не даёт… В зарослях нечто зашевелилось, забулькало. Ронга стремительно развернулся: неужели ещё выры? И снова бой?
– Этих-то я живьем, – пообещал он себе, князю и Киму.
Нырнул под низкие ветви орешника, одолел густую заросль, сердито смял продолжающие её колючие кусты. Вырвался к низинке, к болотцу, поудобнее перехватывая булаву… И затормозил всеми лапами.
Выры. Два, и оба – знакомые. Ар-Наны, он ещё удивился: куда делись эти толковые бойцы, почему их не было на мелководье? Спросил у родни – те горестно поникли усами. Мол, не вы одни с Ютой показали себя мальками, и наши не лучше: тайком затеяли бой, без оплаты и без судьи. Увы, никто не всплыл после того боя… Кровь в воде была, по следу искали раненных всей семьей, от берега и далее. Нашли на глубине двадцати саженей в расщелине кошель и ремень крепления ножей – но ничего более. Так иногда случается. Выры увлекаются, до смерти ведут бой. И трусость у молодых тоже встречается. Не в бою, позже. Убил, тайком и против правил – а показаться на глаза родне противника не хватает ни мужества, ни совести…
Ронга убрал подвижный глаз и снова вытянул, уже основательно увлаженный в глазнице. Вот так находка! «Утонувшие» ещё до начала сезона ангра выры – живы! Оба мирно лежат здесь, невесть как далеко от Синги, в малом и никому не нужном болотце. Ронга подошёл ближе, не убирая булаву в крепление. Глянул на хвостовые платины, даже пощупал их, рассмотрел повнимательнее цвет панцирей и припомнил иные приметы. Сомнений нет, ар-Наны. Только оба булькают, как неразумные мальки. Тупо жуют траву, сопят, на зов даже глаз не разворачивают! Ронга постоял, задумчиво гладя рукоять булавы. Сунул оружие в крепление, надёжно прихватил выров за усы у самого их основания – так таскают неумных мальков, им немножко больно, они послушны, только пищат и булькают… Оба взрослых бойца именно так и поступили, запищали, чем окончательно убедили Ронгу: не притворяются. Выр может нарушить традиции и забыть глубинную честь. Но позволить оттаскать себя за усы – это слишком!
Ронга, пятясь, вывел обоих выров на опушку. Люди князя Горнивы уже добрались, спешились и быстро, но без суеты, вязали пленных, собирали вьюки на чужой стоянке. Старший – Ронга усвоил знаки отличия на куртках – подошёл, поклонился.
– Без вас мы ничего бы не смогли, ар. Мы даже не заметили посла, он пропылил мимо, прямиком к засаде, увы. Примите мою благодарность, ар.
– Ронга, – представился выр, поскольку этих бойцов он прежде не встречал. – Меня послали сюда князь и Ким, как и вас. Мы с аром Гатой шли бодро и даже весело. Но возвращаться станем иначе. Мой друг ранен, тяжело. Я и сам ощущаю признаки отравления. Собака при смерти…
– Мой помощник в юности пас биглей. Собак он, конечно, никогда не лечил, они не бигли. Но всё же он пробует сделать то, что посильно, – попытался утешить княжий человек. – Спина вроде перебита, задние ноги не двигаются. Но рану мы зашьём, а яды для выров почти не действуют на людей и иных жителей суши. Ар, посол просил проводить вас к реке и беречь со всем вниманием. Он хотел бы осмотреть вас и дать противоядие. Эти выры с вами?
– Эти выры не в себе, – грустно отозвался Ронга. – Я не понимаю, что произошло с ними. Зато я убеждён: если бы засада удалась, их тела мы нашли бы рядом с телом ар-Лима. Путаница сделалась бы окончательной. Род ар-Нан – исконные сторонники, в людском понимании по сути двоюродные браться ар-Рафтов. Вышло бы так: северяне ссорят Горниву с югом… Брэми, поставьте человека вот так держать их за усы. Иначе опять уползут в болото, где им уютнее.
Ронга передал усы в надежные руки и заторопился к берегу, ощущая, что лапы слушаются заметно хуже, а сумерки сгущаются слишком уж быстро. Две трубки порошка белого мха в сочетании с купром и иными обычными средствами дали быстрое облегчение. Ронга вздохнул, лёг удобнее. Молча перенёс неизбежное вырывание поврежденного глазного стебля и присыпание лекарством.
– Теперь до осени буду косоглазым, – рассердился он на себя. – По своей беспечности, ведь мы первыми не углядели засаду. И выров я смял чересчур зло, наверняка окончательно…
– Двое ещё живы, – возразил ар-Лим. – Если тебе стало полегче, идём. Надо допросить их. Я пробовал, люди тоже. Молчат…
– Молчат? Поменьше вежливости, ар посол! Усы вырву и панцири прожгу на огне до красноты, – возмущенно загудел Ронга.
Его услышали оба пленных выра. Замерли, опасливо пластаясь по траве и норовя спрятать усы под брюхом. Ронга приволок вырванный с корнем стволик ивы, бросил и буркнул людям:
– Жгите костер. Изжарю обоих. Красные панцири без усов отвезу их родне. Нет! Выставлю на главной площади Усени. Что за семьи? – Он быстро глянул на хвостовые пластины. – Ничтожества… Оглашу забвение, более никто не назовёт арами ваших братьев. Все личинки я сам, этим вот хвостом… Чтобы не плодилось в народе выров такого гнилья.
– Не надо, – сипло попросил более крупный выр, с панцирем, разбитым булавой. – Мы скажем. Братья не знают. Мы всего лишь согласились на обычный найм, мы не понимали, что дело зайдёт так далеко. Мы не злодеи. Нам сказали, что это дело чести и мы служим новому кланду. Что мы возрождаем традиции выров.
– Почём в этом сезоне традиции? – презрительно булькнул Ронга. – Не надо отвечать, я просто злюсь… Киму расскажете, а после самому ару Шрону. Станете толково говорить, родня не будет отвечать за вас. Пока что хочу знать главное. Кто кланд-то? И кто служит ему, нанимая вас?
Выры немного помолчали, потом тот же более крупный нехотя, сипя и булькая, начал говорить, постепенно воодушевляясь:
– Мы не продажные выры. Мы служим старому закону. Шром должен был сесть на помост кланда, но ущербный гнилой брат его Сорг и выродёр Ларна обманули славного ара. Позже их поддержал и Шрон, по старости его ум высох… Но славный Шром смог бежать из заточения и скрылся от злодеев в замке ар-Карса. Нырнуть и уйти из столицы ему помогли бойцы ар-Багга. Это горькая правда, её многие знают… Но немногие решились открыто поддержать правое дело, ведь самые сильные семьи на стороне гнилого Шрона. Хотя он предал брата. Мы присягнули на верность кланду Шрому. Мы стражи его, и мы исполняем волю ара.
– Полейте меня, – ошарашено булькнул Ронга. – Мой ум пересох… Глупее я ничего не слышал. Мой старый брат был в зале дворца, когда Шром пришёл туда вызывать на поединок кланда. Шром был едва жив! Вместо него дрался Ларна, и Ларна после боя сказал те слова, которые просил сказать ар Шром… Брат Гаты, Юта ар-Рафт, помогал Шрому нырнуть в столичной бухте! Шром ушёл в глубины, его до погружения провожали Ларна, Сорг и Шром!
Ронга уже кричал во всю мощь легких, словно так мог добавить правдивости своим словам. «Стражи» слушали молча и упрямо топорщили бровные отростки. Мол, и тебя обманули, но мы-то знаем… Более мелкий пленник, со смятым боком и повреждённым брюхом, тоже смог смолчать и кое-как выдавил, полагая себя уже мёртвым и потому не опасаясь возмездия:
– Вы все против него. Особенно ты и Юта. Вы хотели стать первыми на мелководье. Но вы убоялись открытого боя со славным аром Шромом.
Ронга сполз в траву, развёл всеми руками и смущённо оглянулся на посла. Ар-Лим стоял рядом и казался не менее потрясенным. Гата, едва способный ползать после отравления, булькал от возмущения, ему даже чуть полегчало.
– Мой брат Юта – трус? Мой брат… Да вас надо было добить! У вас на двоих одна капля ума!
– Что с бойцами ар-Нан? – тихо уточнил Ронга.
– Их уже не спасти, – грустно отозвался более крупный и разговорчивый «страж Шрома». – Их опоил ядом сам Шрон. Советник кланда, ар Вама из семьи ар-Карса, распорядился привести их сюда. Мы должны были также выловить из воды посла и вывести на берег для беседы. Чтобы старый ар семьи Лим увидел, как гнил заговор.
– Всё, хватит. Остальное врите более старым. У них длинное терпение, я не отвечаю за себя, хоть я и трус, – рыкнул Ронга. – Достойный ар-Лим, прошу простить меня. Я вынужден оставить на ваше попечение друга, его пса, пленников и все проблемы. Это срочные вести. Ким должен получить их немедленно. Я поплыл.
– Но теперь, когда нам известен весь этот нелепый заговор, нет причин для спешки, – удивился старый посол.
– Ещё как есть, – быстро отозвался Ронга, снимая ремни креплений, даже кошель – всё, что мешает плыть. – Вышивальщики уплыли в земли ар-Карса. Полагаю, они в большой беде.
Ронга шумно нырнул и сгинул. Гата некоторое время молчал, потом вдруг булькнул смехом, удивляя всех присутствующих. Извинился и пояснил: в Нивле только-только наспех починили заборы и ограды после нашествия «твари зверской породы». А Ронга уже мчится в город с новой спешной вестью… Вряд ли он станет выбирать дорогу.
– Ар-Шархи стали из-за него понимать по-новому слова «дорогой гость», – вздохнул посол. Глянул на пленных выров. – И этого бойца, гордость юга, вы посмели назвать трусом… Определенно, ущербность ума страшнее ущербности тела.
Глава одиннадцатая. Ларна. Кот по имени Туман
Каждый гребок вёсел отодвигал от галеры весну – пока что, до самых земель ар-Рафтов, путь лежал на север.
Каждый рассвет приближал тепло первого весеннего месяца – преля – вопреки усердию гребцов. Ларна улыбался в усы, наблюдая противоборство людского усердия и природного закона. Победа весны была неизбежна, но усердию помогали выры.
Юта ар-Рафт, князь севера и один из двух лучших – после несравненного Шрома – бойцов народа выров, вёл свой корабль домой под присмотром Ларны. И пусть он был позорно изгнан с мелководья за попытку провести тайный бой, но домой Юта шёл весело и быстро. Иногда он с шумом выныривал у борта людской галеры, рушился на палубу в облаке брызг – и затем целый день гостил у «подлого выродёра», как обозвал Ларну при всех, будучи в гневе. Еще бы! Вручить мешок золота судье и после заявлять, что ничуть не повлиял на его решение. Само собой, несколько позже Юта разобрался и извинился, хотя Ларна и не подумал обижаться. Но воспользовался случаем и в качестве мести за оскорбление пообещал сопроводить князя до его родного замка. Ведь мало причин сомневаться: ар Юта всеми силами разыскивает хоть малый повод не явиться домой, не сидеть в зале приёма троснов и не выслушивать жалобы и прошения своих подданных.