— Вам все равно недолго осталось. — снова пожал плечами силуэт.
— Да мы даже это «недолго» не протянем, если воды не дашь!
— По тебе не скажешь, что ты так сильно хочешь пить. — усмехнулся надсмотрщик. — Жаждущие так не орут.
— Тут вообще-то еще девушка есть! И ей далеко не так хорошо, как мне! Воды дай, говорю!
— Девочка, мальчик… — вяло передразнил надсмотрщик. — Все вы ущербные.
Силуэт исчез из поля зреня, крышка, зашуршала и вернулась на место, отрезав солнечный свет почти полностью.
— Сука… — сквозь зубы выругался я, обнимая Тору и прижимая ее к себе. — Лежи, не разговаривай. Рано или поздно они нас отсюда вытащат, и тогда я их… У, сука, зря они все это затеяли.
— А если не вытащат? — пробормотала Тора, без сопротивления легла головой мне на колени и закрыла глаза.
— А куда они денутся? — максимально уверенно ответил я. — Зачем нас похищать, чтобы просто кинуть в эту яму? К тому же посмотри на стены — они явно следят за паутиной здесь… Не знаю как, но следят. Как-то подрезают, как-то вычищают.
— Зачем вообще… Здесь паутина? — выдохнула Тора, то ли засыпая, то ли снова отключаясь.
Я пожал плечами:
— Если бы я знал. Скорее всего, для того, чтобы узники не могли влезть по стенам и выбраться. Не брать же, в самом деле, в расчет вариант, что они как-то угадали, что внутри меня — демон?
— Они же как-то… Догадались, что я — волшебница.
— Тебя один из них специально проверил. — возразил я. — Он же на тебя и браслеты напялил. А меня не проверяли, сразу дубинкой по затылку.
— Стран… но… — прошептала Тора, и, кажется, отключилась. Я снова проверил пульс — медленный, но уверенный. Температуры нет, кровопотеря… Ну была кровопотеря, но явно не в таком объеме, чтобы это сказалось на ее самочувствии! Что же с ней не так⁈
Даже будь я врачом, в нынешних условиях я бы ничего не смог сделать. Оставалось только сидеть и ждать, когда за нами придут. Когда нас достанут отсюда, — плевать, зачем, — и тогда я всласть почешу кулаки об их рожи! Главное будет сразу найти какую-то стену или вроде того, чтобы спину прикрыть, а то в прошлый раз это меня и подвело.
А пока что надо экономить силы. Не злиться попусту, все равно это ничего не даст, а нервы расшатает. Закопать эту злость в себе, засыпать как угли золой, чтобы потом от легкого дуновения свободы вспыхнуло пламя битвы!
Но это потом. А сейчас… Лучше всего будет отдохнуть. Позволить организму разобраться с гудящей головой и деревянными мышцами. Чтобы, когда придет время, я мог рассчитывать на себя в полной мере.
Но, едва я задремал, как крыша сверху снова зашуршала, и, раньше, чем я успел сфокусировать взгляд, сверху что-то упало. Я на автомате шарахнулся в сторону, чтобы это что-то не рухнуло на голову, коснулся плечом и ухом стены, и паутина мгновенно обожгла болью!
Я зашипел и дернулся обратно, схватил ворот хламиды, на плече которой стремительно росло черное пятно, торопливо через ворот стянул ее с себя и отбросил в сторону, оставшись в одной рубашке с коротким рукавом. Быстро оторвал кусок ткани и попытался стереть паутину с уха, но лишь промокнул кровь. К счастью, на меня черная дрянь не успела перекинуться, сосредоточившись на одежде, и сейчас с удовольствием пожирала ее. Я протянул руку, схватил за еще не пораженную ткань, и отшвырнул ее прочь, к стене. Комок паутины, в который за несколько секунд превратилась моя хламида, прилип к стене и быстро стал с ней одним целым, торча на гладкой поверхности уродливым наростом.
Тихо выругавшись, я пошарил вокруг себя, и нащупал то, что нам скинули. Это оказалась фляга — маленькая, не больше полулитра, но и это было настоящим чудом. Я уже был уверен, что нас действительно собираются заморить голодом и жаждой — настолько безразличным был голос надсмотрщика. Впрочем, вряд ли это было действительно его решение, скорее всего, ему кто-то банально приказал. Не зря же между моими просьбами и его действиями прошло столько времени.
Я открутил крышку с фляги и осторожно понюхал горлышко. Конечно, даже если бы нам сбросили концентрированный мышьяк, я вряд ли смог бы определить. Даже не вряд ли, а совершенно точно не смог бы. Но и пить все подряд, а тем более, поить Тору непонятно чем, не проведя хотя бы минимальной проверки, я тоже не смогу.
Поэтому, не почуяв никакого неприятного запаха, я, не колеблясь, сделал маленький глоток и погонял жидкость во рту. Ни вкуса, ни запаха… Наверное, вода. Пусть будет вода. Главное, это что-то, что можно пить, и что утоляет жажду. А если все мои теоретические выкладки — полная чушь, и нас все же решили отравить… Что ж, по крайней мере, мы умрем вместе.
Я аккуратно потормошил Тору, пока она не открыла глаза. Снова облизнула губы, тяжело сглотнула.
— У нас есть вода. — улыбнулся я, болтая флягой. — Только давай договоримся — пить по чуть-чуть.
Тора снова облизала губы и торопливо закивала. Все так же лежа у меня на коленях, протянула руки к фляге.
— Точно? — притворно-строго спросил я. Тора снова торопливо закивала.
— Давай-ка, лучше из моих рук. А то, боюсь, ты упьешься до тошноты.
Тора жадно присосалась к фляге, будто пытаясь проглотить все одним глотком.
— Стоп-стоп, не так быстро, тебя стошнит. — попенял я, и забрал флягу обратно. — Погоняй воду по рту, подержи ее на языке, потом глотай. У тебя слизистые пересохли, поэтому хочется пить, а если ты сразу глотаешь воду, ты не даешь им увлажниться.
Тора снова кивнула и протянула руку к фляге.
— Один глоток. — предупредил я и протянул флягу. — И не глотай сразу.
Тора через силу послушалась и почти полминуты сидела, закрыв глаза. После этого наконец проглотила и блаженно выдохнула.
— Лучше?
— Намного. — не открывая глаз, блаженно улыбнулась Тора.
— Отлично. — я поболтал флягу в руке. — Там даже осталось. Надо осмотреть твою рану.
— Да нет, зачем. — попыталась было протестовать Тора.
— Затем. — безаппеляционно прервал ее я. — Что рану надо промыть, иначе загноится, а там и до сепсиса недалеко. Представляешь, как глупо будет помереть из-за того, что банально не промыли вовремя рану, хотя такая возможность была?
— Да мы и так… — едва слышно пробормотала Тора.
Технически, она права. Выбраться отсюда у нас шансов, прямо скажем, немного. Исчезающе мало, если говорить начистоту. И даже все мои планы начистить десяток чужих морд и спастись бегством — скорее мечты, чем реалистичный вариант развития событий.
Но Торе этого показывать нельзя. Каким бы крошечным ни был шанс отсюда выбраться, он все же был. А значит, нельзя падать духом! И, если на рулетке судьбы все же выпадет «зеро», нужно встретить его ставкой ва-банк, во всеоружии, полностью готовым использовать выпавшую возможность!
А для этого, в первую очередь, надо не падать духом.
А, чтобы не падать духом, в первую очередь надо вести себя так, словно ничего плохого не случилось. Словно ситуация полностью в твоих руках, словно ты все контролируешь и в любой момент можешь повернуть все в свою пользу.
Я много раз выигрывал бои с равным по уровню соперником просто за счет того, что сохранял самообладание. Выигрывал по очкам, но выигрывал. Я знаю, что это такое.
Осталось убедить Тору. Чтобы она тоже не опускала руки, и была готова выплеснуть всю себя в магическом потоке, если получится снять с нее эти браслеты.
Поэтому я и разматывал грязную тряпку на руке Торы, поэтому отрывал новую полосу ткани от своей, умудрившейся остаться чистой, рубашки, промывал подсохшую рану, и заматывал по новой. Благодарная улыбка Торы тонула в сумерках, но я знал, что она улыбается. И благодарна она не только и не столько за то, что я обрабатываю ее рану, а за то, что не теряю духа и не позволяю терять ей.
Заканчивал бинтовать руку волшебницы я уже на ощупь. Стало настолько темно, что кончики пальев вытянутой перед собой руки уже невозможно было разглядеть, они тонули в окружающей черноте. Я уже устал сидеть на земле, ведь невозможно было даже привалиться к стене, а о том, чтобы лечь, и речи не шло — слишком мало места было в этом колодце. Тора умудрялась лежать только потому, что подтянула под себя ноги и свернулась калачиком.
Похолодало. Холод словно просачивался сверху, через щели в крышке, и тонкими струйками падал на дно колодца, постепенно заполняя его. Сначала замерзли ноги, потом стало холодить живот.
Черт, а мы же в пустыне. Я слыхал, в пустынях ночами холод дикий. Если так пойдет и дальше, мы просто замерзнем к утру. Не насмерть, конечно, но воспаление легких — вполне реалистичный прогноз. Сомневаюсь, что одеялом с нами тоже поделятся.
Тора снова задремала. Вода немного приободрила ее, но все равно ее состояние было далеко от нормального состояния. От того состояния, в котором я привык ее видеть. Что-то с ней не так. Хорошо хоть дышит ровно.
Бум!
Грохнуло так, словно где-то рядом взорвался бензовоз!
Я дернулся от неожиданности, толкнув Тору коленями в ухо, задрал голову к крышке, но разве ж там что-то разглядишь!
— Что… Такое? — прошептала Тора откуда-то снизу.
— Без понятия! — ответил я. — Фейерверки, что ли, запускают⁈
Бум!
Всполохи!
На сей раз я что-то увидел — в прогалах плетеной крышки сверкнуло, вспыхнуло, и тут же погасло, оставив после себя легкое зарево, будто от тухнущего заката!
— Нет, это не фейерверк… — констатировал я, пытаясь расшевелить затекшие ноги и снова обрести над ними контроль. — Это точно не фейерверк! Эй, вы там! Что у вас происходит⁈
Ответом меня никто не удостоил.
Но, кажется, я расслышал где-то далеко панический, быстро оборвавшийся, крик…
— Да что там у вас творится⁈ — снова не выдержал я.
В этот раз мироздание удостоило меня ответом. Но не словами, нет — действием. Крышка колодца дрогнула и отлетела в сторону, будто отброшенная мощным рывком!
Едва видный благодаря светящемуся зареву, на фоне звездного неба появился темный тонкий силуэт. Совсем не похожий на тот, что мы видели до этого. Другой.