И вышагнул практически в каменную стену дома с соломенной крышей. До нее было каких-то два метра — как тут вообще Тора с лошадьми умудрилась развернуться? А если бы она вообще открыла портал внутри стены?
— Эй! — я недовольно огляделся, ища глазами Тору, и нашел ее возле угла того самого дома, о который чуть не расквасил нос. Волшебница стояла, выглянув за угол, и замерев в такой неудобной позиции.
— Эй! — повторил я. — А если бы ты нас вывела прямо внутрь стены?
Тора коротко оглянулась на меня, но тут же вернула взгляд обратно — туда, куда я сам посмотреть не мог. Что, блин, там такого интересного, что даже интереснее чем перспектива телепортироваться в камень⁈
Я подошел, ухватил Тору за плечо и силой развернул к себе:
— Эй! Ты почему меня игнорируешь⁈ Как ты вообще портал открывала⁈ А если бы ты нас внутрь стены вывела⁈
— Внутрь стены портал не откроется. — тихо ответила Тора, какими-то странными глазами глядя на меня. — Нужна одинаковая среда как с одной точки открытия портала, так и с другой. Нельзя открыть портал внутри камня, в водной толще, в вышине, где почти нет воздуха — только если точка входа не находится в такой же среде.
— Ладно, прощена. — я разжал пальцы, отпуская девушку. — А что ты там такого увидела?
Вместо ответа Тора снова странно посмотрела на меня, а потом показала пальцем в небо. Я поднял голову.
Скрытый до того момента от меня соломенной крышей, в небе змеился и таял, изогнувшись под дыханием ветра, плотный столб жирного черного дыма. Как будто кто-то поджег целую цистерну мазута.
— Там… — только и произнесла Тора, указывая пальцем за угол дома.
Даже в тот момент, когда прямо на нее летел Алый Гвардеец, занося для удара свою огромную ужасную алебарду, она не выглядела такой… подавленной. Будто бы за углом дома она увидела край этого мира и то самое великое ничто, что мимолетным касанием сопровождает каждый проход через портал.
Или что-то другое, чего нельзя постичь умом, и уложить в голове.
Перебирая в голове возможные варианты того, что могло так испугать волшебницу, я подошел к углу и выглянул из-за него.
Вся деревня, сколько глаз видел, состояла практически из таких же, как и тот, за которым я прятался, домов. Сложенные из плоского серого камня, только не крытые соломой, а с крышей, сбитой из деревянных направляющих с уложенной поверх черепицей. Дома с соломенными крышами тоже были, но намного меньше — примерно один на три, и выглядели они больше как какие-то хлева — с одинаковыми широкими двустворчатыми воротами на входе, с одинаковыми квадратными окошками, к которым вели одинаковые деревянные балки с блоком на конце.
А еще они все одинаково тлели.
На утоптанной земле улицы, лишенной какого-либо покрытия, тут и там лежали тела сельчан — в основном, мужчин, но попадались и женщины. Большинство было утыкано стрелами, часть — явно зарублена в ближнем бою. Некоторые даже с оружием в руках… Но много ли в деревне наберется того оружия? Топоры, вилы, у кого-то даже простые короткие ножи. Много ли сделать таким оружием…
Кому? Кто напал на них? Кто их убил? Ну, совершенно ясно, что люди — звери и демоны не пользуются стрелами. Но… Кто именно?
Я оглядел улицу в оба конца, но никакого движения, кроме выпущенного из хлевов и сейчас бродящего вокруг трупов скота, не увидел, и украдкой выбрался из-за своего угла. Подбежал к ближайшему телу, из которого торчали стрелы, и присмотрелся к оперению.
Не красное. А у императора, как у дурака, прямо кич на все ярко-красное, стрелы его воинов так точно должны быть крашены в имперские цвета.
Значит, это не имперские войска. Значит, это какие-то другие люди, которые жгут, убивают… Продолжая аналогию — и грабят. Разбойники, о которых говорил возничий? Он же упомянул, что они обнаглели окончательно. Обнаглели настолько, что вместо торговцев рискнули напасть на целую деревню⁈ Не боясь того, что случайный выживший расскажет о случившемся, и имперские войска потом на годы поселятся в здешних лесах, вычесывая оттуда работников ножа и топора, как блох с бродячей собаки⁈ Что за силу должны были почуять в себе трусливые ублюдки, промышляющие грабежом и убийствами, чтобы вот так внаглую разорить немаленькую деревню⁈
Надо хватить Тору в охапку и валить отсюда поскорее — вдруг они еще рядом⁈
Я присел возле трупа, засучил рукава его куртки, без всякой брезгливости поднял его руку и поболтал запястьем — уже холодное, но еще не скованное трупным окоченением. Он умер не больше получаса тому назад. Чертовы разбойники все еще могут быть совсем рядом, буквально копаться в соседних домах!
Отпустив руку мертвеца, я поднялся с корточек и посмотрел туда, откуда поднимался столб черного дыма. На руке осталось ощущение чего-то липкого. Я перевел туда взгляд и задумчиво потер пальцы, на которых осталась кровь мертвеца. Она медленно впитывалась в кожу.
От моих ног к ближайшей луже уже тянулись ало-белые нити.
С другой стороны… А почему бы и нет. Может быть, это сама судьба нас сюда закинула. Не просто же так у ториной лошади сломалась уздечка, не просто же так нам встретился караван с рассказом о разбойниках. Даже если это не они, вряд ли те, кто это сделал — хорошие ребята. А они это или нет, мы сейчас узнаем. Легко узнаем. Могу поклясться, что путь к ним укажет черный дым, трупы и…
КРОВЬ!!!
Глава 7Судья
Я двинулся вперед, не оглядываясь — если Тора захочет, она сама пойдет следом за мной. Если нет — я не буду ее тащить за собой. Совсем не обязательно подставлять волшебницу под мечи и стрелы. Она мне еще понадобится, и не раз.
— Макс… — едва слышно позвала Тора, но я так и не обернулся.
И правильно, и нечего. У нас там дела.
Там — это откуда брал своего начало столб дыма. Что бы там ни горело, как бы сильно оно ни горело, для меня это был отличный ориентир, и я двигался в его сторону, оглядываясь по сторонам.
Двери всех домов, что попадались на пути, были выбиты, как и ставни окон. В некоторых домах плясали отблески пока еще слабого, не набравшего полную силу, пламени. Лежали на боку перевернутые телеги, утыканные стрелами, будто баррикады, за которыми пытались спрятаться. Несколько раз попадались мертвые лошади, тоже похожие на подушечки для булавок, а на коньках крыш сидели первые вороны, недовольно косящиеся на меня и ожидающие, когда я уже свалю из их пиршественного зала.
Убитых людей было много. Сначала я считал, но после тридцатого — перестал. В основном, конечно, мужчины, в основном — утыканные стрелами, которые даже не потрудились забрать с собой. Но среди них попадались и женщины — в основном, среднего возраста, и почти все — с каким-то оружием в руках. Матери, жены, вышедшие на защиту своих семей, когда поняли, что мужчины не справляются.
Как все это произошло? Сколько же должно быть нападающих, чтобы вот так вот пронестись по деревне, убивая всех подряд и успевая при этом обчистить дома? Полсотни? Сотня? В моем мире для этого хватило бы десятка человек с автоматическим оружием, но здесь — не мой мир. Сколько противников мне попадется? Каких противников?
Да какая разница…
А ведь и правда — нет никакой разницы. Демон внутри меня, учуявший свежую кровь, отведавший ее, полностью сбросил с себя оцепенение орденского зелья и вернул себе полную силу. Я сжал кулак, моментально обросший белоснежной костяной броней, чтобы убедиться в этом, и невесело усмехнулся — да, злоумышленников ожидает серьезный сюрприз.
В этой деревне будто бы не было никакого плана застройки — все строили свои дома как и где придется, и улицы были далеки от прямых. Каждые тридцать шагов я упирался в стену очередного дома и вынужден был сворачивать, держа при этом азимут на столб дыма, пока мне это не надоело. Вбив обросшие броней пальцы в ближайшую стену, я легко подтянулся, повторил процедуру, и залез на крышу дома, откуда сразу получил отличный обзор.
Мне открылась небольшая, квадратов в сто, площадь. Наверное, она была центральной площадью деревни, и здесь деревенские, судя по валяющимся на утоптанной земле расколотым арбузам и испачканным в земле копченым окорокам, устраивали местный базар.
Сейчас вместо продавцов и покупателей на площади хозяйничало с полсотни ребят в темных капюшонах. У каждого из них за спиной висел короткий лук, а вдоль правого бедра — колчан со стрелами с тем самым оперением, что я уже видел. Остальное оружие было у каждого свое — у кого меч, у кого короткое копье, у кого вообще видимого оружия не было. Одежда тоже у всех была разная — разных цветов, разных фасонов и даже разной степени поношенности, как и обувь. Объединяли их всех только темные капюшоны на головах, да оперение стрел, потому что даже луки, если присмотреться, были разные.
Значит, все же разбойники. Трусливый преступный сброд, не имеющий ни толкового командования, ни четких планов действий. Удивительно, что они вообще умудрились собраться в такую огромную толпу, чтобы напасть на деревню — видимо, с караванов не очень-то прокормишься, да и риски больше возможной награды, особенно после того, как караваны стали подряжать на свою охрану обученных и снаряженных солдат.
А вот с деревней все намного проще — скот, птица, выпечка, овощи, фрукты — все, что хочешь. При этом никакой толковой охраны, одни только крестьяне, которые, может, в малой своей степени и умеют обращаться с оружием, да просто не успеют за него схватиться, когда из леса вылетит облако стрел! Один налет на деревню — месяц спокойной жизни, а то и больше, а о том, что подобные нападения неизбежно привлекут внимание императора… Настолько далеко умы этих недалеких преступников вряд ли способны думать. У них вообще с мозговой активностью не очень, преступная быдлота везде одинакова.
Даже сейчас, получив, по сути, все, что им было нужно и истребив всех, кто им мешал, они не спешили загружать награбленным товаром стоящие прямо тут же телеги селян, захваченные вместе со всем остальным. Они даже не собирались отправиться грабить оставшиеся за моей спиной дома, нет. Они были заняты стоящим на отшибе площади каменным зданием, похожим на средневековую церковь.