Интересно, что могло связывать покойного Агафона с Глорией Зебрович? Этот вопрос помимо воли засел в мозгу начальника охраны и лишил его покоя. Вряд ли вдова без веского повода стала бы форсировать покупку дома в захудалой деревушке Черный Лог. Тем более при отсутствии необходимых средств. Сначала она для отвода глаз заговорила о доме в Прокудинке, якобы с целью разобраться с собственным похищением и таинственным письмом от бывшего воздыхателя. Но какое отношение к письму имел дом? Кого она надеялась там найти? Самого Нефедова? Мертвые не воскресают... Разве что только в кино.
Лавров погрузился в пучину зыбкой реальности, основанной на отрывочных и порой противоречивых фактах. Он не понимал мотивов Глории и злился на нее и на себя. Она что-то скрывает... Но почему, черт возьми?!
Он поймал себя на том, что воспринимает Таленникова как соперника. Нелепо! Глупее не придумаешь! Ведь карлик умер и никак не мог выступать конкурентом живому Лаврову. Да и вообще, была ли Глория с ним знакома?
Как ни дико это признавать, Лавров возненавидел Агафона, которого ни разу в жизни не видел. Тем не менее он чувствовал, что столкнулся с карликом на узкой дорожке – не разминуться. Между ними началась незримая дуэль, невозможная априори... Но Лавров готов был поклясться, что находится на линии огня, под прицелом. И чей выстрел будет первым – неизвестно. Карлик имел какие-то виды на Глорию... в этом Лавров не сомневался. Он возник из небытия и стал третьим, превратив и без того безрассудную любовную игру Лаврова в призрачный треугольник. Третьего не было... но его присутствие ощущалось во всем. Даже в том, что Лавров неотступно думал о нем. Он осознавал свою уязвимость в сравнении с карликом, который был за пределами досягаемости...
Разумеется, ничего подобного начальник охраны Глории не говорил. Он сообщил ей только общие сведения о Таленникове, добытые оперативным путем.
– Откуда ты все это узнал? – холодно удивилась вдова.
– Паспортный стол, соседи, воспитатели и учителя из интерната для детей с физическими недостатками...
– И что же?
– Ты была знакома с ним?
– Идиотский вопрос...
– Ты не ответила.
– Я просто хочу купить его дом. Мне место понравилось. Санта признался, что он является наследником. В отличие от тебя я сумела его разговорить.
– Хозяин завещал дом слуге?
– А кому еще? Ты же сам сказал, что у Агафона нет родственников.
– Что еще поведал тебе хитрый Санта?
– Ничего особенного...
– Может, этот верзила, зная о завещании, и убил своего хозяина?
Лавров был осведомлен о том, что смерть Таленникова была признана естественной. Он нарочно делал выпады, надеясь вывести Глорию из равновесия и заставить совершить оплошность.
Она рассмеялась, глядя прямо ему в глаза.
– За кого ты меня принимаешь?
«За опасную хищную стерву, – подумал он. – Чертовски красивую. Чертовски соблазнительную!»
– А как же Прокудинка? – спросил он, уводя разговор в сторону. – Тебя уже не интересует дом твоего бывшего поклонника? Кстати, он тоже мертв.
– Что значит «тоже»?
– Не многовато ли смертей? Нефедов, затем похитители... твой муж... Таленников, наконец?
Глория не поддавалась на его провокации. Она сделала вид, что не поняла намека.
– Я пока выбираю, какой дом приобретать. Может, куплю в Прокудинке... может, в Черном Логе... А Санту найму водителем. Должен же кто-то меня возить в город?
Лавров поперхнулся чаем, которым она угощала его на своей кухне.
– Испугался? Шучу, шучу, – без улыбки сказала Глория. – Как думаешь, из Санты получился бы хороший телохранитель?
Они незаметно поменялись ролями. Теперь она подтрунивала над Лавровым. Он мгновенно вскипел. Его спас телефонный сигнал.
– Извини...
Глория встала и отошла с мобильником к окну. На дисплее высветился незнакомый номер. В трубке пророкотал приветствие вальяжный мужской бас.
– Это Берестов, друг Алины Нефедовой, – представился бас. – Решил помочь ей с продажей недвижимости. Я по поводу дома в Прокудинке... Вы собирались его покупать?
«Прокудинка! Легка на помине, – подумала Глория. – Как кстати!»
– Да... было дело.
– Я неплохо разбираюсь в этом, – любезно объяснил он. – Могу произвести профессиональную оценку объекта, если понадобится, ускорить оформление. Вы не против, если я покажу вам сии хоромы?
Лавров ворчал всю дорогу из Москвы до дома Нефедовых.
«Что за игру затеяла Глория? – недоумевал он. – То в Черный Лог тащимся по ее милости, то сюда...»
– Ты знаешь этого Берестова?
– Нет... – сухо ответила она. – Он назвался другом Алины, сестры Паши Нефедова.
– А ты сразу поверила! Как можно быть такой беспечной? Однажды ты уже отправилась на свидание в Прокудинку...
– Прекрати.
– Надеюсь, нас там не встретят вооруженные бандиты! – мстительно выпалил Лавров.
Он нарочно испортил Глории настроение. Пусть боится – осторожнее будет.
Опасения, к счастью, не оправдались. У деревянного забора стоял забрызганный грязью черный «Лексус», возле которого прохаживался презентабельный господин лет сорока пяти на вид, в костюме и галстуке. Он выразительно постучал пальцем по циферблату дорогих часов.
– Опаздываем...
– Простите, заблудились чуток, – вежливо улыбнулся Лавров, пожимая протянутую господином руку. – Пришлось петлять, дорогу спрашивать. Мы здесь ни разу не были.
Глория молча разглядывала Берестова. Неужели это и есть жених Алины, которым та хвалилась? Похоже на то. Человек он явно занятой, бережет время. Показывать обычную деревянную дачку вряд ли явился бы самолично, не будь у него особого интереса.
– Это мой секретарь, – представила она Лаврова. – Я без него как без рук.
– Я понял, – усмехнулся господин. – Что ж... идемте?
Берестов ни словом не обмолвился о произошедшем накануне инциденте со старушкой Митрофанихой. Хотя перед встречей не поленился, заехал в районную больницу, проведал пострадавшую, оставил еды и денег на лечение. Поговорил с гравврачом. Тот рассыпался в любезностях и заверил, что жизнь старушки вне опасности... благодаря своевременно оказанной помощи. Кости черепа у нее оказались на редкость крепкими, несмотря на возраст. Так что полежит месяц и поправится.
«Вот и славно!» – обрадовался Берестов. Не дай бог преставилась бы знахарка, объясняйся потом с милицией и родственниками. А так все в ажуре. И совесть чиста, и бабка жива.
«Травма средней тяжести, – сообщил врач. – Участковый приезжал, беседовал с пострадавшей. Она ничего не помнит...»
«Но говорить она может?»
«Может... только сказать ей было нечего. Вероятно, у нее закружилась голова, она упала и ударилась обо что-то затылком. Знаете, со временем память восстановится, и, скорее всего, старушка все вспомнит. Но пока ждать этого от нее не стоит...»
«Вы передали участковому мою визитку?»
«Да, конечно! – кивнул доктор. – Только он звонить не будет. Ему лишняя работа ни к чему! Старушка жива, он запишет все как несчастный случай или бытовую травму... поверьте моему опыту».
Берестов вышел из больницы с легким сердцем. Хорошо, что обошлось малой кровью. Не хватало еще давать показания в милиции.
– О чем вы задумались? – спросила Глория.
– Да так... о жизни. Устал я от городского шума, от смога, от суеты. Сам мечтаю дачу построить... с террасой, выходящей на речку, с парной баней, с земляным погребом. Пора к истокам возвращаться... к природе, к здоровой пище, к чистому воздуху.
– Значит, вы советуете купить домик?
– Если деньги есть, покупайте. Почему нет? Только не пугайтесь беспорядка. Хозяева давно здесь не живут, все запущено. Сырость, запахи... Зато дом крепкий, на хорошем фундаменте, крыша не течет.
Он повел Глорию и Лаврова через двор к крыльцу, распахнул дверь на веранду.
– Прошу...
Алина наотрез отказалась ехать показывать дачу. Ей была невыносима даже мысль находиться рядом с Глорией, водить ее по дому, где проводил каникулы и отпуска покойный брат, который любил эту лживую меркантильную сучку... За что таких любят?
«Я не поеду! – уперлась она. – Если хочешь, окажи мне услугу. Избавь нашу семью от проклятого дома!»
«Попробую... раньше у меня отлично получалось. Когда-то я начинал маклером. Тряхну стариной...»
На веранде стоял запах гнили. Лавров скривился, Глория закрыла нос бумажным платочком.
– Фу-у-у...
– Помещение нежилое, затхлое, – не моргнув глазом произнес Берестов. – Это не беда. Окошки раскроете, проветрите...
В горнице все еще пахло чем-то кислым.
– Бражкой, что ли, несет? – буркнул Лавров.
– Я покажу вам спальню... – Берестов взял Глорию под локоток, увлек в другую комнату. Она не возражала. Ей хотелось осмотреть все помещения. Вдруг обнаружатся какие-нибудь следы Павла? Безумие...
Лавров задержался, блуждая брезгливым взглядом по стенам горницы, по паутине в углах, по грязному, сто лет не мытому полу... Он легонько поддел ногой пустую бутылку из-под красного вина. Стоп! Бутылка была свежая... как будто из нее недавно пили, даже запылиться не успела... а вот еще одна, пластиковая, из-под уксуса...
Лавров присел на корточки и принялся изучать каждый дюйм затоптанных половиц. В глаза бросился мужской носовой платок в знакомой бежево-коричневой гамме. Этот платок появился здесь максимум сутки-двое назад.
– Черт... – Он поднял платок и спрятал в карман. – Зачем я это делаю?..
Странные бурые пятна на стуле и на досках пола только с виду походили на кровь. На самом деле ктото пролил вино. Зато миска с остатками подсохшей ржаво-золотистой массы сразу привлекла внимание Лаврова. Это месиво тоже готовили не далее как пару дней назад. А это что за пакетики?.. Пустые упаковки от театральных блесток... коробочка с остатками золотистого порошка. Тряпка с ржавыми пятнами...
Он покачал головой и тихо выругался. Отколупнул кусочек месива, сунул в пакетик из-под блесток, коробочку тоже положил в карман.