Тот, кто находился в салоне, ослабил хватку, мальчишке удалось вырваться и шлепнуться на землю. Он бросился бежать. В тот же самый момент яростно взревел двигатель автомобиля.
Машина развернулась и попыталась наехать на мальчишку, явно намереваясь его задавить.
— Стреляй! — закричала Таня, вцепившись в плечо Володи. — Стреляй!
Сосновский выхватил оружие и выстрелил в автомобиль. Но за годы отсутствия практики навыки в стрельбе у него только ухудшились, он так и не научился стрелять метко. Пуля отрекошетила от металлической двери сарая в стене и расплющилась о булыжник мостовой.
Но этот неудачный выстрел все-таки помог. Автомобиль изменил свое положение, снова развернулся. Очевидно, люди, сидевшие в нем, решили прекратить погоню. Машина рванула с места с такой резкостью, что из-под колес посыпались искры, и помчалась в переулок в облаке выхлопных газов, яростно рыча мощным мотором.
Мальчишки очнулись. Тот, кому посчастливилось вырваться из страшной машины, бросился к своим товарищам.
— Подожди! — Таня попыталась остановить его, но не тут-то было. Пацан развил поразительную скорость, он увернулся так быстро, что Тане не удалось даже прикоснуться к его одежде. А затем, показав неприличный жест, бросился наутек.
Еще мгновение — и остальные мальчишки растворились в темноте, и в переулке не осталось больше ничего и никого, что напоминало бы о том, что буквально пару секунд назад произошло здесь.
Тяжело дыша, Таня прислонилась к каменной стене и подняла на Володю полные отчаяния глаза.
— Это был он, Зверь... — с отчаянием проговорила она, — нам удалось отбить очередную жертву. Но город большой. Он поедет в другое место и найдет еще. Мы должны его остановить.
— Одним нам не справиться, — нахмурился Со-сновский, — ситуация стала слишком серьезной. Мы должны предупредить власть.
— Ты думаешь, они будут искать этого Зверя? — Таня была настроена скептично. — Ты сам говорил, что убийства мальчиков никто не расследует. Что же ты хочешь теперь?
— Таня, мы больше не можем рисковать! Надо поставить в известность власти, — голос Володи звучал твердо и решительно, — ситуация изменилась. Нас обвинят, если мы промолчим.
— Подожди... — Таня вдруг задумалась, — а я знаю, кому сказать! Есть один человек, который приехал сюда, в Одессу, бороться с детской беспризорностью. Кому говорить, как не ему?
И Таня в двух словах рассказала ему о Вилене Таргисове.
— Надеюсь, он хоть слышал, что в городе кто-то ворует беспризорников прямо с улиц? — недоверчиво хмыкнул Сосновский. — Но это лучше, чем ничего. Решено, завтра идем вдвоем к этому твоему Таргисову и посмотрим, что он сможет сделать.
В кабинете было накурено и душно. Стулья сдвинуты к середине комнаты. Очевидно, у Таргисова только что закончилось какое-то совещание. Передвигаясь с трудом среди этих неудобно стоящих стульев, он собирал грязные стаканы на большой жестяной поднос, стоящий на столе. На двух столах — рабочем Таргисова и примыкающем к нему — были разбросаны какие-то бумаги, канцелярские папки, газеты. Газеты, в основном, были «Одесские новости». И Володя, и Таня отметили это про себя.
Увидев их, Таргисов расплылся в улыбке.
— Как я рад! Правда, очень рад видеть вас и вашего друга! У меня только что закончилась очередная летучка по отделу, — он с отвращением швырнул поднос на примыкающий стол так, что стаканы зазвенели. — Хорошо, что вы пришли! Отвлекусь. А тут еще секретарша взяла отгул на два дня, у нее внук заболел. Все самому приходится делать.
— Вам помочь? — участливо спросила Таня.
— Что вы! И не думайте даже! — Таргисов замахал на нее руками, как ветряная мельница. — Потом ребятам из отдела скажу, они все сделают.
Смахнув со стола кипу бумаг, он освободил место. Таня и Володя сели. Таргисов устроился напротив, достал из ящика стола кулек из газеты, в котором было что-то мелкое и черное.
— Это изюм. Угощайтесь. Привык к нему, грызу как семечки, — он развернул кулек на столе.
Изюм показался Тане похожим на маленькие черные камушки. Почему-то она почувствовала отвращение, и отказалась. А Володя взял несколько штук. Но, судя по выражению его лица, на вкус засохший изюм был таким же, как и выглядел.
— Это мой друг Владимир Сосновский, — представила Таня, — он журналист, главный редактор «Одесских новостей».
— А я знаю! — улыбнулся Таргисов, повернувшись к Володе. — Я видел ваш портрет в «Одесских новостях». И присутствовал тайком пару раз на совещаниях, где вы были. Так что заочно мы знакомы. Теперь познакомимся лично. Вилен Таргисов, главный борец с беспризорниками.
Мужчины пожали друг другу руки. Тайком... Володю покоробило это слово. Он никогда не мог понять этой странной манеры чекистов, заимствованной из какого-то глухого средневековья. Манеры проводить совещания в кабинете, за которым можно было подсматривать из соседней комнаты. На стенку вешали картину с дырками или ткань, скрывавшую отверстие. И из соседнего помещения можно было видеть и слышать все, что происходит.
Значит, Таргисов несколько раз присутствовал тайком. Это придавало ему особый статус. Очевидно, он был облечен серьезной властью, если не боялся говорить об этом открыто. Сосновский нахмурился. Следовало соблюдать осторожность. С такими людьми не знаешь, куда попадешь и как. Опасность вдруг загорелась в голове Володи красным тревожным сигналом. Ему вдруг страшно захотелось бежать из этого кабинета как можно дальше. Ощущение было таким острым, что он даже поерзал на стуле. А потом встретился глазами с Таней.
Она явно не чувствовала ничего плохого. Было стыдно так вести себя при ней. Володя вдруг подумал, что у него сдают нервы — от напряженной работы, от всех этих событий, убийств, встречи с Таней. Сдают нервы — и ничего больше.
— Дело, которое нас привело... — начала было Таня, а потом выпалила в лоб: — Вы знаете, что по ночам кто-то похищает с одесских улиц беспризорников? Про черный автомобиль, и про Зверя, которого уличные дети боятся больше смерти?
— Знаю, — серьезно кивнул Таргисов, — как раз сегодня на летучке мы говорили об этом. До того, как вы пришли. Мы не знаем, кто это. Но этого человека нужно остановить. На нашей летучке был следователь, который ведет убийства детей. Лошак его фамилия, если знаете, из уголовного розыска.
— Вы связываете убийства с этим автомобилем? — спросил Сосновский.
— Связываем. Хотя нет никаких доказательств этой связи, — вздохнул Таргисов. — Мы находили потом некоторых детей, которых увез черный автомобиль. Они были найдены либо в приюте, либо снова на улице.
— Что они рассказали? — встрепенулась Таня. — Зачем он это делает? Описали человека, который затащил их в автомобиль?
— Они отказывались говорить — все, как один! — тяжело вздохнул Таргисов. — Ни слова, ни звука. Похоже, он страшно их напугал. Так сильно, что ничто не заставит их говорить.
— Это странные действия — затаскивать в машину беспризорников и отвозить в приют, — сказал Володя. — Зачем он это делает?
— Мы не знаем. Но вы правы — это странно. Это психически больной человек. Очевидно, у него мания — бороться с детской беспризорностью. И он вообразил, что борется таким способом. Но иногда в его голове происходит какое-то замыкание, и тогда он убивает. Это страшно. Честно говоря, я нигде еще не сталкивался с подобной ситуацией.
— А дети имели следы сексуального насилия? — спросила Таня.
— Да. Все, как один, — горько вздохнул Тарги-сов, лицо его стало печальным.
— Тогда понятно, почему они молчат, — сказала Таня, — в той среде, в которую они возвращаются обратно... В криминальной среде... Мужеложство считается страшным позором. Таких не уважают и изгоняют из своих рядов. Если тебя опустили — ты конченый человек. Поэтому им проще молчать, чем признаться в таком позоре. Они ничего и не скажут.
— Я знаю это, — вздохнул Таргисов, — не могу их винить. Но это нужно остановить любым способом. Вы видели этот автомобиль, так? Поэтому и пришли ко мне?
— Вчера ночью, — ответил Сосновский, — в районе Староконного рынка. Мы помешали.
— В этих местах много беспризорников — рынок, Молдаванка, — нахмурился Таргисов.
— Не меньше и в Дюковском саду, — сказала Таня.
— И там есть, — кивнул Таргисов, — мы проводили рейд в Дюковском пару дней назад. Они прячутся возле бывшей лодочной станции.
— Мы были там, — подхватил Володя, — там и услышали про Зверя.
— Что они вам рассказали? — оживился Таргисов. — Вы поймите, сейчас может быть важна любая деталь!
— Да ничего особенного, — пожал плечами Сосновский, — никто не захотел говорить, как выглядит Зверь в лицо. А многие из них наверняка его видели. Он нашел самый страшный метод запугивания, который вот так подействовал на них. Это ужасно. Они очень испуганы. И сильно боятся.
— А ведь у вас есть подозрения, — произнесла вдруг Таня, пристально глядя в глаза Таргисову. — Вы подозреваете, кто это может быть?
— Да, есть, — немного смутился Таргисов. — Этот разговор между нами, хорошо? Чтоб потом ни слова не появилось в печати.
— О чем речь! Обещаю! — воскликнул Володя.
— Дело в автомобиле, — пояснил Таргисов. — Это человек из криминальной среды. Он имеет деньги, и кто-то из крупных авторитетов стоит за ним. Лошак подозревает, что это человек из близкого окружения Скумбрии или Кагула.
— Не может быть! — охнула Таня.
— Есть еще одна деталь. Лошак нашел башмачки. Их делала обувная артель «Единение» по адресу Екатерининская улица, 1. Они провели обыск — и ничего не нашли! Ни одной коробки. Значит, они перепрятали всю продукцию. А буквально за день до этого на Екатерининской, 1 крутился Кагул. Его видели информаторы. Заходил и в продуктовый магазин, и в эту артель. Что он там делал? Значит, человек из близкого окружения Кагула. Это не сам Кагул. Он бабник, все время шляется с разными бабами. Значит, он просто покрывает кого-то. Начальник Лошака, Фингер, ловит Кагула. Занимается всеми его налетами и поймает во что бы то ни стало. И все более чем уверены, что след к этим убийствам ведет в близкое окружение Кагула...