смерть И что такое сознание. Существует ли на самом деле душа? — мистер Фаррел улыбнулся. — Не на эти ли вопросы вы желали получить ответы?
Блейн кивнул.
— Так вот, — продолжал Фаррел, — я ничего не могу вам сказать. Мы просто ничего не знаем. Мы относим эти вопросы к области философии и религии. Мы не имеем намерения даже пытаться ответить на них, нас интересуют результаты.
— Думаю, мне все ясно, — заметил Блейн.
— Это очень важно. Теперь я должен прояснить для вас еще один вопрос. То, что мы предлагаем, не имеет ничего общего с раем.
— Ничего?
— Абсолютно. Рай — это религиозная концепция, а мы никак не связаны с религией. Наша Послежизнь — это сознание, выжившее после смерти тела. Вот и все. И мы вовсе не утверждаем, что Послежизнь — это рай, так же, как первые антропологи не могли утверждать, что найденные ими кости питекантропа являются останками Адама и Евы.
— До вас ко мне заходила старушка, — сказал Блейн. — Она утверждала, что Послежизнь — это ад.
— Фанатичка! — с усмешкой заметил Фаррел. — Она всюду за мной следит. И, насколько мне известно, она совершенно права.
— Что же вам известно о Послежизни?
— Не так уж много, — ответил Фаррел. — Наверняка известно лишь то, что после смерти тела сознание перемещается в область, называемую Порогом. Это, как мы предполагаем, своего рода подготовительная ступень Послежизни. Попав туда, сознание по своей воле может перейти в Послежизнь как таковую.
— Но что представляет собой Послежизнь?
— Мы не знаем. Можно лишь сказать, что это нематериальная область. Некоторые считают, что сознание — это сущность человеческого тела, и поэтому сущности многих земных вещей могут быть перенесены в Послежизнь вместе с ним. Возможно, это так и есть. Другие считают, что Послежизнь — это место, где души ждут своей очереди, чтобы возродиться в иных телах и на других планетах. Возможно, это только первая ступень внеземной жизни человека и имеется еще шесть, все более сложных. Говорили также, что Послежизнь — это обширное туманное пространство, где вы будете вечно скитаться в одиночестве. Мне попадались теории, доказывающие, что люди располагаются в Послежизни по семейному признаку, другие спорят, что они группируются по расовой принадлежности. Другие считают, как вы заметили, что души попадают прямо в ад. Есть теории, гласящие, что сознание совершенно исчезает, покидая Порог. Есть люди, обвиняющие корпорацию в обмане общественности. Предсказывают, что в Послежизни правят древние боги — скандинавские, гаитянские. Естественно, другая теория доказывает, что там нет и не может быть никаких богов. Мне однажды попалась книга, уверяющая, что в Послежизни правят английские духи. А американская книга утверждала, что там правят американцы. И так далее. Можете взять на вооружение любую из этих теорий, мистер Блейн, или придумать собственную.
— А что вы сами думаете?
— Лично я придерживаюсь открытого взгляда. Когда придет время, отправлюсь туда и лично все узнаю.
— Мне это нравится, — сказал Блейн, — но, к сожалению, нет возможности — денег.
— Я знаю, — сказал Фаррел, — так как ознакомился с состоянием ваших финансов.
— Тогда зачем…
— Каждый год, — прервал его Фаррел, — распространяется определенное количество бесплатных послежизненных страховок. Часть из них финансируется корпорациями и различными фондами, часть разыгрывается в лотерею. Я рад сообщить вам, мистер Блейн, что вы попали в число этих счастливчиков, получивших бесплатную страховку.
— Я?
— Позвольте поздравить вас, — сказал Фаррел, — вам чрезвычайно повезло.
— Но кто подарил мне эту страховку?
— Текстильная корпорация «Майн Фарбенгер».
— Никогда о такой не слышал.
— Зато вы слышали о нас. Дар сделан в честь вашего переноса из 1958 года. Вы принимаете его?
Блейн пристально посмотрел на представителя корпорации «Мир иной». Кажется, Фаррел говорит правду. Во всяком случае, эту историю легко проверить в самой корпорации. Неожиданный подарок судьбы вызвал у Блейна законные подозрения. Но мысль о возможности получить жизнь после смерти пересилила все сомнения. Осторожность никогда не мешает, но только не в тот момент, когда перед тобой открываются врата Послежизни.
— Что я должен делать? — спросил он.
— Просто последовать со мной к зданию корпорации. На необходимую процедуру уйдет всего несколько часов.
Бессмертие! Жизнь после смерти!
— Хорошо, — проговорил наконец Блейн. — Я принимаю подарок. Идемте!
Они немедленно покинули квартиру Блейна.
Глава седьмая
Галитакси доставило их прямо в здание корпорации. Фаррел провел Блейна в Приемный Отдел и вручил ксерокопию страховки Блейна заведующей. С Блейна сняли отпечатки пальцев, он предъявил свое охотничье удостоверение для доказательства идентичности личности. Женщина сверила все данные со списком лиц, назначенных на прием. Удостоверившись, она подписала необходимые бумаги.
Затем Фаррел отвел Блейна в Примерочную, пожелал ему удачи и ушел.
В Примерочной целая команда молодых операторов устроила Блейну настоящий экзамен. Ряды компьютеров трещали и щелкали, извергая рулоны бумажной ленты. Зловещего вида аппараты булькали и попискивали, подмигивая Блейну разноцветными огнями. И на фоне этой деятельности операторы вели оживленную профессиональную беседу.
— Забавная бета-реакция. Думаешь, можно сгладить пик?
— Конечно, просто понизим коэффициент побуждения.
— Не люблю я этого, ослабляет сеть.
— А не надо слишком уж понижать, он и так перенесет травму.
— Возможно… Как там с фактором Хейлигера? — Ничего нет.
— Это потому, что он в телоносителе. Потом появится.
— А у того, на прошлой неделе, так и не появился. Парень залетел, как ракета.
— Во-первых, он был несколько нестабильный..
Блейн встревожился.
— Эй, парни, что это за штука, которая может не сработать?
Операторы уставились на него, словно впервые увидели.
— Раз на раз не приходится, брат, — сказал один.
— И каждому нужен особый подход.
— Это всегда проблема.
— Мне говорили, что процедура давно отработана я что ошибок не бывает, — сказал Блейн.
— Ясное дело, они всегда так говорят клиентам, — скорбно заметил один из операторов.
— Тут у нас каждый день бывают неполадки, до совершенства еще далеко.
— Но вы можете сказать, удалась процедура или нет? — с тревогой спросил Блейн.
— Конечно. Если она удалась, ты останешься жив-здоров. А если нет, отсюда ты уже не выходишь.
— Обычно она удается, — ободряюще добавил оператор. — Кроме случаев с К-3.
— Чертов К-3 фактор! Он нам все дело портит! А ну-ка, Джемиан, скажи нам, К-3 он или нет?
— Не уверен, — сказал Джемиан, сгорбившись над индикаторами своего пульта. — Опять барахлит тестирующая машина.
— А что такое К-3? — спросил Блейн.
— Если бы мы знали, — уныло сказал Джемиан. — Наверняка известно только то, что парни с К-3 не выживают после смерти.
— Старик Фицрой считает, что это встроенный природой ограничительный фактор.
— Но он не передается по наследству.
— Все равно остается возможность, что он прячется в гене и проявится через несколько поколений.
— А я не К-3? — спросил Блейн, стараясь, чтобы голос его не дрожал.
— Кажется, нет, — спокойно сказал Джемиан, — он редко встречается. Сейчас проверю.
Блейн терпеливо ждал, пока операторы обработают все данные.
Немного спустя Джемиан поднял на него глаза.
— Так, по-моему, ты не К-3. Хотя кто может знать наверняка? Но все равно — давайте начинать.
— А что теперь? — с любопытством спросил Блейн.
В руку ему вошла игла шприца.
— Не беспокойся, — сказал оператор, — все будет отлично.
— Вы уверены, что я не К-3?
Оператор рассеянно кивнул. Блейн хотел еще что-то спросить, но вдруг голова его закружилась.
Операторы подняли его и положили на белый операционный стол.
Когда он пришел в себя, то заметил, что лежит на удобной кушетке. Где-то играла тихая успокаивающая музыка. Медсестра протянула ему стакан хереса. Рядом с ней стоял мистер Фаррел.
— Все прошло, как по нотам, — сказал он.
— Правда?
— Ошибки быть не может. Мистер Блейн, Послежизнь вам обеспечена.
Блейн допил херес и встал, его слегка покачивало.
— Жизнь после смерти? Когда бы я ни умер? И отчего бы я ни умер?
— Именно так, независимо от того, когда и как вы умрете. Ваше сознание выживет после смерти тела. Как вы себя чувствуете?
— Не знаю.
Лишь полчаса спустя, когда Блейн вернулся домой, наступила первая реакция.
Послежизнь принадлежит ему!
Внезапно его охватило бурное возбуждение. Теперь ему нечего бояться! Он бессмертен! Его могут убить на месте, а он не умрет вместе со своим телом!
Он словно опьянел от радости. Он представил, как бросается под колеса грузовика. А можно пойти в берсеркеры и со смехом наводить ужас на толпу. А почему бы и нет? «Голубые рубашки» могут убить лишь его тело, не больше.
Это было совершенно неописуемое чувство. Только теперь Блейн понял, с каким бременем жили люди до открытия Послежизни. Древний враг человеческий — смерть — страшная тень, что ползла по проходам и коридорам человеческого сознания, вечно присутствующая и вечно ждущая, незваный гость на каждом пиру.
Ее больше нет!
Чудовищный груз, тяготивший его сознание, был навсегда снят. Смерть, его главный враг, побеждена!
Он вернулся в свою квартиру в состоянии высочайшей эйфории. Когда он открывал дверь, раздался звонок телефона.
— Говорит Блейн.
— Том? — это была Мэри Торн. — Где ты был? Я целый день пытаюсь к тебе дозвониться.
— Я уходил, дорогая. А где же ты была до сих пор?
— В «Рексе». Я хотела узнать, что они задумали. Теперь слушай внимательно, у меня важные новости.
— У меня тоже есть для тебя важная новость, малышка, — сообщил Блейн.
— Слушай меня! — перебила она. — Сегодня к тебе придет человек и скажет, что является агентом корпорации «Мир иной», — он предложит тебе страховку. Не бери ее!
— Почему? Он что, не агент?
— Нет, он настоящий представитель корпорации, все честно, но ты не должен соглашаться.
— Я уже согласился.
— Что?!
— Он приходил несколько часов назад, и я принял страховку.
— Они уже обработали тебя?
— Да, а что, это розыгрыш?
— Нет, — сказала Мэри, — конечно нет. Ох, Том, когда же ты наконец научишься не доверять предложениям незнакомых людей? Для страховки нашлось бы время потом… Том, Том!
— А что случилось? — спросил Том. — Это ведь был подарок текстильной корпорации «Майн Фарбенгер».
— Она полностью принадлежит «Рексу», — пояснила Мэри.
— A-а… Ну и что?
— Том, эту страховку дали управляющие «Рекса». Они использовали «Майн Фарбенгер» как ширму, но страховку тебе предоставил именно «Рекс»! Теперь понимаешь, что все это значит?
— Нет. Будь так добра, перестань кричать и спокойно все объясни.
— Том, это все раздел о Разрешенном Убийстве из «Закона о Самоубийстве». Они хотят им воспользоваться.
— О чем ты говоришь?
— Я говорю тебе о разделе из «Закона о Самоубийстве», который делает законным изъятие тела-носителя. «Рекс» гарантирует выживание твоего сознания после смерти. Ты принял страховку. Теперь они по закону могут отобрать у тебя тело для своих нужд Оно принадлежит им полностью. Понимаешь? Они имеют право убить твое тело, Том.
— Убить меня?
— Да, и они, конечно, так и сделают. Правительство намерено возбудить дело против корпорации за нелегальную транспортировку из прошлого. Если ты исчезнешь, исчезнет и источник неприятностей. Ты должен скорее уехать из Нью-Йорка и, вероятно, из страны вообще. Может, тогда они оставят тебя в покое. Я помогу тебе Думаю, тебе надо…
Телефон замолчал.
Блейн несколько раз поднимал и опускал трубку, но не было слышно ничего, даже гудка. Линия была явно кем-то оборвана.
Эйфория, которой он был полон несколько минут назад, мгновенно испарилась. Как только он мог думать о берсеркизме! Он хотел жить! Жить во плоти на той Земле, которую знал и любил. Существование в форме духа пока совсем его не привлекало. Он хотел жить среди вещей, которые можно потрогать, хотел дышать полной грудью, есть, пить, чувствовать свое тело и тела других людей.
Когда они попытаются убить его? Да в любое время!
Блейн быстро сунул в карман все имеющиеся у него деньги и поспешил к двери. Открыв ее, он посмотрел по сторонам. В коридоре было пусто.
Он выскочил за дверь и вдруг замер. Из-за поворота как раз выходил человек. Он шел посреди прохода, в руках он держал большой излучатель, направленный прямо в живот Блейну.
Это был Сэмми Джоунс.
— Ах, Том, — вздохнул Сэмми, — поверь, мне очень жаль, но дело есть дело.
Блейн стоял, словно парализованный, глядя, как ствол излучателя поднимается к его груди.
— Почему именно ты? — с трудом выговорил он.
— А кто же еще? — удивился Джоунс. — Разве я не лучший охотник в Западном полушарии, да и в Европе, наверное, тоже? «Рекс» нанял нас всех, но только на этот раз с пулевым и лучевым оружием. Мне очень жаль, Том.
— Но я тоже охотник, — сказал Блейн.
— Ты не первый и не последний, парень. Такова наша игра. Не шевелись! Я все сделаю быстро!
— Я не хочу умирать! — выдохнул Блейн.
— Почему? У тебя же есть страховка.
— Меня обманули! Я хочу жить! Сэмми, не надо!
Лицо Сэмми Джоунса напряглось. Он тщательно прицелился, потом опустил излучатель.
— Я становлюсь слишком чувствительным. Ладно, Том, давай беги, у каждой Жертвы должна быть фора. Так даже интереснее. Но я даю тебе совсем немного.
— Спасибо! — крикнул Блейн и бросился вниз по лестнице.
Он выскочил на улицу и остановился, не зная, куда бежать. На раздумья времени не было. Скоро вечер, темнота поможет ему.
Он выбрал направление и пошел.
Почти инстинктивно ноги понесли его к городским трущобам.
Глава восьмая
Он шел мимо обветшалых многоэтажных домов, мимо дешевых салунов, ночных клубов и пытался размышлять. Нужен план. Охотники настигнут его через час или два, если он не придумает что-нибудь, не найдет способа бежать из Нью-Йорка.
Джоунс сказал ему, что за транспортом следят. На что же ему рассчитывать — без оружия, без связей? Что ж, этому горю он мог помочь. С пистолетом он не будет таким беззащитным. Как говорил Халл, охотник имеет право стрелять в Жертву, но если Жертва стреляет в охотника, полиции придется арестовать его. Дело запутается, но он избежит немедленной опасности.
Он шел, пока не оказался рядом с ломбардом. На его витрине была выставлена богатая коллекция пулевого и лучевого оружия, ножей и кинжалов.
Блейн вошел в лавку.
— Мне нужен пистолет, — сказал он усатому продавцу за прилавком.
— Пистолет. Ага. Какого типа? — спросил тот.
— У вас есть лучевые пистолеты?
Человек за прилавком кивнул и извлек откуда-то снизу большой блестящий пистолет с красивой медной отделкой.
— Вот, например. Отличная модель, настоящий «сайлсберн», иглолучевой пистолет для большой венерианской охоты. На расстоянии в пять сотен ярдов он проделает дыру во всем, что ходит, плавает или летает. Вот здесь селектор рассеивания Можно дать широкий луч для работы на короткой дистанции или отрегулировать игольную толщину для дальней стрельбы.
— Прекрасно, прекрасно, — Блейн достал из кармана купюры.
— Вот эта кнопка, — продолжал ростовщик, — регулирует время заряда. Один щелчок увеличивает время заряда на четверть секунды. Поставьте его на автомат, и он будет работать, как коса. Батареи хватает на четыре часа, и в этой, что заряжена сейчас, осталось энергии на три часа работы. Кроме того, вы можете использовать пистолет в домашней мастерской. При помощи особых креплений, снизив мощность лазера до минимума, можно резать лучом пластик лучше, чем пилой. В другом режиме он может работать в качестве горелки. Специальные глушители можно приобрести…
— Я беру его, — перебил Блейн ростовщика.
Тот кивнул:
— Могу я взглянуть на ваше разрешение?
Блейн вытащил свою охотничью лицензию. Продавец кивнул и с тягостной медлительностью выписал чек.
— Вам завернуть?
— Не беспокойтесь, я понесу так.
— Семьдесят пять долларов, — сказал продавец.
Когда Блейн бросил на прилавок деньги, ростовщик сверился со списком на стене у себя за спиной.
— Стоп! — внезапно сказал он.
— Что такое?
— Я не могу продать вам оружие.
— Почему? Я же показал вам лицензию.
— Но вы не сказали, что вы Жертва. А у Жертв не должно быть оружия. Ваше имя передали в списки полчаса назад. Легально вы не купите оружия нигде в Нью-Йорке, мистер Блейн.
Ростовщик отодвинул деньги обратно к Блейну. Тот попытался схватить пистолет, но продавец сделал это раньше и направил ствол на Блейна.
— Надо бы уменьшить им хлопоты, — сказал он. — У тебя же есть твоя чертова страховка, так чего же тебе еще надо?
Блейн стоял совершенно неподвижно. Ростовщик опустил пистолет.
— Это не моя забота, — сказал он, — охотники и так быстро тебя возьмут.
Он протянул руку под прилавок и нажал кнопку. Блейн повернулся и выбежал из лавки.
Уже темнело, но он обнаружил себя. Скоро охотники будут здесь.
Ему показалось, что его кто-то зовет. Он проталкивался сквозь толпу, не оглядываясь и пытаясь что-то придумать. Он не собирался умирать просто так.
Он заметил, что его догоняет ухмыляющийся человек. Это был Тезей, в руке он сжимал пистолет, выжидая удобного для выстрела момента.
Блейн протолкался через толпу, выскочил в боковую улицу и помчался по ней. Вдруг он замер.
В дальнем конце улицы, четко выделяясь на фоне освещенной стены, стоял человек. Одну руку он упер в бедро, другую поднял для выстрела. Блейн заколебался, потом обернулся в сторону Тезея.
Маленький охотник выстрелил, опалив рукав Блейна. Блейн кинулся к открытой двери, но ее захлопнули перед самым его носом. Второй выстрел прожег дырку в пиджаке.
Словно во сне следил он за приближающимися охотниками. Тезей был уже совсем близко, второй блокировал путь к бегству.
Блейн побежал в сторону второго, едва передвигая наливающиеся свинцом ноги. Он бежал мимо решеток канализации, мимо опущенных на витрины стальных штор и запертых входных дверей.
— Тезей, отойди! — крикнул второй охотник. — Я его достану!
— Давай, Хендрик, — отозвался Тезей и прижался к стене.
Второй охотник, до которого оставалось ярдов пятьдесят, прицелился и выстрелил Блейн бросился на мостовую, и луч прошел над его головой.
Он откатился в сторону, к дверному проему. Луч прыгнул вслед за ним, опалив бетон и обращая в пар лужи у сточных решеток.
Под тяжестью его тела решетка вентиляции метро вдруг подалась. Падая, он сообразил, что ее, очевидно, повредил луч пистолета.
Надо приземлиться на ноги, подумал он, и побыстрее уползти с открытого места. Если он потеряет сознание, тело его, лежащее на дне глубокой шахты, станет легкой добычей охотников.
Он попытался перевернуться на лету, но слишком поздно. Он приземлился на плечи, и голова его сильно ударилась о железную опору. Но необходимость оставаться в сознании была так велика, что он заставил себя подняться на ноги.
Надо подальше отойти в глубину тоннеля, где они не смогут его достать. Одного шага было достаточно, чтобы ноги с кошмарной легкостью подкосились. Он упал лицом вниз, перевернулся и увидел над собой зияющее отверстие шахты.
Блейн потерял сознание.