─ Ладно, чего теперь гадать, поехали в Тарасовку, ─ вздохнула я.
Хотя лето уже началось, свободных мест в пансионате было достаточно. Приветливая женщина за стойкой бегло просмотрела наши паспорта, оформила документы и выдала ключи от комнаты на втором этаже, проинформировав нас, что на обед мы опоздали, а ужин начинается в семь. До него было еще далеко, поэтому мы бросили нераспакованные сумки в комнате и отправились прогуляться.
Мы не спеша брели по обсаженной старыми вязами грунтовой дороге. Она лениво петляла по лугу, огибала небольшой, заросший камышами пруд и скрывалась в лесу. День выдался жаркий, в небе не было ни облачка, солнце пригревало голову и плечи и все вокруг пребывало в состоянии безмятежного покоя. Лариска говорила чистую правду, когда расхваливала природу Тарасовки. Места здесь были изумительные.
─ Далеко до усадьбы? ─ поинтересовалась я.
─ Да нет, чуть больше километра. И не заметишь, как там будем.
Я согласно кивнула, и мы медленно побрели дальше. Лес вблизи оказался и не лесом вовсе, а старинным парком. Здесь, под сенью вековых деревьев, сразу стала прохладно, терпко запахло свежей зеленью и мокрой землей. По горбатому мостику, мощенному брусчаткой, мы перебрались через глубокий овраг и оказались на лужайке перед домом. Двухэтажный особняк был построен в стиле зрелого классицизма, столь любимого русскими помещиками в начале 19 столетия. Внешняя сторона его, украшенная портиком с колоннами, была развернута к парку, задняя, с квадратной террасой, обращена к озеру. Здание было сильно разрушено, крыша и окна отсутствовали, внутри валялся битый кирпич, обгорелые балки, куски жести.
─ До войны здесь был санаторий, в войну немцы стояли, при отступлении они подожгли дом. С тех пор так и рушится. Нет денег на восстановление, ─ вздохнула Лариска, поднимаясь по пологим мраморным ступеням. ─ Там, внизу у озера-беседка, пойдем посмотрим?"
─ В другой раз, ─ покачала я головой.
─ Ладно, тогда я одна, ─ сказала Лариска и спрыгнула внутрь.
Осторожно ступая по грудам мусора, она добралась до противоположной стены, помахала мне рукой и скрылась в проломе. Я постояла немного на ступенях, потом спустилась вниз и направилась к мостику. Мне захотелось посмотреть на дом издали. В эту минуту на поляну вылетел огромный темный джип, резко скрипнул тормозами и замер против меня. Обе дверцы одновременно распахнулись и из машины на траву выскочили двое. В первом я без труда узнала Витька, второй, коренастый, был мне не знаком. Витек в три шага преодолел разделявшее нас расстояние, грубо схватил меня за руку и резко заломил её назад. Я хоть и не ожидала от них ничего хорошего, но к такому повороту событий была не готова и потому громко взвыла. Коренастый подошел, остановился передо мной и, покачиваясь с пятки на носок, стал преувеличенно внимательно разглядывать меня.
Наглядевшись вдоволь, он глумливо усмехнулся:
─ Что ж это ты решила бегать от нас, а?
Я расценила этот вопрос как чисто риторический, на который собеседник ответа не ждет и потому промолчала. Оказалось, я все поняла неправильно, потому что, не дождавшись ответа, он неожиданно, без замаха ударил меня. Из рассеченной губы по подбородку побежала теплая струйка крови. Я моментально сообразила, что повела себя не неверно и попыталась исправить положение. Я всегда считала, что конфликты между людьми возникают в результате взаимного непонимания, поэтому поспешила внести ясность:
─ Я не бегала!
Мой ответ Коренастого почему-то не удовлетворил, и он снова съездил мне по лицу. Правда, в этот раз он ударил не сильно, а может я уже немного привыкла к его манере общения, и потому мне показалось не очень больно, но я все же на всякий случай заплакала. Я где-то слыхала, что сильные мужчины не выносят женских слез. Коренастый, как оказалось, сильным мужчиной не был, хотя внешне выглядел очень даже внушительно. А может тот, кто сказал эти слова, имел в виду какую-то другую мужскую силу, которой Коренастый не обладал. Как бы там ни было, он на мои слезы не отреагировал, размахнулся и снова ударил, на этот раз под дых. Вот теперь он себя не сдерживал, бил в полную силу. От дикой боли я согнулась пополам и обвисла на руках у Витька.
─ Ты в глаза мне смотри, нечего в землю пялиться, ─ спокойно сказал Коренастый.
Услужливый Витек воспринял эти слова как руководство к действию, ухватил меня за волосы и так больно дернул, что глазах у потемнело. Я поняла, что если будет продолжаться в том же духе, то скоро меня превратят в отбивную котлету. Такая перспектива пугала, и я попыталась перевести наш диалог в другое русло. Проглотив слезы, я начала мирные переговоры:
─ Не надо меня бить! Скажите только, что вы хотите знать, я все и так расскажу!
Коренастый мою попытку наладить отношения воспринял благосклонно.
─ Расскажи, как вам удалось с дачи сбежать, ─ приказал он.
Раз уж я решила начать давать показания, то надо было говорить все как есть, и я честно созналась:
─ Нам мужик помог.
Такой ответ Коренастого не удовлетворил, и он потребовал уточнения:
─ Что за мужик?
Я конечно же могла рассказать им про Игоря, но мне не хотелось впутывать его в наши с Коренастым отношения, поэтому я решила немного слукавить:
─ Я его не знаю, первый раз в жизни видела.
Я искренне считала, что эта маленькая ложь не меняет сущности моих показаний, но Коренастый думал иначе. Он размахнулся и снова ударил меня так, что теперь кровь бежала не только из рассечённой губы, но и из носа. Он-то думал, что поступает правильно и что это лучший способ заставить меня говорить правду, только здесь он глубоко заблуждался. Я сочла его действия в корне неверными. Моя маленькая ложь не заслуживала такого сурового наказания и потому я здорово обиделась. К обиде примешалась злость, ведь я не могла ответить ему тем же и съездить по физиономии. Обида, замешанная на злости, привела к тому, что я с ослиным упрямством решила стоять на своем до конца.
─ Я правду говорю, я его видела первый раз в жизни, ─ хмуро заявила я.
─ Откуда же он взялся?
Зла я была не только на Коренастого, но и на подлого Витька, поэтому решила, что вполне могу позволить себе немного поябедничать:
─ Когда нас заперли наверху, ночью все перепились...
При этих словах Коренастый хмыкнул и зло посмотрел на Витька.
Тот больно дернул меня за волосы и закричал:
─ Федор, да не слушай ты её, шалаву! Врет она все!
─ Заткнись, потом оправдываться будешь, ─ приказал Федор, а мне кивнул: ─ Продолжай.
Я и сама не собиралась запираться, поэтому охотно начала делиться информацией:
─ Мы открыли окно, думали сможем удрать. Но там высоко было и ничего не получилось. Мы долго сидели у окна, потом услышали шум моторчика, какой-то мужик ехал по дороге вдоль забора на мопеде. Мы покричали ему, он остановился. Ну, мы уговорили его притащить нам лестницу, она там рядом валялась.
─ Вот так просто и уговорили? ─ ласково поинтересовался Федор.
Я сделала вид, что не поняла его подковырки, пошире распахнула глаза и как можно наивнее ответила:
─ Не просто, конечно, а за деньги.
─ Ну, а потом? ─ подстегнул он.
─ Потом машину мою нашли и уехали, ─ пожала я плечами.
─ А чего ж вы сбежали-то? Рисковали, спускались по лестнице, ночью бродили по стройке, зачем?
Про себя я, конечно, подивилась, глупости вопроса, но вслух, что б его не обижать, удивление высказывать не стала и охотно пояснила:
─ Так испугались же! А вы бы не испугались, если б вас схватили незнакомые парни и засунули в пустой дом? Потом они все пьяные были, тут и до беды не далеко.
Витек услышал мои последние слов и опять зло рванул меня за волосы, а я опять взвыла.
─ И решили сбежать, ─ подытожил Федор.
─ Да, решили, ─ моргнула я.
─ Ну, а сегодня чего ты сбежали через задний ход? Опять чего-то испугалась? ─ ласково поинтересовался Федор.
─ Так я Хряпу на скамейке у библиотеки увидала и решила, что он меня ждет. Вот и сбежала! ─ искренне созналась я.
Услышав такой ответ, Федор моментально насторожился:
─ Так, откуда его кликуху знаешь? Раньше с ним встречалась?
Я опять подивилась про себя насколько его прекрасное физическое развитие не соответствовало развитию способностей умственных. Мог бы и сам догадаться, что когда мы с Лариской были у них в плену, его соратники при нас особо не таились и называли друг друга по именам и кличкам. Но я решила не вредничать по пустякам и, если он сам додуматься до таких простых вещей не может, объяснить все как было:
─ Нет, не встречалась, просто его так при мне водитель называл.
Подумала немного и добавила:
─ А вот это Витек.
─ Так-так, смышленая ты девка! Ну, смышленая, а расскажи-ка ты мне про свою подружку Свету!
Такой поворот в нашем разговоре мне не понравился. Он грозил крупными неприятностями, и я поспешила внести уточнение:
─ Она мне не подружка, просто соседка.
─ А у меня вот другие сведения. Вы в один класс ходили и очень дружили, ─ не согласился Крепыш.
Отрицать столь явные факты было бы глупо, и я признала их, правда с некоторой поправкой, которая имела, по крайней мере, для меня, очень большое значение:
─ Так это когда было! А после школы мы с ней почти не встречались, она только иногда ко мне забегала.
─ И что рассказывала?
Мы с Федором уже довольно давно разговаривали мирно, поэтому я несколько обнаглела и повела себя необдуманно. В ответ на его, заданный вполне мирным тоном, вопрос я раздраженно фыркнула:
─ Да ничего она не рассказывала!
За что моментально и поплатилась. Федор размахнулся, и я получила ощутимый удар под ребра. Переждав боль, я с трудом выдохнула и укоризненно сказала:
─ Ну, зачем же бить? Я ведь и так все рассказываю. Когда Света заходила, она говорила только о тряпках, о делах ─ никогда.
Тут-то он и задал свой главный вопрос, ради которого и проводилась вся эта экзекуция: