– Зато я точно знаю ответ… – выр с лязгом осел на плитки пола. Забулькал тихим сдавленным шёпотом. – Сказать страшно! Сейчас сам поймёшь, чего опасаюсь. Это клешневой зажим. Нижний, они используются в паре. Один сюда. Второй вот сюда. При частом надевании под них даже делается пропил на клешне с внутренней стороны, чтобы и рубить боковой кромкой со сталью, и пережимать, как мы можем, не повреждая ремня.
Выр приложил кожаную часть вещицы к основанию своей левой клешни, пальцами обвел контур, намечая кольцо у окончания той же клешни. Нацелил оба глаза на стеблях на Михра. Щёлкнул по металлической части зажима.
– Тут крепится оружие из стали. Учитывая форму клешни, это либо сабля, либо изогнутый клинок, выполненный оружейниками под заказ. Я видел такие зажимы в нашем родовом замке. Их использовали в древней войне выров и людей, для боёв на суше против воинов в полном доспехе. С тех пор оружие не находило применения. С людьми мы более не воюем. И выров свои же – выры – до сих пор не убивали. Даже кланд для такой цели завел выродёров, не пожелал напрямую действовать.
– Ты хочешь сказать…
– Не хочу, но вынужден! Убийца – выр. Ты первым заподозрил. Помнишь, опробовав саблю, отметил, что вскрыть панцирь таким ударом нельзя, движение неудобное? Над мостовой, даже чуть снизу. Плоское движение, неправильный хват. Для выра – наоборот. Сколько в день убийства было выров в столице?
– Вчера днём – шестьдесят три. Два курьера не в счёт, – быстро отозвался Михр, выдёргивая из-за пояса свежий тросн, как всегда, ожидавший его утром на столе вместе с завтраком. – Ушли с рыбаками три выра, они были неотлучно в порту: лоцман и два загонщика рыбных косяков. Надо же, новое ремесло, уже так и пишут «загонщики»… Так. Ещё один лоцман проводит галеры. Три стража в морском дозоре, и там они уже четвёртый день. Значит, остается – пятьдесят четыре.
– Убираем из рассмотрения Шрона и всех старых, которые теперь в Усени. Они бы не стали… да и на виду они. – Добавил Юта. – Сорок четыре. Я не учитывал бы и стражей дворца…
– Давай без предположений, – отмахнулся Михр. Идём, сейчас точно выясним, кто был в дозоре, их и исключим. Полагаю, можно не рассматривать всех знатных, не полезли бы они в дело сами.
– И тех, кто имеет клешни крупнее такого размера или мельче вот такого, – добавил Юта. Булькнул коротким смехом. – Я вне подозрений. Мне крепление никак не надеть, мало… Я придумал! Ютти может обнюхать вещь и обойти казармы выров. Тогда мы исключим всех стражей. Ты меня слушаешь, безумный человек? Или опять норовишь высушить непрерывным бегом?
– Казармы выров здесь, – отозвался Михр слегка задыхающимся голосом. – Уф, кто ещё кого загонит… Здравствуйте, ары. Жирной вам печени и влажного дня.
Два дежурных стража вежливо качнули усами, повторили жест и для Юты, заодно отодвигая миски с обедом – той самой печенью. Выслушали ар-клари. Более крупный выр повернулся к сундуку, добыл из него ящик, отпер замок, порылся в троснах и извлек один, затем ещё два.
– С указанными размерами клешней у нас десять стражей, – спокойно отметил он. – Трое в ту ночь были в дозоре. Пятеро отдыхали здесь, их все видели. Вы разыскиваете тех, кто наблюдал убийство и промолчал? Не верю, что наши ребята могли так поступить.
– Мы скорее исключаем маловероятное, – осторожно ответил Михр.
– Места отдыха двух оставшихся я укажу ару Юте немедленно. Позвольте спросить: это и есть собака? – уточнил выр, во все глаза рассматривая Ютти. – Необычное существо. У нас, на берегу ар-Выдха, откуда я родом, совсем нет собак. Зато ходят там занятные сплетни о вашей повизгивающей корзине с таинственным содержимым, ар Юта.
Юта возмущенно булькнул, но вслух ничего не сказал. Удалился следом за стражем в казармы, поглаживая пса и удерживая его на руках… Второй страж передал ар-клари тросн последнего месяца, на котором вёлся учет выров, проживающих в столице или посещающих ее. Вежливо попросил вернуть – это ведь документ, с него следует в обычных условиях делать список, не изымая из архива саму запись. Но теперь, когда убит выр, можно пойти на небольшие нарушения распорядка, чтобы ускорить дознание. Михр отрицательно покачал головой, попросил чистый лист и быстро выписал на него имена и место проживания тех, кто мог быть в числе подозреваемых. Всего одиннадцать выров. Так обманчиво просто вести дознание, когда число подозреваемых ничтожно… Выры – не люди, их мало и все на виду. Вот только никого нельзя назвать подозреваемым, пока нет надежных доказательств.
Когда вернулся Юта, тросн был уже заполнен, а исходный текст вернулся в архив. Стражи гордо качнули усами: оба грота не заинтересовали Ютти, иначе и быть не могло! Разве страж столицы останется в стороне, если на улицах убивают выра… или человека? Такого не было и быть не может. Юта согласился, пожелал приятного аппетита. Стражи вернулись к прерванному обеду. Князь и ар-клари покинули казармы и устроились на траве, в малом пустом парке. Юта изучил список. Вычеркнул троих.
– Никогда не пили черную таггу, знаю точно, – коротко отметил он. Подумал и убрал ещё одно имя. – Клешни не той формы. Из оставшихся не могу никого выделить. Не знаю их. Но тот, кто нам нужен, молод, силён и он – боевой выр. Я припоминаю, как выглядел погибший. Много крови и сильно вмят панцирь в верхней передней части раны. Если бил человек, это несущественно. Но раз выр… Он одним ударом оглушил жертву, вторым немедленно проткнул лёгкие. Точнее, легкое. У вас – два. У нас – одно, общая дыхательная полость. Умирающий не мог кричать и не мог звать на помощь.
– И дышать вне воды не мог?
– Именно, – мрачно согласился Юта. – Ты прав. Получается, он умер не от первой раны и даже не от потери крови. Он задохнулся и никто ему не помог… Добрался бы до воды – уцелел бы. Наверняка. Пошли к Шрону.
Златоусый выслушал молча. Осмотрел крепление, вернул, попросил хранить бережно и не показывать никому.
– Ох-хо, этого я и боялся. Зачем людям столицы столь глупо и явно ссориться с вырами? Ведь только-только налаживается мир. Мы дорогу к нему, спасибо князю Горнивы, щедро застилаем золотом. Город восстанавливаем, торговле помогаем, порт развиваем. Сейчас людям не нужна смерть выра. Всё верно.
– Тогда кто? – быстро спросил Юта, подсовывая Шрону список.
– Не князем вопрос задан, нет, – укорил его Шрон. – Кто – полдела. Для кого и по чьей указке, вот настоящий вопрос. Вычеркни ещё этого. Не мог убить, я знаю, где был, не в городе, нет. Так… жалкий тип с хвоста ар-Лимов, вряд ли этот род, затевая заговор, нанял бы столь явных своих приближенных и натравил на своего же курьера. Один полировщик спины хранителя ар-Фанга. Тоже едва ли, не до заговора им. Того и гляди, самих ар-Рапры сомнут, я один и сдерживаю этих полнопанцирных мстителей. Столько лет соседи держали их в услужении, воду продавали, ущемляли, не допускали в столицу… Ох-хо, оставим мои заботы, продолжим рассмотрение списка. Лоцман порта. Ему-то зачем? Не убийца, да и хвост у него мягкий. Так… прилипала ар-Капров. Его бы проверить не мешало, пожалуй, да. Начните с троих, именно так.
Шрон подчеркнул пальцем имена и вернул тросн. Задумчиво свел бровные отростки.
– Найти убийцу полдела, теперь уж понятно, вполне… Кто затеял столь гнусный заговор? Семнадцать замков выров, столько же семей, хранящих личинки и имеющих власть над сушей, вот и весь выбор. Себя, ар-Рафтов и еще кое-кого могу исключить. Одним это не нужно, другим не по силе. Ох-хо, южане если, так ведь сразу на ум ар-Лимы плывут… так их выр и погиб!
– Семья Ар-Багга, – быстро выговорил Юта.
– Вряд ли без них обошлось, толково гребёшь, в общем потоке мыслей со мной. Но эти никогда сами не затевали больших дел. Они кланду полировали золотой хвост и тухлятинку подбирали с его блюда. Таковы и теперь, прихвостни. Ар-Капры? Вес у них не тот… Идите, не слушайте стариковские сетования. Я долго могу бормотать, столько времени вам терять никак нельзя. Пока что дознание движется быстрее, чем ожидал я, чем надеялись некоторые иные. Не успели ещё следы спрятать, – Шрон направил оба подвижных глаза на Михра. – Знаешь, ар-клари, чего я более всего опасаюсь? Они могут одну мерзость попробовать скрыть за новой… Умрет ещё выр, тишины в столице не будет. Усиль дозоры. Я решу к ночи, не объявить ли на несколько дней запрет выхода из домов после заката. Ох-хо, нельзя нам допускать второго убийства. Никак нельзя!
Шрон качнул усами, обозначая окончание разговора. К нему уже спешил от дальних дверей зала помощник, нес тросны, на ходу перебирая листки. Златоусый тяжело вздохнул, развернулся всем своим вороненым панцирем и неторопливо двинулся навстречу пожилому человеку.
– Этот дворец – выроловка, – буркнул он напоследок. – Того ли я хотел, меняя порядки и сминая кланда? Прежде, при неправой и гнилой власти, я жил на отмелях, нырял в своё удовольствие, наблюдал закаты и предавался размышлениям. Прирастала моя мудрость. Да, род выров вымирал, но лично я был вполне счастлив. Сколь много горечи принесли перемены… Шром далеко, и жив ли? Сорг тоже неблизко. Малёк, отрада моя, и тот не рядом. Тингали, Ларна, Ким, Марница, милый малыш Хол… Вся семья невесть где. Один я остался, посреди столицы – один. Давит бремя забот на панцирь.
Шрон сгреб тросны из рук помощника и стал их просматривать, не останавливаясь и продвигаясь далее к выходу из зала. Юта понуро свесил усы до пола. Погладил Ютти, забросил себе на спину. Указал рукой вслед златоусому.
– Видишь? Он прав, зачем нам, вырам глубинной чести, править сушей? Мы здесь несчастны. Нас зовет море… Оно шумит в моих снах и голос его всё громче. Я вхожу в готовность к переменам второго возраста, пробуждающим мечты о глубинах. Княжеский титул хуже цепи. Он вроде рабского ошейника.
– Потому вас и ценят люди! – рассмеялся Михр. – Кому власть сладка, тот думает о свой выгоде. Уж потом, если совесть вконец не утратил – о земле, о пользе людей… Я сам, вдруг сделавшись князем, сперва побеспокоюсь о себе, о семье, о детях… так и знай. Если по правде разобраться, кроме выров, общим благом заняться некому! – Михр помолчал, рассматривая исчерканный тросн. – Так, три подозреваемых. Ближе иных живет ар Блап, красный город, скрытые гроты с подводными входами у дворцовой пристани. Ничего себе местечко… Для убийцы самое то. Нырнул – и никто не знает, где ты вынырнешь. Крепление-то ржавое. В воде оно бывало много раз.