А теперь они считают его убийцей!
По крайней мере Джеффри.
Тот встал, за ним и Дэвидсон. На столике, стоявшем между ними, осталась бутылка виски, два стакана и сифон.
Оба чувствовали себя не в своей тарелке.
— Вас тоже вытащили из постели? — спросил Марлоу, чтобы нарушить молчание.
— Мерзкая история, действительно, мерзкая история, — прошептал Джеффри тоном, будто присутствовал при вскрытии. — Меня допрашивали не меньше получаса, но Коул в конечном счете мне поверил… Вы угодили в ужасную переделку, Марлоу… Ну вот… хотите что-нибудь выпить?
— С удовольствием!
— Наливайте, — поспешно предложил другой, который явно был счастлив, что лед растаял.
— Сейчас мы заново все это обсуждали. Никогда не думал, что подобное может произойти с Бетти. Но как заметил Дэвидсон, день ото дня она становилась настоящей женщиной. Я сказал себе сегодня вечером, за обедом, что хорошо бы матери купить ей новое платье, ибо старое рисковало расползтись по швам.
Марлоу неуверенной рукой налил себе виски; тон Джеффри больно отозвался в нем.
— Я всегда думал, что Бродди была слишком сурова к своей дочери. Уже не те времена, когда можно заставлять работать своих детей прислугой, ничего им не давая, — вступил в разговор Дэвидсон. — Малышка была достойна иных нарядов и большей свободы. Ее пускали погулять по вечерам лишь дважды в неделю. Вот к чему приводит попытка матери жестко опекать ребенка. Я спрашиваю себя, что за негодяй ей попался?
— Естественно, кто-то из местных, — заявил Джеффри. — Полиция, конечно, его сцапает.
Виски согрело Марлоу, придало ему сил и оптимизма.
— Я полагал, что вы сочли меня виновным, — заметил он.
— Ну что же, — буркнул Джеффри, — признаюсь, многое тут кажется подозрительным, но как я объяснил Коулу, зная вас, трудно подозревать подобное.
— Разумеется, — добавил Дэвидсон с разрумянившимся лицом. — Это абсурд, Марлоу!
— Только ненормальный убьет женщину в своей собственной комнате, — продолжал Джеффри. — Нет, то что тело оказалось на вашей кровати больше бросает тень на Дэвидсона или на меня.
Марлоу покончил со своей порцией.
— Не знаю, что мне больше помогло, — заметил он, — виски или ваши слова.
— Еще стаканчик? — предложил Джеффри.
— С удовольствием; полиция реквизировала мою бутылку на случай, если там есть отпечатки.
— Странный тип этот Коул. Кажется, звезд с неба не хватает, и вид совсем потрепанный, а ведь зарплата у инспектора довольно приличная.
— Платят ему хорошо, но все летит у его жены сквозь пальцы, — фыркнул Дэвидсон, — Она способна спустить на наряды все, что есть! Впрочем, женщина очень красивая… У Коула хорошая репутация. Я спрашиваю себя, обратится ли он в Скотленд-Ярд. Меня бы это не удивило.
— Он так и сделает, если сочтет, что случай слишком сложный, — вставил Джеффри. — Вопрос престижа, понимаете?
Он сладко потянулся.
— Ну что ж, я отправляюсь спать. Ровно в девять нужно быть в банке, директор делает инспекцию. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
— Я последую вашему примеру, — заявил Дэвидсон. И положил вдруг руку на плечо Марлоу. — Не стоит сильно беспокоиться, старина. Полиция не столь глупа, чтобы считать вас убийцей. Спокойной ночи.
Он быстро удалился, будто устыдившись своих добрых слов.
— Если желаете, прикончите виски сами, — крикнул Джеффри от двери.
Затем дверь закрылась, все ушли.
У Марлоу слезы подступили к глазам.
Он не допил второй стакан; обычно он пил мало. Но чувствовал себя приободренным. Будут ли остальные того же мнения о нем, что Джеффри с Дэвидсоном?
Джек закурил и его мысли вернулись к Леонии; он корил себя за свою необъяснимую к ней настороженность. Разве не сделала она всего возможного, чтоб снять с себя вину? Разве пыталась извлечь какую-то выгоду из ситуации, чтобы выпутаться из неприятной истории? Нет, его холодность была непонятной, возможно, просто сказалась усталость, нервозность… Он посмотрел на часы: два тридцать. Леония, должно быть, у себя в комнате, но несомненно не спит. Постучаться к ней?
Он опорожнил свой стакан, затушил сигарету и поспешил к лестнице. Полицейский в штатском все еще стоял на площадке. Марлоу видел, что дверь в его комнату распахнута и там находятся трое полицейских. Но кровать была пуста.
Еще один полицейский замер перед комнатой Леонии.
— Вы не знаете, проснулась ли мисс Уайлд? — спросил Марлоу.
— Да, она беседует с инспектором; он приказал их не беспокоить.
— А, черт! — удрученно вздохнул молодой человек. — Не знаете, долго это будет?
— Нет, сэр.
— Ладно, спасибо.
Оставалось только вернуться вниз и ждать. Марлоу спустился по лестнице и лицом к лицу столкнулся с доктором Томпсоном, выходившим из коридора, ведущего на кухню.
— Как чувствует себя миссис Бродерик? — неуверенно спросил Марлоу.
— Я сделал ей укол снотворного, но не знаю, что будет завтра. Она так обожала свою дочь…
Врач, казалось, вконец обессилел.
— Спокойной ночи, — пожелал он и исчез.
— Спокойной ночи, доктор.
Марлоу вошел в столовую, подтащил кресло к двери, которую оставил приоткрытой. Так он мог наблюдать за лестницей и узнать, когда Коул спустится, оставив Леонию одну. Джек еще раз горько пожалел о своем поведении с ней.
В доме царила тишина, часы мелодично пробили три.
Глаза Марлоу закрывались.
Он не отдавал себе отчета о том, как он устал, и морально, и физически. Но не хотел поддаваться сну, прежде чем не увидит Леонию и не помирится с ней. Он взял еще одну сигарету, пальцы с трудом ее держали.
— Всего на несколько минут заснуть… только на несколько минут.
Заснул он крепко. И еще спал, когда в комнату вошла женщина, раздвинула шторы, затем открыла жалюзи, стук которых разбудил Марлоу. Джек с трудом открыл глаза: светило солнце. Полусонный, с затекшими ногами, он кое-как встал и осмотрелся, чтобы понять, что происходит.
Крепкую рослую женщину, ежедневно приходившую помочь миссис Бродерик по хозяйству, звали миссис Фитерстоун. На ней был довольно поношенный голубой передник, рукава засучены до локтя, а на голову натянут до глаз серый чепец.
Вне всякого сомнения, она накрывала стол — до сих пор этим занималась Бетти.
— Время просыпаться, — заявила она скрипучим голосом. — Скоро спустятся остальные жильцы.
— Да, да, — просипел Марлоу, растирая затекшее плечо. — Как себя чувствует миссис Бродерик?
— Она все еще спит, — ответила миссис Фитерстоун. — Не люблю я этих лекарств. Господь дал нам силы сносить горечь утрат. Он, конечно, не любит, когда пытаются забыться от всяких снадобий. Я корю не ее, а доктора… Если желаете позавтракать, поторопитесь, я не могу тратить попусту время для троих.
— Нас четверо, — заметил Марлоу, — по крайней мере, если мисс Уайлд спустится к завтраку.
— А, вы говорите о мисс американке? — кивнула миссис Фитерстоун, — Она, разумеется, не спустится, ее увезли в комиссариат… Вы будете одно яйцо или два?
Глава 18
Кроме полиции, лишь двое могли что-то знать, и Джек решил отправиться к Кланси. В девять тридцать, наспех проглотив завтрак, он выехал с Ривер Вью на красном «эм-джи». Его комната оставалась недосягаема и пришлось просить бритву у Дэвидсона.
На улице он заметил трех полицейских и на небольшом расстоянии от них — толпу не меньше сотни зевак.
А впереди толпились журналисты, многие с фотоаппаратами, и они тут устремились к машине.
— Проходите, проходите! — напрасно призывал полицейский.
Часть толпы последовала за нахальными журналистами, и Марлоу оказался блокированным в своем маленьком «эм-джи» с наведенными на него аппаратами, осыпаемый со всех сторон вопросами.
Внезапно что-то красное и мягкое, разбилось о лобовое стекло: помидор. Второй попал в капот, третий ударился в плечо журналиста, тот, ругаясь, отступил назад.
Кто-то начал улюлюкать.
Голоса репортеров заглушали крик толпы, усиленный эхом в узкой улочке. Крики переходили в скандирование, волнами долетавшее до Марлоу.
— Убийца, убийца, убийца!
Большинство толпы составляли подростки. Марлоу видел друзей Бетт Бродерик, парней и девушек почти того же возраста. Несколько людей постарше пытались их угомонить, полицейские тщетно свистели. Фоторепортеры отвернулись от Марлоу и направили аппараты на толпу. Люди, стоящие ближе к «эм-джи», замолчали. У Марлоу похолодела внутри, он чувствовал отвращение, но страха не испытывал.
Больше никто ничего не бросал. По лобовому стеклу тонким красноватым ручейком стекал томатный сок.
Марлоу не мог ни двинуться вперед, ни отъехать назад.
Пять минут, проведенные в плену толпы, показались ему вечностью. Гнев толпы не ослабевал, но стал перерождаться в фарс, большинство находили развлечение превосходным и кое-кто уже смеялся.
Затем воздух пронизал резкий свист и появилось с десяток полицейских, сорванцы бросились врассыпную. Столпившиеся возле «эм-джи» люди тоже немного отступили.
— Вы легко отделались, старина, желаю удачи, — сказал Марлоу рослый мужчина с фотоаппаратом в руке.
— Спасибо, — ответил Марлоу.
Он даже не заметил, что мотор заглох, а фары включено. Несколько человек все еще преграждали дорогу автомобилю, но четверо полицейских уговаривали их разойтись. За ними появился как всегда румяный Кланси с кислой гримасой на лице, но в его глазах сквозило лукавство.
— Все нормально, Джек? — осведомился он.
— Да, спасибо. Вы не знаете…
— Не задавайте мне вопросов, дружище. Я принес вам билеты на бал — и узнал о случившемся только здесь, ведь суббота — мой выходной. Вы в порядке?
— Постольку-поскольку.
— Ба! Вы не впечатлительны!
Марлоу предпочел уехать. На красивой осененной зеленью улице оставалось несколько любопытных, но никто не выкрикивал оскорблений. Правда, там, где он накануне встретил приятелей Бетти, группа юнцов начала скандировать: «Убийца! Убийца!», и прохожие посматривали на Марлоу.