— Вы полагаете, что ваш клиент сможет найти применение для подобного оружия? — спросил Гант, поднимая брови.
— Возможно, все ведь будет определяться ценой, — ответил Стедмен.
— Да, конечно. Кстати, не хотите ли взглянуть на нее?
— С удовольствием.
— Есть, конечно, некоторые трудности с демонстрацией. — Гант коротко рассмеялся, и Стедмен тоже усмехнулся в ответ. — Однако я думаю, мы сможем показать вам ее дальность и мощность взрыва. Вы можете позвонить завтра в мой офис, и мы попробуем уже что-нибудь обсудить. Мой номер есть у Пепперкорна.
— Это будет замечательно.
— Тем временем я повнимательней просмотрю ваш список и подсчитаю для вас некоторые суммы. Я полагаю, что ваш клиент не будет сильно напуган их размерами?
И вновь в его тоне прозвучали издевательские нотки.
— Может, и даже более чем, — все еще улыбаясь, ответил Стедмен.
— Пожалуй, что так. А сейчас я должен извиниться и покинуть вас. Боюсь, что наши друзья из Латинской Америки весьма нуждаются в моем присутствии, — он указал рукой на группу людей, которых он оставил перед этим. — И мне кажется, что они уже созревали для покупки. И вы, мисс Майлс, должны простить мне мою грубость. Я боюсь, что сделки такого рода могут в какой-то мере смущать читателей вашего журнала, а если нет, то по крайней мере членов правительства, если они случайно его увидят. Почему бы вам не рассказать мистеру Стедмену о характере ваших статей о торговле оружием и не показать ему некоторые самые ужасные образцы его, которое вам сегодня удалось увидеть здесь. Уверен, что он может высказать свое мнение и на этот счет.
И, еще раз взглянув на Стедмена, он повернулся и пошел назад, к группе своих нетерпеливых покупателей.
— Боюсь, что и мне следует вернуться к моим прямым обязанностям дежурного, — неожиданно заявил майор Брениган. — Я должен забрать вашу камеру мисс Майлс.
Он протянул руку, и девушка, пожав плечами, сняла «Пентакс» и протянула его майору.
— Благодарю вас, — сказал Брениган. — Я передам ее вниз, сержанту у ворот, и вы сможете забрать ее, когда будете уезжать.
С этими словами он удалился.
— Вот это хорошо. По крайней мере коротко и ясно, — заметил Пепперкорн, поворачиваясь к девушке. — Думаю, что Гант покажет вам ряд вещей, некоторые из которых просто удивят вас, Гарри, — добавил он, теперь уже в сторону детектива.
— Я уже не сомневаюсь, — ответил Стедмен с гримасой отвращения.
— А теперь, мисс Майлс, — обратился к девушке поверенный, — я должен сказать, как приятно встретить такую красавицу среди этих отвратительных металлических чудовищ. Почему бы нам не пропустить по стаканчику в честь такого случая?
Девушка взглянула на Стедмена, и он ответил не задумываясь:
— Я не против.
— Тогда пошли.
Внутри достаточно свободного пространства, покрытого сверху хорошо натянутым тентом, находился бар, куда они и пришли после быстро установленного взаимного согласия. Пепперкорн затерялся в толпе около импровизированной стойки, покупая выпивку, а Стедмен и девушка остались вдвоем, поджидая его.
— А вы действительно являетесь дальней родственницей Ганта? — задал неожиданный вопрос Стедмен, глядя на ее лицо, слегка утомленное от напряжения во время его разговора с Гантом.
Она рассмеялась.
— Ну, положим, это моя мать является дальней кузиной последней жены Ганта. Я удивлена, что он все еще позволяет мне брать у него интервью. Все, кто имеет дело с торговлей оружием, ведут себя очень осторожно.
— Это естественно. Известность и реклама — это как раз те вещи, в которых они нуждаются меньше всего. Я тоже удивлен, что он это делает.
— Между прочим, он долго не соглашался, а потом, совсем неожиданно, на прошлой неделе дал согласие.
— Что же так могло повлиять на его решение? — спросил Стедмен, явно недоумевая.
— Не знаю. Возможно, он поступил так в память о своей жене. Когда она была жива, он очень мало общался с ее родственниками.
— Вы знаете, как она умерла?
— Да, конечно. Она погибла в автомобильной катастрофе.
— Вам, видимо, удалось многое узнать о нем? Он производит впечатление очень замкнутого человека.
— Пожалуй, это так. Но однажды я провела несколько дней вместе с ним, и он позволил мне сделать фотографии почти всего, что я хотела снимать. Мне показалось, что он неожиданно захотел поэксплуатировать свое имя. Или, если это выражение не совсем точно передает смысл, то, по крайней мере, сделать рекламу своей продукции.
Она нахмурилась и некоторое время покусывала ноготь на мизинце правой руки.
— Я не знаю, как правильно это сказать, но создалось впечатление, что он неожиданно решил выбраться на свет из темного угла и начал активно искать популярности.
Сама эта идея так или иначе обеспокоила Стедмена. Почему такой человек как Эдвард Гант, чьи деловые связи и операции все время находились в тени, неожиданно пожелал предстать перед взором общественности? В этом что-то было. Тогда он решил сменить тему разговора.
— Сколько времени вы живете в Англии? — спросил он.
— О, уже много! Около шести месяцев! До сих пор я изучала мир, писала небольшие заметки, делала к ним фотографии. Я выполнял кое-какую работу для одного синдиката, но в конце концов поняла, что мне больше нравится самостоятельная работа. Тогда я чувствую себя свободной.
В этот момент вернулся Пепперкорн. Он принес кампари для девушки, водку для Стедмена и джин, разбавленный тоником, для себя. Все это он держал в обеих руках.
— Послушай, Гарри, — торопливо заговорил он. — Я только что встретил знакомых мне людей, и эта встреча, как мне кажется, может закончиться для меня неплохим делом. Они уже пригласили меня на ленч. Я думаю, что у тебя не будет возражений, если я присоединюсь к ним?
Стедмен покачал головой в знак согласия, забирая у него водку и кампари.
— Не беспокойся об этом.
— Я могу встретить тебя здесь, когда все закончу, и отвезти назад в Лондон.
— Это можно уладить очень просто. Я доберусь обратно поездом.
— Я могу помочь вам, — заметила девушка.
— О, там, где вы, все будет в порядке, — удовлетворенно засмеялся Пепперкорн.
— Чудесно, — сказал Стедмен, пробуя принесенный напиток.
Водка обожгла его горло, но он почувствовал себя хорошо.
— Я попрошу мою секретаршу, Гарри, чтобы она сообщила тебе телефон офиса Ганта.
Он уже направился к выходу, добавив на ходу:
— А ты держи меня в курсе своих дел. До свидания, мисс Майлс, надеюсь увидеть вас вновь.
Девушка засмеялась вслед подпрыгивающей фигуре поверенного, когда он торопливо пробирался через толпу. Потом она неожиданно прямо посмотрела в глаза Стедмена.
— Расскажите мне о себе. Вы все время занимаетесь торговлей оружием?
— Нет, не всегда. Значительную часть своей жизни я провел в армии.
Холли удивленно вскинула брови.
— Но вы абсолютно не похожи на военного, — сказала она.
Стедмен усмехнулся, предполагая, что девушка посчитала это за комплимент.
— А почему вы оставили службу? — вновь спросила она, делая глоток.
— Да просто в один прекрасный день я решил, что уже достаточно много сделал для Британской армии. Ведь кругом можно было найти много разных занятий.
— Как, например, купля-продажа оружия?
— Среди прочего. Со временем же я стал работать в детективном агентстве.
— Сыскная работа? Так вы что, «калоша»?
Стедмен рассмеялся.
— Давно меня никто не называл так.
Холли рассмеялась вместе с ним.
— Извините меня. Но вы явно не похожи на этот тип людей.
— Как и многие из нас. На самом деле, например, мой деловой партнер… — Он неожиданно оборвал фразу, и Холли заметила боль, промелькнувшую в его глазах.
— Что-то не так? — спросила она.
Стедмен сделал большой глоток из стакана, затем медленно ответил:
— Я хотел сказать, что мой деловой партнер — женщина. Сейчас, правда, она умерла.
— Извините меня, Гарри.
Он пожал плечами.
— Это случилось недавно? — спросила она, впадая в замешательство от странной улыбки на его лице и твердости, неожиданно появившейся во взгляде.
— Совсем недавно, — воскликнул он. — Давай оставим эту тему, хорошо? Расскажи мне лучше о своей статье. Там есть какие-то сенсационные открытия, касающиеся мистера Ганта?
Вопрос был задан в легкой, почти шутливой форме, но Холли почувствовала его внутреннюю серьезность.
— О, мне так и не удалось подойти ко всему достаточно близко. Все, что я увидела, и все, что он мне рассказал, кажется давным-давно известным. Но у меня создалось впечатление, что я все время ворошила лишь верхний пласт. И мои ощущения говорят мне о том, что есть еще более мощные скрытые пласты. Обычно, когда приходят делать подобный портрет человека, вы волей или неволей, начинаете изучать его и собираете самую простую информацию. Но информация об Эдварде Ганте всегда оказывалась строго охраняемой. Я даже не смогла проникнуть под первую, внешнюю оболочку его личности.
— Вы были у него дома?
— В том, который рядом с Гилфордом. Я провела там два дня, и он пригласил меня еще. Это небольшое имение, всего шесть или семь акров земли, очень тихое и уединенное.
— У него есть и другое?
— Да, мне кажется, что есть. Когда я была у него в гостях, то вольно или невольно сталкивалась с его многочисленными посетителями, среди которых были и очень важные люди. Из их разговоров я поняла, что иногда они встречались еще в каком-то принадлежавшем ему доме, в районе Вест-Кост. Гант умышленно сделал рассеянный вид, когда я спросила его об этом, но заметил, что это место — всего лишь полигон для испытаний отдельных образцов наиболее мощного оружия.
— И вы не знаете, где он находится?
— Однажды я спросила его прямо об этом, и он ответил, что в бизнесе, который связан с оружием, особенно современным и передовым, испытания всегда являются одной из важных сторон, которая тщательно охраняется, настолько, конечно, насколько вообще возможно хранить секреты. После этого он прекратил разговор.