Кое-кто считал, что этот клинок не был единственным из Восьми, украденным Демоньяком Ребусом. В одной легенде рассказывалось, как Ребус выхватил Звездокол, Черный Молот Небес, из рук самого Зигмара, когда Бог-Царь пытался подчинить это оружие своей воле после похищения у него Гхал-Мараза. Говорили, что Ребус запрятал его где-то в глубине затененных просторов Улгу.
К счастью, Ганг, Копье Теней, спрятали смертные, а не демоны. Это несколько облегчало задачу. Услышав хлопанье крыльев, Юхдак встал, приветствуя того, кто приземлился поблизости.
— Ты вернулась. Хорошо. — Он отряхнул руки от пыли. — Поведай, моя госпожа, что видела твоя стая? — почтительно проговорил Юхдак, поворачиваясь к женщине в черном, вставшей позади него на скале.
Из-под ее узкого шлема в виде вороньего черепа на плечи и черные перья плаща падали смоляные локоны. Под темной мантией поблескивала обсидиановая кольчуга — черное на черном. У нее не было имени, о котором он знал бы. Девяносто Девять Перьев не мыслили себя людьми и имена считали чем-то неестественным, вроде кривляния. Так что она была просто Дочерью Короля Всех Воронов и повелительницей клики. Этого достаточно.
Она повернулась: в темных глазах мерцало древнее знание.
— Многое, — произнесла женщина хриплым каркающим голосом. — Мы видели войны в лунных лощинах и великие реки, подтачивающие корни гор. Мы видели крыс, стянувшихся к стенам города на Берегу Бивней. И мы видели слуг хозяев кузниц, мечущихся из стороны в сторону.
Юхдак одобряюще кивнул:
— И куда же они метались, моя госпожа?
Она по-птичьи наклонила голову.
— И туда, и сюда.
Юхдак тихо рассмеялся и снова кивнул:
— Я так и думал. Но нельзя ли поточнее? Что с тем, по чьему следу мы шли из Шаиша?
Она смотрела не мигая. Потом сказала:
— Ближайший ищет Копье Теней.
— Которое где-то в этом варварском Владении, как гласят пророчества. — Колдун энергично взмахнул руками. — Но где — мы не знаем. А просто следовать за ним означает рисковать потерей, поскольку он не отдаст добычу без боя. Это Кел из Икрана, а келы не славятся рассудительностью. Нет, мы должны опередить его.
Юхдак отвернулся, размышляя. В его распоряжении было много средств предсказания: оправленные серебром карты на поясе, песчинки в расшитом символами мешочке, даже расписанные рунами кости, тихо постукивающие в квадратном ящичке.
Но иногда душе не требовались предсказания, чтобы выбрать верный путь. Нужно лишь прислушаться к внутренним голосам — и следовать им. Он указал на подобие далекого горного хребта, медленно пересекающего равнину:
— Вот. Тащится по Янтарным степям. Шу’голь, Ползучий Город. Там находится величайшее хранилище знаний — Либрария Вурмис. То, что мы ищем, там — если оно вообще где-то есть.
Женщина молча смотрела на него, но Юхдак понял невысказанный вопрос.
— Дуардин, — просто сказал он. — Слуга Грунгни. Он отправился туда перед тем, как вы потеряли его след. Там и будет ответ.
Несколько Перьев из Девяноста Девяти много недель неотступно следовали за дуардином, не упуская его из виду ни в горах, ни в развалинах, в то время как другие члены стаи присматривали за прочими — во всех Владениях Смертных.
Женщина кивнула — и исчезла, а над лугами взмыл ворон и понесся в сторону, указанную чародеем. Юхдак задумчиво вздохнул. Она была принцессой, он — принцем, но их отношения — дело мгновений. Переплетение двух судеб, которым предстоит вскорости разделиться. Он будет скучать по ней, но так уж суждено.
Услуги Девяносто Девяти Перьев можно было только на что-то выменять — или выиграть. Он сделал первое, обменяв горстку скверных воспоминаний из своей юности на верность вороньей клики. Они не имели себе равных среди боевых магов, и соперничество за их преданность было поистине свирепым.
Сейчас они находились в его распоряжении, и он собирался использовать их в полной мере. Вороны были его глазами и ушами во Владениях людей, шпионя за теми, кто мог помешать его триумфу. Они следовали за небесным кораблем и его пассажирами от самого города азиритов, и их глазами он видел атаку.
Он надеялся загнать в угол слуг Хромого Бога, разбив судно путешественников, — и еще мог это сделать. Они разозлили Великого Короля, ранили его, и гнев монстра будет тлеть много дней. У этого примитивного гиганта на удивление хорошая память. Если потребуется, колдун покажет чудовищу эфирный корабль — и позволит природе взять свое. Но только если его слуги найдут нужные сведения. Иначе придется следовать за этими смертными, надеясь, что они в должный срок приведут его к цели.
Не смотря на все заботы, охота оказалась куда увлекательнее, чем он ожидал. Восемь Плачей были рассеяны по всем Владениям Смертных: иные спрятаны в сундуках, иные попали в руки несведущих. Восемь оружий великой силы, способные изменить ход грядущих войн, — так считал Архаон, Великий Маршал Хаоса. Иначе зачем Трехглазый Король послал своих избранных слуг на поиски?
Впрочем, Юхдаку не раз думалось, что это может быть просто игрой — способом скоротать время для скучающего властелина. Но даже если так, это не уменьшало гордости, которую он чувствовал, оказавшись в числе удостоенных чести вести поиск. И, какой бы ни была истинная цель, он доведет дело до конца и, возможно, докажет, что заслуживает примкнуть к Бараньей гвардии.
В любом случае, Восемь Плачей будут принадлежать Архаону, и с ними Трехглазый Король соберет великую, страшную дань со своих врагов.
Глава восьмая. ПОЛЗУЧИЙ ГОРОД
Адхема прильнула к боку громадного червя, ее пальцы в латной перчатке глубоко впивались в толстую шкуру. Она словно взбиралась на высоченную, дышащую гору. Терроргейста она отпустила, предоставив тому возможность поохотиться в степях, если пожелает. Войти в этот город следовало украдкой, а визгливая летучая мышь-переросток особой ловкостью не отличалась.
Так что Адхема карабкалась, перехватывая руками, отталкиваясь ногами, легко и быстро, быстрее любого смертного, — тем более в полном доспехе. Избегать сторожевых башен, растущих, словно грибы, из боков червя, было немудрено. Сложнее оказалось не попасть под блуждающие лучи отраженного света, обшаривающие и луговины внизу, и туловище червя в поисках врагов. На обитателей червя нападали часто, так что к безопасности они относились вполне серьезно.
Ей то и дело приходилось останавливаться, пережидая, когда луч пройдет стороной. В эти секунды она развлекалась мыслями о том, что сделает со смертоносцем, когда настигнет его. Слуги Кхорна могли выдержать многое — перед тем как испустить дух. А она училась пыточному искусству у племен песков Великой Пустоши. Неферата настаивала, чтобы ее слуги получали разностороннее образование.
Он убил несколько ее сестер и потому заслуживал мучительной смерти. Убить смертного — всего лишь отдать дань уважения смерти. Но убить бессмертного — значит сделать то, что смерть запрещает. Ее враг нарушил этот закон и должен заплатить.
Когда-то подобные мысли показались бы ей отвратительными. Хотя, может, и нет. В юности, когда ее сердце еще билось, она считала, что мир ограничен отцовским королевством и мир этот хорош. Она помнила, как забиралась на кровать, пользуясь вместо скамеечки спинами слуг, помнила уроки стрельбы из лука по кричащим мишеням — в основном это были крестьяне, иногда — преступники. Ее отец верил, что кровь — лучший наставник, и обучал ее соответственно. Такими способами ее семья всегда правила Зандором.
Зандор был горд. Зандор был жесток. Виселицы стояли там на каждой рыночной площади, а врагов аристократии сажали на короткие колья, чтобы их агония длилась часами, а то и днями. Во время главных праздников пелись гимны во славу Бессмертного Царя, а оброк плотью исправно платился слугам Его.
Зандор, последний оплот сопротивления в западном Шаише. Неферата позаботилась об этом. Мортарх Крови владела мощью Зандора, как фехтовальщик владеет воим клинком, заставляя врага истекать кровью — дни, дели, месяцы. Когда же сломался последний меч, она швырнула его в лицо противника — и бежала.
Но не одна. Она увела с собой старших дочерей великих семейств. Увела — и сделала их пригодными для своих целей, наполнила злобой и яростью. Адхема, ухмыльнувшись, провела языком по зубам. Такими клыками, как у нее, как у гадюки и волка, славно рвать вражеские глотки. Уловом Нефераты были сироты тысяч разрушенных королевств, объединенные в ненависти к Губительным Силам. Но одной ненависти было недостаточно. Ненависть, как и любое оружие, нужно еще заточить до убийственной остроты.
Несмотря на минувшие века, она еще порой слышала голос наставника, учившего ее и других воинским наукам. Наставником был сам Кровавый Дракон, лучший воин Шаиша на все времена. Как Неферата уговорила его спуститься с горы, Адхема не знала. Но она была благодарна. Его рука закрепляла отцовские уроки — а иногда полностью их перечеркивала.
Природа времени такова, что старые методы уступают дорогу новым. Разум вытесняет оружие, коварство становится предвосхитителем бойни. Для ее царицы война была игрой стратегий. Артистичное покушение сродни живописи: каждый мазок — еще одна уловка, каждый оттенок — новый подход к проблеме. Владения обширны, война, бушующая меж ними, — не единичный конфликт, но тысячи мелких противоборств, и у каждого — своя цель и своя специфика.
Таков был и Зандор. Адхема остановилась, глядя вверх на желтые луны. В Шаише они серебристые и мертвые, сделанные совершенно безопасными волей и прихотью Бессмертного Царя. Здесь же они разбухшие, переполнены непристойной жизнью. Монахи-личи Мертвецких Склепов говорили, что целые племена пораженных носом рыскают, завывая, по бледным отрогам Зверолун, словно деформированные пародии на воющих волков. Адхеме случалось сражаться с подобными существами, получая от этого немалое удовольствие. Умирали так же легко, как и любые другие живые твари.
Над головой раздалось карканье. Она посмотрела вверх, нахмурилась. Стервятники-вороны, хрипло крича, кружили над ней. Ей показалось, что эти птицы куда разумнее некоторых смертных. Воздух за ними темнел, будто вороны самой сутью своей оскорбляли законы этого мира.