А потом, уже значительно тише, тот же голос сказал.
– Ostorozhno, muzhiki, a to ved’ heraknet s duru…
Фразу я разобрал не всю, но основной смысл понял. Все же в школе у меня успеваемость была хорошая, а русский – один из трех мировых языков общения. Вот только какого черта тут делают русские?
Не успев толком даже додумать эту мысль, я почувствовал, как подгибаются ноги и кулем рухнул на бок. Похоже, действие транквилизаторов подошло к концу.
Планетоид LV-918 Булыжник, час «Ч» минус 41 час
Тренировка явно пошла организму на пользу – спал я буквально мертвым сном, кажется, даже снов никаких не видел. Едва глаза закрыл – будто кто-то рубильник дернул: свет померк и все выключилось. Зато выспался. И утром встал со свежей головой, а пока брился и пил кофе, даже кое-что успел придумать.
– Ну что, Хави, какие у тебя мысли насчет расследования? – с порога, вместо приветствия, озадачил я младшего коллегу.
Бланка только хмуро пожал плечами. Идей у него явно не имелось, по выражению лица видно.
– Не знаю, Нэйт, просто не знаю, с какой стороны этот пирог кусать. По-моему – ни одной зацепки.
– А если подумать?
В глазах напарника затеплилась надежда.
– Что, неужели нашел ниточку, за которую можно потянуть?
– Ну, скажем так: можно попробовать потянуть, – не стал я слишком уж обнадеживать Хавьера. – Что мы знаем о последнем утре Марии Уиллоу?
– Закончила смену в девять утра, получила небольшую сумму наличности и практически сразу уехала домой на такси компании «Рэд Кэб», охранник даже номер машины вспомнил, – вздохнул Бланка. – В арендуемой квартире, судя по словам консьержки, пробыла чуть больше получаса, и снова куда-то ушла. А может – уехала, тут уже бабуля не уверена…
Я лишь кивал, слушая. В принципе, все это мне и так известно, вместе ведь сначала диспетчерские служб такси обзванивали, потом с пожилой консьержкой общались и домовладельца на всякий случай опрашивали. Там практически ничего. Веселая и доброжелательная девочка, платила всегда в срок, парней или подруг не водила, шумных вечеринок не устраивала, впрочем, как и не шумных. В общем, как консьержка сказала: «Если бы не знала, чем она зарабатывает – никогда бы не подумала». Впрочем, особого осуждения в словах и тоне слышно не было. Все-таки «Куколки» – не бордель, и узнать об этом не так уж сложно, если хоть немного поинтересоваться. А старушка явно интересовалась. Таким вечно все и про всех знать нужно. Чрезвычайно полезные в нашей работе кадры, главное – уметь разговорить. Я умею, а Хави пока что у меня учится. Но, думаю, скоро и сам будет в этом вопросе спецом не хуже меня, а то и лучше. У него внешность приятнее и манеры в общении видны сразу, женщины таких любят.
На этом, пожалуй, все хорошее и заканчивается. Дальше пока ничего выяснить не удалось. Теперь в ход идут догадки.
– Хави, смотри: молодая девушка на пилоне всю ночь крутилась, а поутру домой заскочила на несколько минут – и снова куда-то умчалась. Варианты?
Бланка молча руками разводит и отрицательно головой мотает, мол, нет у меня никаких вариантов.
– Вспоминай, – начинаю «дрессировать» коллегу я. – Даю намек – стероидный «бифкейк»[48] по имени Ронни.
– А! – явно начинает соображать напарник. – Охранник! Который вроде как слышал, что Мэнди на свидание собиралась. Но это ж только «вроде»?
– Голову включайте, детектив-стажер, – вздыхаю я. – Повторяю медленно: девочка всю ночь на шесте танцевала, абсолютно точно устала, а домой заскочила только душ принять и переодеться. Кстати, про обувь ее милейшая миссис Уолтерс что сказала?
Труп в момент обнаружения был босым, в кучах мусора в коллекторе и вокруг никакой подходящей по размеру и фасону обуви тоже не обнаружили. Пару развалившихся рваных кроссовок нашли, но они точно не Мэнди принадлежали.
Хави на мгновение задумался.
– Легкие туфли. На высоком каблуке.
– Так, уже не плохо. А теперь припомни, какая у танцовщиц в «Куколках» «рабочая обувь»?
Тут Хавьер отвечает сразу же, не задумываясь.
– Вооот такая «шпилька»!
Ну, положим, каблуки у девушек все же не такой высоты, какую, разведя вверх и вниз ладони, изобразил Хавьер, но высокие, чего уж.
– Именно, – соглашаюсь я. – А теперь с самого начала проговариваем вслух вводную: молодая привлекательная девушка, всю ночь у пилона на «вооот таком» каблуке отплясала, не спала, устала… А домой приехала, чтобы принять душ, переодеться в симпатичный топик и короткую юбочку, снова встала на «шпильки» и куда-то умчалась. Вывод?
– К мужчине, – заканчивает мою мысль Хавьер. – Причем, к мужчине которого любит. Или который, как минимум, ей чрезвычайно симпатичен. Иначе – просто легла бы спать, а на свидание пошла бы ближе к вечеру. По каким-нибудь срочным делам, вроде почти просроченного платежа по кредиту или еще чего-нибудь в том же духе – обула бы кроссовки или еще какие балетки, после ночи-то на каблуках.
– А учитывая эту самую ночь на каблуках – ищем такси. Никуда она пешком не пошла бы, – добавляю я. – Отсюда вывод номер два?
– Снова обзванивать диспетчерские, – глубоко вздыхает Бланка.
– Логично, – согласился я с умозаключением молодого коллеги. – Сколько у нас в Старом Городе служб такси?
– Эээ… – слегка «завис» Хави. – Пять?
– Семь, – вздохнул я. – Делим поровну, три мне, четыре – тебе, и обзваниваем все по очереди, выясняем, такси какой именно конторы и куда отвезло Мэнди от дома. И едем общаться с водителем…
По древнему закону всемирного свинства, нужное нам такси оказалось в списках последней, седьмой по счету диспетчерской. Да еще и общавшийся с нами тип был тот еще тугодум, ну, или талантливо тупицей притворялся. По ходу службы встречал таких несколько раз: строят из себя полных идиотов, в надежде, что от них отстанут или хотя бы требовать будут поменьше. В нашем случае – не помогло. Убийство – это слишком серьезный повод.
Зато с таксистом повезло. Пожилой и очень солидный, можно даже сказать степенный, седой мужчина, похожий на слегка похудевшего и сбрившего бороду Санта Клауса, узнав от диспетчера, в чем дело, подъехал к Управлению сам. Подробно рассказал все что знал: во сколько забрал пассажирку, где и когда высадил. Припомнил, что настроение у Мэнди было приподнятое, «солнечное», как он выразился. Узнав, что девушку убили, очень сильно расстроился, что почти ничем не может помочь. Хороший дядька, побольше бы таких.
Но главное мы выяснили: свое последнее такси девушка заказала до «Мажестика» – весьма недешевой гостиницы с хорошим, дорогим рестораном на первом этаже. Плохо дело. В таких заведениях к репутации, как своей, так и постояльцев, относятся порой излишне щепетильно. Оно и понятно, это вам не дешевый мотель в пригороде, куда водят случайных подружек и недорогих «профессионалок» мелкие клерки, решившие гульнуть «налево» от благоверных. Сюда девушек приглашают пусть и не самые крутые шишки Булыжника, но все же вполне состоятельные, респектабельные джентльмены. Которым семейные драмы совершенно ни к чему. И это значит, что камер наблюдения внутри нет. Только различные детекторы систем безопасности, считывающие и фиксирующие огромное множество параметров кроме самого для нас главного – изображения. А персонал: от менеджера до последней уборщицы или лифтера – профессиональные склеротики, не запоминающие лиц. Впрочем, попытаться мы все равно обязаны, хотя я изначально уверен – бесполезно.
Через час я понял, что из «Мажестика» нам пора уходить. Вернее, даже не так. Мне срочно пора уводить оттуда Хавьера. Не привыкший еще изнанке нашей профессии стажер буквально кипел от негодования. Глядишь, еще чуть-чуть, и точно сорвется и расквасит в кровь физиономию какому-нибудь очередному менеджеру, просто, чтобы убрать с нее это слащаво-презрительное выражение.
За этот час мы успели опросить толпу народа, начиная от уборщиц и портье на этажах, заканчивая заместителем генерального менеджера. Сам генеральный нас не принял. Миловидная, но с явно различимой стервозинкой во взгляде и поведении, секретарша нам сообщила, что «у мистера Грейвса сейчас очень важные переговоры». Нет, в теории, возможно, что оно так и есть, но опыт мой подсказывает – просто не по чину нам с самим мистером Грейвсом общаться, rilom ne vishli, как обязательно сказал бы ехидный Влад.
– Нет, ну как же так? – кипел праведным гневом Хавьер. – Человека же убили! А они из себя хиллбилли[49] корчат. А если бы это их дочь или сестра была?!
– Прими как данность, Хави, – успокоить напарника непросто, но я пытаюсь, а то ведь и впрямь может наделать дел на эмоциях. – Вот «если бы» – тогда они примчались в «управу» и выли бы в голос о правосудии, вынося мозг всем, от нас с тобой, до Рудицки или даже капитана. А если нет, то оно их как бы и не касается. И только мешает «честно» заработать на кусочек хлеба с маслицем.
– Но почему?!
– Да потому что люди – сволочи, Бланка. Просто поверь на слово старшему по возрасту и званию, запомни и живи с этим дальше. Зная, что это так, будет намного легче. Лучше вот о чем подумай: допустим, тебе нужно вынести из «Мажестика» тело. Как бы ты это сделал?
Хавьер задумался.
– Ну, не через главный вход, в ковер завернутое, это точно.
– Логично, – крутнув пару раз в воздухе ладонью, я предложил напарнику продолжать мысль.
– Ну, не знаю… В ковер завернутое тело я бы вообще выносить не стал, уж больно в глаза бросается. Кто угодно, любой случайный свидетель решит, что происходит что-то подозрительное и, скорее всего, противозаконное.
– Снова не поспоришь.
– Наверное, дождался бы глубокой ночи, когда и постояльцы угомонятся, и персонал по коридорам бродить перестанет и…
– И?
– Не знаю, Нэйт, – беспомощно разводит руками напарник. – Ничего толкового в голову не приходит, одна дешевая беллетристика.
– Хави, вот верь – не верь, но большинство наших с тобой сограждан ни черта не смыслят ни в убийствах, ни в заметании следов после них. И вся информация у