Михр беспокоился всё сильнее. Вот-вот от ворот подтянутся охранники и стражи-выры, придут страховать и оцеплять скалы. Окончательно затопчут след! Кто же знал днем, что окажется важнее всего вечером? Кто предполагал, что убийца сам станет рыбьим кормом так быстро… А надо было предполагать, зная норов князя Юты. Не имеет права ар-клари на беспечность, он же сегодня поступает неправильно с самого утра. Ему самому надо усы выдрать, как никудышному дознавателю.
Скалы остались позади, стали заметны городские ворота, не так далеко – за малой лощинкой, поросшей кустарником. От ворот уже двигались навстречу люди, заметили Юту, остановились. Ар-клари быстро показал знаками: там и ждать, не подходить ближе. Ютти опять бежал быстро, уверенно потявкивал. На мягкой земле и на траве след держался лучше. В самой низине пес юркнул с тропы под ветки колючего кустарника, натянул верёвку и от усердия заскрёб лапами, разбрасывая дерн: туда, скорее…
– К портовым воротам, – предположил Юта. Глянул на заросли. – Неглуп был гнилец. Человеку сквозь заросли и не продраться. Я прав?
– Ещё как, – поежился Михр, тронув шип на ветке. – Рубить надо, чтобы пройти.
– Мы с Ютти двинемся по следу. Ты – к воротам. Возьмёшь стражей и обойдешь вдоль стены, – предложил Юта. – Я пролезу тут, только глаза усердно поберегу, втяну.
Михр без возражений кивнул и прибавил шагу, не оглядываясь, не пытаясь проследить по хрусту веток движение прущего напролом Юты.
Идти было тяжело, ноги невесть с чего спотыкались… да чего уж, камень на душе лежал тяжёлый. Давил он так, словно пакости никчемного дня ещё не иссякли. С чего бы вдруг? Что давит, не желая обретать внятную, выраженную в здравых доводах, форму? Предчувствие? Не верит он в эту чушь. Тогда – догадка? Подозрение?
Что не так? Чего не желают видеть глаза?
Михр остановился и резко обернулся.
– Юта! Юта, назад!
След нырнул в заросли. Старый след, но именно тут он оказался внятным и таким удобным для выра. Между тем, в городе уже успели усвоить: у князя есть пёс, этот пёс умеет вынюхивать путь передвижения врага. Но все же выр пришёл в наглую, по суше. Не запутал след. Он надеялся остаться безнаказанным и уйти морем. Но след он оставил ещё до своей смерти. Не подумал прятать? Или и это – часть гнилого плана…
– Юта! – во весь голос рявкнул Михр.
В хрусте веток и шелесте жёстких листьев несущийся по следу выр не слышал даже такого громкого окрика. Он ещё молод, все молодые выры – азартны… Эгра подбежал и остановился рядом. Заглянул в лицо ар-клари, ничего не стал уточнять и пронзительно, длинно и переливчато, свистнул. Потом загудел, меняя тональность. Хруст веток прекратился.
– Я окликнул. Ещё очень просил стоять и не двигаться дальше, – задыхаясь, Эгра осел на траву. – Я правильно сделал?
Михр крикнул, подзывая людей и выров от ворот: уже рядом, должны расслышать. Сам без сил опустился рядом с Эгрой, благодарно кивнул. Мысли в голове предательски путались. Не пойти по следу быстро, немедленно – наверняка упустить заказчика. Но если он прав, если заросли небезопасны? Если затея с Эгрой – лишь ловушка, устроенная для самой крупной дичи в этой дикой охоте – для князя ар-Рафт? Его гибель в столице расколет хрупкий мир севера и юга. Добрые отношения семей ар-Бахта и ар-Рафт окажутся под ударом: златоусый сам назначил дознавателя и тем подверг его неоправданной угрозе. Знал ведь бешеный нрав Юты. Но не обеспечил должной охраной… Само собой, сгинет и ар-клари, он виноват, ясно при любых оправданиях. Того и гляди, Кух сядет на прежнее своё место и начнёт распоряжаться в городе…
Подбежали выры-стражи, сминая широкую полосу кустарника вдоль самой тропки. Отвлекли Михра от тревожного и бестолкового хода мыслей, лишённого надёжной опоры доказательств, похожего на панику… Которой ар-клари терпеть не мог и сам никогда прежде не допускал.
– Ара Юту видите?
– Нет, но примерно его расположение оценили, пока он ломился и ветки летели во все стороны, – пояснил один из стражей. – Проложить к нему тропу, брэми?
– Да, но осторожно. Не знаю, чего я опасаюсь, – виновато вздохнул Михр. – Просто не спешите и глядите по сторонам.
– Тут и без спешки работа невелика, – заверил тот же выр. – Мы пойдем двумя парами, брэми. Нас как раз четверо. Как подобает в донном охранении пойдем, ощупывая путь усами.
Выр коротко загудел, подал знак. Второй встал рядом, низко, к самой земле, опустил клешни. С хрустом поддел корни кустарника, рванул руками и отбросил в сторону. Михр заинтересованно потёр затылок. Пока не видишь выров в деле, порой и не знаешь, на что они способны… Дорожка возникала в зарослях непостижимо быстро. Пройдя десять саженей выры остановились на отдых, вторая пара подменила их, с тем же усердием корчуя и прорубаясь… Михр чуть постоял, наблюдая за стражами, отдал приказ своим людям, подошедшим от ворот, тащить пленного во дворец и глаз с него не сводить. Отрядил пятерых охранять детей. Пожал плечами и ступил на новую дорогу – широкую, гораздо шире тропки к бухте. До Юты он добрался прогулочным шагом, нога за ногу – зато без остановок, выры трудились в полную силу.
– Главный заговорщик уйдёт, пока мы тут топчемся! Ты враг мне, ведь я намерен его смять. Если бы не Эгра, ни за что бы не остановился, – сердито пробасил Юта. Усами он срубал кончики веток, вымещая на них раздражение. Чуть притих, нехотя повернулся к ар-клари. – Но малыш так свистел… Я побоялся, что он совсем выдохнется. В общем, я крепко зол, но я стою на месте и слушаю тебя.
– След мог быть оставлен специально для Ютти. Через заросли способен пробиться только ты. Безупречная ловушка… если она есть.
– Гнильцы хотели погубить моего пса? – ужаснулся Юта. Возмущенно клацнул клешнями. Осел на траву и вздохнул. – Погоди. Я успокоился, начал думать. Юта ар-Рафт – противник не по силам всяким там ночным убийцам. Если в открытом бою… В меня целили? Ты так решил, вижу. Да, случись дурное, братья были бы в бешенстве, мы настоящая родня, друг за друга стоим крепко. Шрону высказали бы немало гнилых слов, при всём уважении. Младший, Гата, и того хуже, отказался бы общаться с любым ар-Бахта. Тем более, в своё время Шром имел глупость смять панцирь нашему старому.
Юта поник и задумался, подозвал пса, погладил по ушам. Нехотя отдал ремень в руки одному из стражей. Попросил беречь собаку и не отпускать далеко вперёд. Обратил оба подвижных глаза к Эгре и осторожно подобравшемуся поближе к мелкому выру.
– Я невежливо кричал, – сипло сообщил тот. – Прости. Никогда раньше не говорил таких грубых слов, вот так… Я наслушался их от своего фальшивого брата. От того, от гнилого кланда.
– Погодите, так свист не просто команда или окрик? – удивился Михр. – Я знал, что вы общаетесь под поверхностью так называемым «водным голосом». Но есть и ещё один язык. Да вдобавок жесты… Зачем так сложно?
– Сложно? Кто бы говорил! Мы не краснеем и не бледнеем. Мы не потеем, не кусаем губы и не подмигиваем, – насмешливо фыркнул Юта. – Вы, люди, напридумывали куда как поболее нашего. Но ты прав, свист и гудение, как вы их слышите – язык. Эгра мне сказал: «Поприжми хвост и замри, гнилой ущербный недоумок». Очень на него не похоже. Я сперва остановился просто от удивления. Я почти разозлился… Это был хитрый ход, Эгра. Даже мудрый. Когда боевой выр моих размеров злится, он бежит в сторону обидчика, но никак не наоборот, от него.
– Давай ещё раз извинюсь, вот так, – виновато вздохнул Эгра, низко опуская усы и припадая к земле всем телом. – Это не мои слова. Просто вспомнил… я всегда обижался на них. Сильно-сильно. Хотя всё было правдой. Жил без света, в гротах, сам знаю – гнилой. Клешни вот какие, совсем ущербные. Теперь одна порвана, почти и нет её.
Маленький выр поник ещё ниже. Юта забеспокоился, перебрал лапами. Растеряв остатки раздражения, подбежал к Эгре и погладил его усы.
– Не будь ты первым среди ар-Сарна, посадил бы на хвост и назвал братом, – сообщил Юта. – Все хотят, чтобы в их семье жил сказочник. У нас такого нет. Появятся в море мальки, вмиг к тебе приплывут. Вот увидишь. Ты не ущербный, просто другой. Тот, кто говорил тебе гадости, сам был гнилец. Но ты ловко тормознул меня на полном ходу. Прежде это никому не удавалось.
Юта булькнул смехом, Эгра неуверенно взглянул на серо-узорчатого выра и приподнял усы. Сказочником его однажды называл Ким, самый интересный из людей. Увы – покинувший город, и надолго. Теперь то же имя предложил сам Юта. Впору гордиться…
– Я как сказочник извинюсь, – шепнул Эгра. – Про Ютти придумаю историю. И в дереве его изготовлю. Много раз: как сидит, как прыгает и как идёт по следу.
В отдалении жалобно взвизгнул пес, разговор прервался, Юта одним движением крутнулся на хвосте и буквально прыгнул вперед, на помощь приятелю. В считанные мгновения одолел двадцать саженей свежей корчёвки. И тихо булькнул, смешав в звуке гнев и настороженность. Ловушка… Здоровенная, на крупного выра. Ютти бежал первым, фальшивая трава, набросанная поверх ямы, выдержала его. Но усы стража разворошили слой веток основы укрытия, и пёс чуть не свалился в яму, удержался на краю на передних лапах и теперь скулил, цепляясь за качающиеся прутья, норовящие провернуться и спихнуть вниз.
Юта гибким усом подхватил пса и забросил себе на спину. Заглянул в яму. Длиной почти три сажени. И ширина такова же… Глубина немалая, сажень с лишним. На дне бревна с закрепленными в них основаниями стальных четырёхгранных кольев, имеющих локоть в длину. Мешанина цепей, готовых запутать жертву…
– Здесь и самострелы есть, ар, – опасливо уточнил страж, указал усом. – Насторожены на рывок цепей и на поворот брёвен. Глядите, вот, вот и ещё вот… На стенках глина, скользкие они.
– Колья наверняка смазаны ядом. Выроловка военного образца, – окончательно определился Юта. – Я читал о чём-то подобном в золотых книгах одного из замков, мне ар Шрон показывал. Помнится, Малёк копировал те книги. Вроде, добыл в замке ар-Капра…